Медведь для Маши - Дарья Золотницкая
— Угроза выкидыша сохраняется.
Первое что слышу проснувшись.
— Это я виноват, — голос мужа. — Знал, что для жены осмотр — сильнейший стресс. И зачем я только настоял? Упёрся как баран.
Интонация настолько мне непривычная, что я невольно распахиваю глаза, переставая притворяться спящей. У Миши буквально убитый голос.
— Вы всё делали в соответствии с нормой. Возможно, вашу жену лучше положить в стационар?
— Я уже сказал, что она психически здорова! — резкое.
— Я очень в этом сомневаюсь. Вчерашнее поведение указывает на обратное. Я вынуждена передать её данные психиатру и поставить вашу жену на учёт.
— Чёрта с два! — взрывается Миша. Теперь в его голосе такая злость, что мне самой страшно становится. — Я вам не позволю этого сделать. Как только будет можно, сразу заберу Машу и отвезу в частную клинику.
— Мы обязаны…
— Мне плевать! Я подключу связи, если потребуется.
— Как знаете, — вспыхивает врач. — Но знайте, что при таком положении вещей, скорее всего, ваша жена не выносит ребёнка. Или родит психически ненормального.
Хлопает дверь, а я встречаюсь взглядом с мужем.
Она сказала, что я потеряю малыша? Хватаюсь за живот и начинаю тихо плакать.
Эпилог
Михаил
Господи, господи, господи! Если бы я знал, чем всё обернётся, то не заставлял бы Машу идти в поликлинику. Мне сейчас буквально рёбра ломает от страха за неё. Угроза выкидыша на нервной почве…
После пережитого долго выслушиваю нотации врача. Естественно, мне посоветовали создать для жены максимально тепличные условия. Никаких поездок и даже малейших волнений. Придётся путешествие отложить до лучших времён.
Машу на скорой доставили в больницу и положили в стационар. Я понимаю, что врачи хотят её состояние под контролем держать, но тем самым перечёркивают свои же рекомендации. Вижу, как Маше страшно. Она заледеневшими пальцами за мою руку цепляется и огромными глазами вглядывается в лицо.
Как могу, успокаиваю жену. Говорю, что рядом буду и всё обойдётся. Никто её трогать не станет, просто понаблюдают пару дней и отпустят домой. В больнице подробно рассказываю причину, по которой загудели к ним. Во взгляде врача написано, что я идиот, но всё же, он обещает стандартных осмотров не проводить — только УЗИ.
— Но вы же понимаете, что этого недостаточно в её состоянии?
— И что вы предлагаете? Затащить её на кресло и тем самым добить?
Врач хмурится, что-то пишет в карточку и отпускает меня к жене.
— Машуль, я должен домой съездить, привезти кое-какие вещи, — говорю ласково, гладя девушку по голове.
— Не уезжай! — она хватается за свитер.
— Я поговорил с врачами. Всё хорошо будет. Они не станут без меня ничего делать. А тебе нужно перестать волноваться.
Маша закусывает губу и отворачивается. Понимаю, что больше сам виноват в её состоянии, но я же не хотел доводить до такого! Верно говорят, что благими намерениями вымощена дорога в Ад.
— Я быстро, — чмокаю жену в щёку и ухожу.
Когда возвращаюсь, Маша спит.
— Мы ей успокоительное вкололи, — говорит врач, встречая меня в коридоре. — Первый раз у нас такая пациентка, — качает головой.
К моему великому облегчению, больше у Маши приступов не было. Через три дня её выписывают домой, но обязывают регулярно проходить обследования во избежание непредвиденного.
Оставшиеся семь с половиной месяцев буквально пылинки с Маши сдуваю. Поначалу она замкнулась и отгородилась от меня, но с помощью психолога удалось её стену пробить. Простила.
А роды — это ещё одно испытание для нашей психики. Маша до победного не говорила, что у неё схватки начались. Я на работе был, а когда домой приехал, застал жену, корчащуюся от боли.
Дальше скорая и новая истерика, потому что врач, который должен роды принимать — мужчина. Но на этот раз с женой никто не церемонится.
— Если вы ей не донесёте, что истериками ситуацию не изменить, нам придётся её привязать, — раздражённо говорит врач. — Ребёнок вот-вот родится, а она как бешеная фурия — не даёт к себе прикоснуться.
Пытаюсь донести до Маши информацию, но без толку. Орёт, не подпуская к себе врача.
В итоге ноги ей держат медсёстры, а я фиксирую верхнюю часть туловища. Благо недолго приходится Машку обездвиживать. Через сорок минут раздаётся писк.
— У вас девочка, — с облегчением выдыхает акушер, поднимая маленький красный комочек.
Я плачу, Маша плачет, врачи ругаются матом. А Настенька возится у мамы на груди и кряхтит.
В ближайшие годы я ещё одного такого испытания не выдержу, хотя Маша говорила, что четырёх детей хочет. Нафиг! Мне бы от первых родов отойти.
Но вопреки моим табу через два года на свет появляется сын. Долго спорили по поводу имени. В итоге остановились на Матвее. Вообще, заметил, что Машка надо мной в любых ситуациях верх берёт. Не мытьём так катаньем. Характер у неё тот ещё, но я безумно счастлив. Жена наполняет мою жизнь светом и смыслом, дарит счастье и уют. И пусть в меня кинет камень тот, кто взял в жёны идеальную женщину без единого недостатка.
***
К сожалению, за это время банду, повинную в Машином горе, так и не удалось выследить. Зацепка, появившаяся пару лет назад, так никуда и не привела. За давностью дела его поместили в архив, но Руслан говорит, что Николаич держит руку на пульсе.
Мне хочется справедливости, наказания для тех выродков, но если задуматься, то спокойствие и семейное счастье для меня гораздо важнее. Возможно, оно и к лучшему, что отморозки испарились и не терзают призраками прошлого. Я ведь только год назад смог волнения и страхи за жену отпустить. Да и Маша боль свою пережила, окунувшись с головой в материнство.
Дети ещё маленькие, но она упорно им прививает слово божие. На ночь каждый день библию читает. Честно говоря, устал бороться. Пусть. Всё ещё надеюсь, что у меня хватит терпения и сил для того, чтобы соблюсти баланс и воспитать детей без фанатичной веры в бога. Да, она должна быть, но не с таким перекосом как у Маши.
Как ни странно, я пришёл к выводу, что вера помогает справляться с трудными жизненными ситуациями. Хотя я всё так же не воспринимаю бога так, как его видит жена. Для меня он, скорее, является всеобъемлющим космическим разумом. Но мы не ругаемся по поводу разности взглядов. Да и вообще не ссоримся. Маша научилась идти на компромиссы, прислушиваясь к моей точке зрения, а я стараюсь спокойно воспринимать отголоски её воспитания, но
