Розмари - Маша Драч
Все те слова, которые я так отчаянно хотела сказать, вдруг застряли где-то в горле, больно сжав его. Я поставила на землю сумку с деньгами и пакет с остатком продуктов. Глаза застелила пелена слез, всё поплыло, но я быстро взяла себя в руки.
Бабушка опасливо поглядела на нас, но в конечном итоге сосредоточила свой взгляд на мне. Ее большие голубые глаза были невероятно красивыми, и даже лучики морщинок, что расходились где-то на висках, ничуть не портили очаровательный облик в целом. Мама часто мне в детстве говорила, что я копия бабушки Маргарет и теперь я отчетливо увидела эти сходства, едва прикрытые пришедшей старостью.
— Кто вы? — снова спросила бабушка, но теперь в ее голосе послышалась растерянность.
— Бабуля, — тихо прошептала я, чувствуя, что мой подбородок затрясся.
Калэб встал за мной и опустил руки мне на плечи. Амис поджав нижнюю губу, обеспокоенно поглядывала то на меня, то на старушку.
Бабушка Маргарет, немного прищурившись, окинула мою фигуру изучающим взглядом, а затем ее глаза внезапно расширились и стали похожи на два блюдца. Она узнала меня, я это почувствовала всем своим нутром. Коленки задрожали, и казалось еще мгновение, и я просто упаду на землю. Грудь сдавило, словно на нее положили огромную каменную плиту. Воздух лишь маленькими порциями проникал в легкие, голова неожиданно закружилась.
Бабуля выронила лопатку со шляпкой и спрятала свое лицо в руках. Ее плечи затряслись, она расплакалась, а я даже не заметила, в какой момент сама расчувствовалась.
— Роза? — бабушка снова глянула на меня. В ее голубых глазах блестели слезы. Почему-то картина плачущей бабули тут же отпечаталась в моей памяти ярким пятном.
Я всхлипнула, и горло сдавило еще больше. Прикусив нижнюю губу, я расплакалась и, спотыкаясь, побежала к бабушке навстречу. Она обняла меня, тут же окутав сладковатым запахом цветов, совсем чуть-чуть смешенным со свежим ароматом стирального порошка. Я уткнулась носом в плечо бабули и расплакалась еще сильней, до боли в грудной клетке, до темных точек перед глазами.
— Да, — сквозь всхлипы, ответила я, сжимая в своих объятиях единственного родного человека, который остался у меня в этом мире.
— Господи, детка, — бабушка плакала вместе со мной, разделяя всю ту невысказанную боль и радость. — Я тебя так долго искала, думала, что…, — она не закончила предложение, лишь крепче обняла меня, успокаивающе поглаживая по спине.
Столько времени, находясь в забвении я и не надеялась когда-то всё вспомнить и более того узнать, что кто-то искал меня, переживал и оплакивал.
— Я здесь, теперь я здесь, — мой голос дрожал.
— Роза, — бабуля обхватила мое лицо морщинистыми ладонями и осмотрела, словно всё еще не веря в то, что я настоящая. Хотя, если честно, я и сама уже ни в чем не была до конца уверена. — Детка, — бабуля снова обнял меня. — Где же ты была всё это время? Я уже потеряла всякую надежду. Господи!
— Я расскажу, всё расскажу… Со временем.
Бабуля вытерла мои слезы своими большими пальцами и пригладила волосы, которые выбились из хвоста.
— Это твои друзья? — она глянула на Амис и Калэба.
— Да, — коротко ответила я.
Больше бабуля ничего не сказала, просто сделала приглашающий жест. Я подобрала сумки и первой вошла в дом. Здесь пахло детством и той любовью, в которой я так отчаянно нуждалась. Поглубже вдохнув этот родной запах, я медленно выдохнула, и сама себе улыбнулась. Да, я дома. После стольких лет скитаний во тьме я наконец-то вышла на свет.
Эпилог
— Подожди минутку. Давай я тебе помогу аккуратно выбраться, — Крис поторопился подать мне руку, и я пусть с трудом, но всё же вышла из машины.
Ноги немного болели ровно, как и поясница, а еще мне постоянно хотелось клубники. Любой: в сахаре, со сливками, в шоколаде, без ничего, но главное, чтобы это была именно клубника. Однажды меня уже хорошенько так высыпало от нее, и Кристофер настоял на том, чтобы я не ела несколько килограммов за один раз и распределяла лакомство на небольшие порции. Сегодня утром я съела всего лишь пару больших спелых клубничин, и теперь мне хотелось еще. Причем хотелось так сильно, что даже слезы на глаза выступили. В последнее время мне стало всё трудней сдерживать свои эмоции.
— Знаешь, всё же это была плохая идея, на таком большом сроке устраивать путешествия. Стоило бы повременить с этим и поехать уже после родов, — недовольно проворчал муж, закрывая машину.
— Только не начинай заново, ладно? — я закатила глаза и подложила руки под живот. — Мы это ведь уже не раз обсуждали.
— Да, обсуждали, — нехотя согласился Крис. — И только потому, что я сильно тебя люблю, дал добро на эту авантюру, о чем теперь жалею. Я не хочу, чтобы тебе стало плохо, не хочу, чтобы что-то случилось с нашей дочерью, — он по привычке чмокнул меня в кончик носа и бережно погладил мой живот. Я почувствовала, что малышка внутри толкнулась, словно ощутила прикосновение своего отца.
Я никогда не сомневалась в правдивости чувств Кристофера. Мы познакомились еще в институте. Бабуля настояла на том, чтобы я получила высшее образование и мне ее идея неожиданно пришлась по душе. Было трудно влиться в жизнь обычной студентки, но я упорно преодолела все трудности, путем перевоспитания самой себя. Отучилась год на домашней основе, а затем с отличными отметками поступила в престижный институт. Там-то уже и началась наша история с Крисом, которая, к счастью, получила продолжение.
Красивый, высокий и светловолосый с удивительными зелеными глазами и маленькой симпатичной родинкой над правой бровью. Кристофер оказался единственным человеком, с которым я практически сразу же нашла общий язык. Моя способность ощущать чужие эмоции на нем сработала так же безошибочно, как когда-то это случилось с Лероем. Между нами что-то зародилось, как только Крис вошел в аудиторию, в которой я училась.
Признаться, тогда я даже подумать не могла, что в будущем мы станем мужем и женой. Роскошь обычной счастливой жизни казалась чем-то совершенно недостижимым и запретным. Я долго ходила к психоаналитику, восстанавливала себя по крупицам и после трех лет беспрерывного кропотливого лечения моя сущность наконец-то реабилитировалась.
Прошло уже десять лет, но порой я всё равно вспоминала Дьявола. Мысль о нем пробегала вскользь, но этого было вполне достаточно, чтобы разнервничаться. Когда я забеременела, то решительно запретила себе любые волнения.
Крис
