Потому что (не) люблю - Стася Андриевская

Нестерпимо захотелось позвонить Густаву, услышать его спокойный голос и мягкий акцент. Без этой дозы забытья с каждой минутой становилось всё тревожнее и тоскливее…

Не заметила, как уснула. А проснувшись, поняла, что голова уже не болит, а мысли текут холодно и бесстрастно. Сейчас мне снова было почти безразлично чем закончатся наши отношения с Данилой. Знакомое ощущение, я провела в нём последние почти четыре месяца. Но сейчас оно было намного сильнее.

Бжикнул смской телефон. Неужели мисс стерва всё-таки скинула видосики? Мне было уже почти не важно, что там, просто любопытно.

Но это оказалась не она, а заученный наизусть, но специально не забитый в телефонную книгу номер, от которого, пока я спала, наприлетало сообщений:

«Я на месте»

Через пятнадцать минут:

«Напомните, мы договаривались на старом месте, так ведь?»

Две минуты:

«Почему вы не отвечаете? Я жду на старом месте»

Ещё пять минут:

«Аллё, что за прикол? Где мои деньги?»

И, наконец, последнее:

«Если это кидалово, то ты ещё пожалеешь, что вообще связалась со мной!»

Я рассмеялась. Это просто чудо какое-то, а не девчонка. Набрала:

«Никогда не дерзи раньше времени, нарвёшься на ответную грубость. Скоро буду. Жди»

Не прошло и минуты, как она ответила:

«Извините, бомбануло. Но тогда с вас ещё и кофе за ожидание!»

— Зачётный прикид! Наверняка стоит дороже, чем я вся.

Я запахнула на груди халатик, чтобы не светить пеньюаром, да и вообще, как-то вдруг стало зябко. Снова начала болеть голова.

— Пока ты ставишь себя на одну доску со шмотками, какими бы дорогими они ни были, ты так и будешь чувствовать себя дешёвой. Завязывай с этим. Бедность не в кошельке, а, в первую очередь, в голове.

— Ни хрена не понятно, но очень проникновенно. Жаль в карман не положишь. Я стесняюсь, спросить, а этот кофе вы случайно не мне привезли?

Сидели в моей машине возле заправки, той самой, на которой я и поймала Славку пару дней назад, когда она пыталась стянуть у меня из салона сумочку. Когда же, после обмена дурацкими фразами, я наконец протянула ей пачку пятисотенных, её глаза загорелись, но виду не подала. Лениво, словно нехотя, взяла деньги, помотала ими перед своими лицом. Я усмехнулась:

— Пахнут?

— Угу, — ухмыльнулась она, — сексом.

— Чего?!

— Серьёзно! Сами понюхайте!

— Спасибо, обойдусь. Как случилось, что тебя поймали? Я вроде бы всё предусмотрела.

— Да мужик какой-то из соседней тачки выскочил, большая такая, чёрная. Тонированная. За химо меня схватил и поволок. — И вдруг рассмеялась: — А видели бы вы его рожу! Он, кажется, больше меня испугался, когда надпись увидел! Паша вроде бы. Большой такой.

Хм. Водителя на второй машине я не предусмотрела. Впрочем, я же не знала, что Данила собирался ехать в аэропорт за Кириллом.

— Понятно. Ну а в целом как, всё нормально?

— А то! Ваш муж такой душка! Особенно когда злится. Я вообще люблю злых мужиков, они такие у-у-ух! — снова рассмеялась.

А я смотрела на неё и с удивлением понимала, что, кажется, слегка ревную к ней Данилу. Ну а что — тело упругое, глазищи наглые, губы сочные. Да и сама симпатичная, молодая. Дерзкая. Прям как под заказ. Чувствуя, как в груди начинается непонятный зуд, отвела взгляд.

— Они меня просто попугали и отпустили, — не замолкала Славка. — Всё как вы и говорили! Даже жаль, если честно. Я-то хотя бы на пару синячков рассчитывала, чтобы за моральный ущерб с вас надбавочку получить. — Пошлёпала по ладони пачкой денег. — А та тачка правда двадцать лямов стоит?

Я, закрыв глаза, откинула голову на подголовник. От внутреннего зуда уже перехватывало дыхание. Мне необходимо это знать! Я должна! Выдохнула, окинула контрольным взглядом девчонку. Идеально.

— Хочешь ещё заработать?..

Потом был пустой дом, ожидание. Звонок мужу, длинные гудки вместо ответа. Головная боль. Разочарование. Отчаяние.

Забылась тревожным сном. Очнулась — начало третьего ночи. Половина кровати мужа всё так же издевательски пуста. И ни перезвонил, ни сообщения не кинул, почему задерживается. Захолонуло какой-то дурацкой, но непреодолимой ревнивой злостью.

Ладно. Будет ему весёленький приём…

…После того, как взбешённый Данила вышел из детской, я так больше и не заснула. Провалялась часа полтора, встала.

Кирей храпел уже внизу, Данилу я обнаружила в нашей спальне. Спал. Присела возле него на край кровати, разглядывая в предутреннем полумраке черты лица.

Почему так случается, что одни люди проходят сквозь нас тенью, и нам нет до них дела, а другие въедаются в душу раскалённым клеймом, словно присваивая нас на веки вечные? Почему одни умеют расставаться и жить дальше, а другие, как лебеди, предпочитают сложить крылья и, рухнув камнем вниз, разбиться? Как научиться отпускать, если твоя любовь — это кардиостимулятор, без которого сердце остановится? И что делать, если кардиостимулятор твоего любимого — это тоже любовь, но не к тебе?

Ночная выходка уже казалась мне идиотской. Да, я добилась своего, довела мужа до бешенства, но… Добилась ли своего на самом деле? И знаю ли вообще, чего хочу?

Да, знаю. Я хочу как раньше, когда Данила был только мой. Но как раньше уже не будет, а как будет — я не знаю, я прохожу этот путь впервые.

Возможно мне просто нужно взять паузу и, набравшись терпения, дождаться вестей от Никиты Сергеевича? А потом сравнить это с тем, что расскажет мне сам Данила. И вот тогда станет окончательно ясно кто кого предал, и предал ли вообще…

Не удержалась и, склонившись, легонько коснулась губами губ мужа. Как же я любила их вкус! И в этот момент Данила был только мой.

А уже в следующий я уезжала в Центр, туда, где Волга, простор и ощущение, что я буду нужна всегда.

К вечеру Данила притащил две новости: Кир переехал в гостиницу и «Птицы» должны пойти в расход во имя расширения бизнеса. Он долго и горячо приводил какие-то доводы, требовал от меня каких-то решений и ответов… Но разве я его слышала? Я просто сбежала от этого невыносимого разговора.

Лежала потом на Владюшкиной кровати, и глядя на стайку бумажных птичек под потолком, глотала тихие слёзы.

Центр назывался «Птицы» не просто так. Однажды я читала Владу сказки народов мира, и там попалась легенда о том, что все птицы — это души людей, которые после смерти не захотели улетать от своих близких, став их ангелочками, и