Уинстон Грэм - Джереми Полдарк

— Название впечатляет. Ты знаешь, как оно переводится на английский, Дуайт?

Мистер Чайновет дернулся и проснулся.
— Где я?

— В постели с женушкой, старик, — ответил Фрэнсис, — так что позаботьтесь о ней, а не то мы сами этим займемся.

Мистер Чайновет, моргая, уставился на него, но был слишком сбит с толку, чтобы оскорбиться. Он потянулся к бокалу, но не успел из него хлебнуть, как его голова снова поникла.

— Думаю, это всего лишь что-то вроде волшебной лозы, — ответил Дуайт, — даже если предположить, что это сработает, думаю, будет весьма печально выкопать шурф и обнаружить вместо меди свинец.

— Или даже оловянный чайник, позабытый предками, — добавил Росс.

— Конечно, тебе повезло иметь на своей земле Уил-Грейс и Уил-Мейден. У нас всегда был только Грамблер. Он отнимал всё наше внимание и все деньги.

— Две заброшенные шахты, — отозвался Росс и вспомнил, что сказал Марк Дэниэл по поводу Уил-Грейс: «В этой шахте есть деньги. Медь. Я никогда еще не видывал такой богатой жилы». — Оживить старую шахту выйдет дороже, чем устроить новую.

Фрэнсис вздохнул.
— Что ж, полагаю, теперь ты интересуешься только Уил-Лежер.

— Все мои деньги там.

— Ведь это одно и то же, правда? А мне приходится полагаться на virgula divinitoria или на мудрость Фреда Пендарва. Передайте портвейн, Энис. Вам он всё равно без надобности.

Раздался стук в дверь, и вошел Табб.

— Прошу прощения, сэр, тут человек спрашивает доктора Эниса.

— Какой еще человек?

— Из Киллуоррена, сэр. Думаю, хочет, чтобы доктор Энис осмотрел больного.

— О, так вели ему заболеть в более подходящее время.

Дуайт оттолкнулся от спинки кресла.
— Прошу меня извинить...

— Вздор, — заявил Фрэнсис, — так быстро плеснув себе портвейна, что в бокале закружилась пена. — Если вам необходимо увидеть этого парня, то пусть явится сюда, поглядим, чего он хочет.

Табб посмотрел на Дуайта и вышел, чтобы привести низкорослого тщедушного человека в черном. Они не услышали, как начался дождь, но с плаща вошедшего капала на ковер вода.

— О, это Майнерс, — сказал Фрэнсис. — И что стряслось в Киллуоррене?

Коротышка посмотрел на Дуайта.
— Вы ведь доктор Энис, сэр? Я пришел к вам домой, но мне сказали, что вы здесь. Прошу прощения, что помешал. Вас хочет видеть мисс Пенвенен, она послала меня за вами.

— Мисс Кэролайн Пенвенен?

— Да, сэр.

— Так значит, она по-прежнему в Корнуолле, и у ее пса, несомненно, очередной припадок. У нее разве нет собственного доктора?

— Есть, сэр, но мисс Пенвенен велела привести вас. Она уже три дня как больна. Это горло, сэр. Сильно её беспокоит.

За столом воцарилась тишина. Учитывая случайно завязавшуюся дружбу с Фрэнсисом, первым побуждением Дуайта было отказаться. Гнойная ангина в прошлом году поразила обе семьи, и они вряд ли захотят слышать о ней снова. Если она вернулась в округу...

— Какие симптомы? — спросил Дуайт.

— Не могу точно сказать, сэр. Я всего лишь управляющий. Но мистер Рэй Пенвенен говорит, что она смертельно больна, и я должен привести вас.

Дуайт встал.
— Я немедленно отправляюсь. Подождите меня и проводите туда.

Глава четвертая

Земли Пенвенена простирались чуть дальше деревни Грамблер, но главный вход в дом, Киллуоррен, находился рядом с «Принцем головорезов», в трех милях от ворот Тренвита.

Они не слышали дождя снаружи, потому что это была тихая морось, прилетевшая с юго-запада с усталым ветерком. Скорее брызги, чем дождь, и снаружи оказалось черно, как в темнице. Даже Майнерс с трудом нашел ведущую домой и поросшую травой тропинку.

Они почти не разговаривали, потому что путь часто сужался, так что приходилось ехать гуськом, и становился таким ухабистым, что каждый неосторожный шаг мог привести к падению. Дуайта обуревали противоречивые чувства: от предвкушения новой встречи с той высокой девушкой, до нетерпения и легкого опасения, что он не сможет справиться с ее болезнью. Энис порадовался, что выпил не слишком много портвейна.

Дуайт никогда не был у нее дома, точнее, в доме ее дядюшки, и когда они свернули к воротам, ожидал увидеть очередной изящный особняк эпохи Тюдоров вроде Тренвита или небольшой, но солидно выглядящий дом в стиле неоклассицизма, как у сэра Тревонанса. Но к своему удивлению обнаружил плохо освещенное, обветшалое и хаотично построенное здание, похожее просто на большой фермерский дом. Они вошли через парадную дверь, поднялись по лестнице и по узкому коридору добрались до большой неуютной гостиной, где мужчина в очках листал страницы книги. Заметив Дуайта, он снял очки — дородный человек с рыжеватыми волосами в сюртуке, который был ему великоват. Подойдя ближе, Дуайт увидел, что его красные веки почти лишены ресниц, а руки покрыты бородавками. Рэй Пенвенен, холостяк, когда-то главная добыча для всего графства, так никогда и не пойманная. 
— Вы доктор Энис? — произнес он тонким и довольно музыкальным голосом:

— Да.

— Моя племянница больна. Доктор Чоук лечил ее два дня, но ей становится всё хуже, и она настояла на том, чтобы послали за вами.

Пока Пенвенен неуклюже попытался отложить очки в сторону, Дуайт гадал, как ему удается мыть руки.

— А доктору Чоуку известно, что меня вызвали?

— Нет. Мы с утра его не видели.

— Разумеется, вы понимаете, что это создает большие проблемы...

— Я прекрасно осведомлен о принятом этикете, доктор Энис, и не я повинен в его нарушении. За вами послала племянница. Но я и в самом деле не удовлетворен. Нынче вечером у нее сильные боли, а заболевания горла могут быть так опасны.

— Доктор Чоук поставил диагноз?

— Да. Воспаление горла.

— Ее лихорадит?

— Мы не знаем. Но она почти не может глотать.

Они снова пустились в путь, обратно по коридору и вверх на полдюжины ступенек, а потом свернули в южное крыло дома. Пенвенен подошел к двери, остановился и постучал.

Комната оказалась большой, с деревянными панелями и открытым камином, где горел торф. Ветер из трубы раздувал дым, и лишенные бахромы шторы из голубого дамаста яростно развевались на потянувшем из двери сквозняке. Когда они вошли, служанка встала, и Дуайт приблизился к постели.

Рыжие неприбранные волосы разметались по плечам, а яркие серо-зеленые глаза немного потухли от боли, но Кэролайн улыбнулась слабым сардоническим изгибом губ. Потом приглашающим жестом приподняла простыню и показала дремлющего на синей подушечке рядом с ней Горация.

Дуайт улыбнулся в ответ и занял место ушедшей служанки, пощупав пульс Кэролайн. Пульс был частым, но не настолько, чтобы означать серьезную лихорадку. Он задал пару вопросов, и девушка отвечала кивком или покачиванием головы. Дуайт заметил, как дрожат мышцы горла и какие усилия ей приходится прилагать, чтобы сглотнуть.

— Откройте рот, мисс Пенвенен.

Она послушалась, и Дуайт осмотрел ее горло.

— Дайте ложку, будьте добры, — обратился он к горничной. — Столовую ложку.

Когда служанка вышла, он обратился к Пенвенену:
— Какое лечение прописал доктор Чоук?

— Дважды пускать кровь, так, Кэролайн? Сильное слабительное и какую-то микстуру, вот эту. Этого ведь достаточно?

Кэролайн показала на свой затылок.

— Ах да, еще припарку. Вот так. Он сказал, что нужно просто позволить ядам уйти.

Дуайт понюхал микстуру. Вероятно, это была настойка из петушиного гребня, гасконского порошка и чего-то еще в воде с корицей. Горничная вернулась, и Дуайт взял ложку и сел на кровать.

Левая сторона горла была воспалена сильнее, но пока без признаков нагноения. Язычок, мягкое нёбо и зев тоже воспалены. По крайней мере, ничто не предполагало ту болезнь, которой все боялись. Вообще-то вполне типичный случай воспаления горла, и он вряд ли мог что-либо добавить к лечению Чоука. Ее руки и лоб были довольно холодными — единственный необычный признак, а еще беспокоили сильные боли.

— Мистер Пенвенен, — сказал Дуайт, — не могли бы вы принести вон ту свечу и держать ее ровно? Вот так. Сюда. Благодарю.
Он снова нажал ложкой на язык.

Дыхание Пенвенена было тяжелым и несвежим, он с трудом удерживал свою узловатую руку от дрожи. По свече одна за другой скатывались капельки жира и застывали на серебряном подсвечнике.

Через некоторое время Дуайт отстранился и встал. Он что-то заметил, и по его телу прокатилась волна возбуждения. Пенвенен тоже выпрямился, обрадовавшись, что может сменить позу, поправил сюртук на плечах. Все смотрели на Дуайта, но он видел только зеленоглазую девушку на кровати.

Дуайт повернулся к ним спиной и медленно подошел к очагу. На каминной полке лежали ее безделушки. Бархатная сумочка с вышивкой и пружинным замком, золотые часы с репетиром, вероятно французские, кружевной носовой платок с ее инициалами в уголке, пара засаленных лайковых перчаток. Он пошарил в кармане и вытащил футляр, что всегда носил с собой. Там хранилось несколько мелких инструментов, которые могли пригодиться. Щипцы для выдирания зубов, пинцет, маленькие ножницы, ланцет. Он вытащил пинцет. Слишком короткий. Но понадобится часа полтора, чтобы доставить действительно подходящий. Может подойти. У него длинные пальцы. А через час горло может так распухнуть, что задуманное вообще станет невозможным.