[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

[18] До обидного мало — в оригинале 几根 (jī gēn) — в букв. пер. с кит. «на несколько палочек» — на пару глотков.

[19] Окончательно обнаглев — в оригинале 得寸进尺 (dé cùn jìn chǐ) — в пер. с кит. «получив цунь (3,25 см), продвинуться на чи (32,5 см)», обр. в знач. «ненасытный, алчный, руки загребущие, жадничать, зарываться», «Сколько ни дай, ему всё мало», «Дай ему палец — руку по локоть отхватит».

[20] Мечты — одно дело, а суровая реальность — совсем другое — в оригинале 理想很丰满，现实很骨感 (Lǐxiǎng hěn fēngmǎn, xiànshí hěn gǔ gǎn) — в пер. с кит. «Мечты упитанные, а реальность — тощая».

[21] Взорвёт литературный мир — в оригинале来势汹汹 (láishì xiōngxiōng) — в пер. с кит. «интенсивно напирать, появляться с угрожающим видом, ворваться, взорвать своим появлением».

[22] Люсу Мяньхуа 柳宿眠花 (Liǔsù Miánhuā) — как вы помните, это литературный псевдоним Лю Минъянь. В букв. пер. с кит. «спящий средь ив цветок», Лю — «ива», как в фамилии Лю Минъянь. Если же поменять иероглифы местами — Мяньхуа Сулю 眠花宿柳 (Miánhuā Sùliǔ), то получится «спать среди цветов, ночевать в ивах», в образном значении — «проводить ночи в публичных домах».

[23] Отпустив фантазию на волю — в оригинале 大胆奔放 (dàdǎn bēnfàng) — в пер. с кит. «смело мчаться во весь опор», обр. в знач. «дать волю, пустить (коня) на свободный ход, вольно, непринуждённо».

[24] Пекущийся о благе своей дружной семьи — в оригинале 宜家 (yíjiā) — в пер. с кит. «нести счастье в дом», «дружная семья». Любопытно, что так в Китае называется сеть IKEA.

[25] Альтернативный пэйринг — в оригинале NP в противоположность главному — CP.

[26] Преуспеть — в оригинале стать Хэ Хоухуа 何厚铧 (Hé Hòuhuá) — р. в 1955 г. финансист и политик из Макао.

[27] На закате дня — в оригинале 夕阳西下 (xī yáng xī xià) — помимо буквального «на закате» это значит также «на склоне лет», «на стадии завершения, угасания» — что, возможно, в данном случае имеет символическое значение.

[28] Кавардак — в оригинале 鸡飞狗跳 (jī fēi gǒu tiào) — в букв. пер. «летающие курицы и скачущие собаки».

[29] Идя на компромисс — в оригинале 和稀泥 (huò xīní) — в пер. с кит. «месить жидкую глину», обр. в знач. «сглаживать острые углы; примирять».

Экстра [17]. Глубокий сон

Сверка этой главы с китайским текстом не проводилась по причине недоступности китайского оригинала на момент перевода. В дальнейшем обязательно будет выполнена полная сверка с оригиналом!

Лечь спать, чтобы проснуться в совершенно ином месте — такое с Шэнь Цинцю бывало уже не раз, а потому происходящее нимало его не смутило. Понимая, что вновь оказался в Царстве снов Ло Бинхэ, он спланировал по воздуху и без усилий приземлился.

Стоило его ногам коснуться земли, как пейзаж мигом переменился, словно летящие по ветру цветы ивы [1]: теперь его окружали сплошь золото и сияющий нефрит, а убранство прямо-таки сочилось показной роскошью — включая весьма знакомую галерею. Это определённо был дворец Хуаньхуа.

В конце галереи виднелся Главный зал дворца — равно как и парадные покои. В прошлом там его непременно поджидал бы Ло Бинхэ собственной персоной, но на сей раз самого творца сновидения нигде не было видно, что представлялось весьма странным.

Однако кто-то в зале всё же был — его фигура со спины сразу показалась Шэнь Цинцю знакомой. Приблизившись, он в пущем удивлении воскликнул:

— Шиди Му?

Однако этот почтительно замерший «Му Цинфан», похоже, являл собой очередной фантом, порождённый силой разума Ло Бинхэ, так что никак не отреагировал на приветствие. Обычно этот младший собрат Шэнь Цинцю всегда излучал спокойное дружелюбие, однако сейчас выражение его лица отнюдь не казалось благодушным.

Припомнив услышанную им на заставе сплетню о том, как после его мнимой смерти Ло Бинхэ похитил Му Цинфана, притащив его во дворец Хуаньхуа, и заставил «лечить» мёртвого учителя, Шэнь Цинцю осознал, что, должно быть, наблюдает сцену из того времени.

Мимо него неслышно проскользнула чёрная тень, и совсем рядом раздался голос Ло Бинхэ:

— Господин Му.

Заметив, что он не отражается в глазах этого «Ло Бинхэ», Шэнь Цинцю понял, что тот также не замечает его присутствия — это был не его ученик, а лишь воспоминание о нём.

Это заставило Шэнь Цинцю призадуматься над вопросом: возможно ли, что на сей раз он угодил в Царство снов, над которым сам главный герой [2] не имеет контроля?

Обращение Ло Бинхэ к Му Цинфану нельзя было назвать неуважительным, и всё же тот не удержался от замечания:

— Называя меня «господином Му», Ваша Милость тем самым даёт понять, что больше не признаёт себя адептом хребта Цанцюн?

— А разве имеет значение, признаю я это или нет? — парировал Ло Бинхэ.

— Если вы и впрямь не признаёте этого, то почему продолжаете именовать шисюна Шэня «учителем»? Если же признаёте, то вам следует называть меня «шишу» и, кроме того, объяснить, по какому праву вы ранили других адептов хребта Цанцюн и удерживаете меня здесь?

— Разумеется, я пригласил господина Му, чтобы тот взглянул на моего учителя, — невозмутимо отозвался Ло Бинхэ.

— Шисюн Шэнь уничтожил себя, — напомнил Му Цинфан, — и умер на глазах многочисленных свидетелей в городе Хуаюэ. Его духовная энергия рассеялась, и, боюсь, его тело разложилось вскоре после этого. Я не владею искусством возвращения мёртвых к жизни.

Невольного свидетеля их разговора прошиб холодный пот.

Му Цинфан никогда не одобрял Ци Цинци или Лю Цингэ, взрывная натура которых мешала им внимать голосу разума, однако на сей раз он сам оказался тем, кто бросил в лицо Ло Бинхэ нелицеприятную правду. Даже будучи уверенным, что с Му Цинфаном всё будет в полном порядке, Шэнь Цинцю похолодел при мысли, каковы могут быть последствия, если эти слова приведут его ученика в ярость.

По счастью, казалось, эти слова вовсе не задели Ло Бинхэ.

— Просто взгляните, господин Му, — повторил он. — Большего от вас и не требуется.

Само собой, пленённому Му Цинфану не оставалось ничего другого, кроме как проследовать за группой облачённых в жёлтое адептов к Павильону волшебных цветов.

Царящий внутри него холод мгновенно пробирал до костей. Стоило двум мужчинам переступить порог, как двери за ними тут же захлопнулись — Шэнь Цинцю пришлось сорваться на