Сделка. Я тебе верю (СИ) - Беж Рина
— Даш, ты прости меня, — вдруг произносит Ярослав, когда мы выходим с ним из ЗАГСа, каждый держа в руках своё свидетельство о расторжении брака.
Ловит мой взгляд и, не дождавшись ответа, добавляет.
— Когда-нибудь... если сможешь.
Киваю, притормаживая на ступенях здания, и задираю голову вверх. Делаю тот самый первый глоток реальной свободы. Свободы от Шаталовых. Всех без исключения. И счастливо улыбаюсь.
Замечательно!
И почти всё идеально. Ан нет, один момент. Снимаю с шеи цепочку, стягиваю колечко из белого золота, которое там носила, и водружаю его на безымянный палец.
Вот теперь точно идеально! А то Иван подарил мне его еще месяц назад, но я отказывалась надевать, пока нас с Ярославом не разведут окончательно.
Слава богу, момент настал.
— Когда-нибудь обязательно смогу — произношу, возвращаясь к диалогу с Шаталовым, хотя он уже и не ждет ответа, — смогу, Ярослав, но не ради тебя, —поворачиваюсь к нему, смотрю прямо, — а ради себя. Хочу, наконец, жить свободно.
Без боли, без предательства, без грязи. И безумно мечтаю ничего о тебе и твоей семье больше слышать.
Мужчина кивает. И даже не спешит огрызаться.
Признается:
— Не услышишь, Даша. Мы с Ольгой и сыном через три дня переезжаем в Екатеринбург. Тестю, будущему тестю, — поправляет сам себя, — новую должность дают. Мы решили, что там всем вместе будет жить лучше.
Хочется сказать: скатертью дорожка, но... мотнув головой, отбрасываю эту идею.
Пора отпускать плохое и жить дальше.
— Правильное решение.
И в этом я не язвлю.
Бизнеса в нашем городе у Шаталовых после всех разбирательств почти не осталось. Мелочевка только. Из «Эталон-М» мой уже бывший муж сам ушел. Я бы не позволила ему работать. И он это понял.
Новое место работы. Из-за испорченной репутации выбор у него не особо велик.
Что же касается Шаталова Льва Семеновича.
Слушание по его делу было закрытым и очень быстрым. Во-первых, потому что прикованному до конца своих дней к кровати из-за сломанного позвоночника преступнику, у которого ни ноги, ни руки теперь не действуют, хоть сколько статьей предъявляй, в тюрьму не посадишь. Во-вторых, Валентин Семенов постарался.
Как-никак, а его дочка замуж за Ярика собралась. Любит его сильно, да и сын у них подрастает.
А Коняева тогда, в день Икс, погибла.
То ли реально шефа так безудержно любила, то ли что, но, говорят, она обезумела, когда увидела Шаталова в наручниках. Бросилась наперерез. И как уж у нее сил хватило — непонятно, вытолкнула его в окно.
Сама юркнула следом. Вот только Лев Семенович на козырек крыши приземлился.
А она... неудачно.
Или наоборот. Тут уже непонятно.
Да и не мне об этом голову ломать.
— До свидания, Даша, — кивает мне Ярослав, так и не осмелившись дотронуться, хотя дернувшуюся в моем направлении ладонь я замечаю.
— Нет, Ярик, — усмехаюсь, качнув головой. — Прощай! Навсегда прощай.
Сбегаю со ступенек и спустя пять ударов сердца оказываюсь в объятиях Тихомирова. Обхватываю его за шею и весело беззаботно смеюсь, пока он меня кружит.
— Всё? — уточняет любимый.
— Всё, — соглашаюсь и с тихим стоном отвечаю на поцелуй.
Безумно-сладкий. Неудержимо-нежный. Непередаваемо-восхитительный.
— Моя?
— Всегда твоя!
Поглаживая ладонь, Ваня помогает сесть с машину. Сам занимает водительское кресло. Поворачивается лицом к лицу, не спеша заводить двигатель.
— Дашунь, так может, пойдем и сразу заявление на роспись подадим? Раз уж тут, —усмехается, — близко.
— Не-а, Вань, — качаю головой. Тянусь к его лицу и пальчиками глажу колючие скулы, виски, волосы. — Давай через госуслуги. У нас дома важные дела есть.
— ОЙ, что-то мутишь, лиса, — цокает языком, но в итоге соглашается.
Подставляет мне руку, дожидается, когда положу сверху свою. Сжимает несильно и, приподняв, целует тыльную сторону. А после срывается с места.
Открыв окно на максимум, подставляю горящие щеки еще теплому сентябрьскому ветру, прикрываю глаза и наслаждаюсь счастьем.
Безграничным, которое мы оба заслужили.
Счастьем даже в том, что моя мама никогда не вернется в этот город. И не будет маячить перед глазами, являясь грустным напоминанием поломанных лет.
Да, я к ней летала вместе с Ваней. Мы долго разговаривали и пришли к выводу, что на юге страны, в мягком климате, ей будет лучше, чем тут.
И мне так будет лучше.
Когда-нибудь я обязательно ее прощу до конца... действительно постараюсь. Не понять — это нереально, но простить. А пока... пока моя семья — это Ваня и Боже, разве счастье может быть таким огромным?! Наверное, да, раз утренний тест показал две полоски.
С любимым человеком я идеально совместима!
