Пэпэла (Бабочка) Часть 4 - Уваров Максимилиан Сергеевич
В голове Илико застучали барабаны. Он понимал, что перед ним сейчас сидит его Муха, которую он помнил еще маленькой конопатой девчонкой в смешном зеленом купальном костюме, но ее горящий взгляд и эти губы манили его.
– Вспоминал… Муха моя, – жарко выдохнул Илико. – Я помнил о тебе всегда. Я помнил запах твоих волос. Помнил бездонные глаза цвета весны. И твои губы… И тот сладкий поцелуй.
– Илюша… – Сонька безвольно опустила голову ему на плечо. – И я тебя не забыла. Все эти годы вспоминала наши танцы при свете свечей и поцелуй. Ты тогда совсем не умел целоваться, – Сонька приподняла голову и тихо засмеялась.
– Дразнишь? – улыбнулся ей Илико. – Думаешь, я так и остался неумехой? – его сердце бешено стучало от близости этих прекрасных изумрудных глаз и нежных губ.
– Докажи… – выдохнула Сонька и закрыла глаза.
Илико секунду любовался прекрасным лицом Соньки, пытаясь унять внезапно нахлынувшее на него желание. Потом провел тыльной стороной ладони по бархатной коже ее щеки, прихватил огненный локон, вдохнув в себя знакомый запах земляники, и, слегка нагнувшись, поцеловал мягкие губы…
========== Глава 3 ==========
– Стоп! Стоп! – Смирнов остановил репетицию на самом пике танца. Илико аккуратно опустил Сонечку на пол, и оба удивленно повернули головы к режиссеру. – Вы что вытворяете на сцене?
– Сашенька… – Соня сняла руки с груди Илико и подошла к краю сцены. – Ты сам говорил, что Илюше не хватает страсти. Чем ты недоволен?
– Мне не нужна его страсть в этой постановке! Он холодный убийца, без сердца и эмоций. Он просто соблазняет и ничего не чувствует к тебе, – Сашка подошел к сцене и, подняв голову, посмотрел на Соньку. – Понимаешь?
– Я не согласен! – Илико уселся на сцене, вытянув вперед длинные ноги. – Почему он не может соблазнять страстно?
– Тебя не спрашивают, Чантурия! – бросил на него недовольный взгляд Смирнов. – Ладно! На сегодня достаточно. Перерыв, и жду на сцене светлячков.
Сонька устало шла по коридору в сторону гримерки, когда из-за очередного поворота ее схватили сильные руки, а губы обжег горячий поцелуй.
– Илюша, что ты делаешь? – громко зашептала Сонька, ловя в темноте мягкие губы.
– Я целую тебя, – Илико прижал тонкое тело Соньки к себе и, уткнувшись носом в длинные локоны, вдохнул их запах.
– Так нельзя, Илюша! Мы должны сказать обо всем Саше, – она чуть отстранилась от груди Илико, пытаясь увидеть его лицо.
– Зачем? – Илико отпустил ее, и они вышли в освещенный коридор. – Он вообще кто? Он режиссер-постановщик. Талантливый, не спорю, но при чем тут наши с тобой отношения?
– Он друг. Он заботился обо мне все это время. И тебя он перевез в Париж и дал работу, – возмутилась Соня.
– Ну все… – всплеснул руками Илико. – И за это я должен ползать перед ним на коленях? Между прочим, Сонечка, это я ему нужен. Это благодаря мне его постановку могут заметить и предложить работу в труппе Гранд-Опера!
– Какой ты стал, Илюша… – вздохнула Соня.
– Какой? – нахмурился Илико.
– Послушай… – поняв, что разговор неминуемо перерастет в ссору, Соня смягчила голос и погладила Илико по груди. – Давай просто расскажем Саше обо всем. Просто чтобы он знал. Пожалуйста! Мне правда станет легче от этого.
– Хорошо, расскажем, но прошу тебя, никогда больше не напоминай мне о том, что он для меня сделал, – кивнул Илико и хотел было уже пройти в свою гримерку, как его остановил голос Смирнова.
– О чем вы хотели мне рассказать? – Смирнов замер в другом конце коридора. Почему-то его поза и выражение лица напомнили Илико статую командора из Дон Жуана. Смирнов стоял, широко расставив ноги и гордо подняв голову вверх. В его руках была трость, на которую он опирался, а на лице играла злая улыбка.
– Мы с Мухой встречаемся. И у нас все серьезно, – спокойно сказал ему Илико, по-хозяйски притягивая к себе Соню за талию.
– Да как ты… – Смирнов метнулся вперед и в три прыжка оказался рядом с Илико, тяжело дыша и гневно глядя ему в глаза. – Я же просил тебя… Я предупреждал…
– Что ты просил? Не обижать Муху? Так я и не обидел ее. Просто наша с ней дружба переросла в любовь, – спокойно ответил ему Илико, отпуская испуганную Соньку.
