Александр Мардань - Последний герой

ВИТАЛИЙ: А что делать? Единственный шанс застать людей дома. Всех жильцов обойти надо, поговорить. Я к вам с предложением.

ВИКТОР: Что продаете?

ВИТАЛИЙ: Покупаем… Вас.

ВИКТОР: Лично меня? (Наливает себе еще рюмку.)

ВИТАЛИЙ: Нет, всех в вашем доме.

ВИКТОР: Тела, души? Оптом? В розницу? (Накладывает себе и Виталию, закуски, едят.)

ВИТАЛИЙ (смеется): Оптом, конечно же.

ВИКТОР: И почем?

Входит Людмила, присаживается к столу.

ВИТАЛИЙ: Приятно иметь дело. Вы сразу… быка за рога. К сожалению, сейчас точную цену я вам назвать не смогу. Конечно, для вашего района «вилка» определена, но окончательная цена зависит — есть ли долги по коммунальным платежам, хотите ли менять номер телефона, нужна ли помощь при переезде…

ЛЮДМИЛА: Простите, я не поняла… Вы о чем?

ВИТАЛИЙ: О вашей квартире. Мне сказали, что вас уже поставили в известность… Наша компания начинает строительство нового комплекса. Ваш и три соседних дома будут сносить. (Заглядывает в блокнот.) Квартира приватизирована?

ЛЮДМИЛА: Да, а что?

ВИТАЛИЙ: Есть и другой вариант. Вы можете не брать деньги, а просто определиться со своими требованиями, и наша компания подберет вам другую, такого же метража, в указанном вами районе…

ЛЮДМИЛА: Нет!

ВИТАЛИЙ: Что — «нет»?

ЛЮДМИЛА: Меня никакие варианты не устраивают! Это квартира моих родителей. Я тут выросла.

ВИТАЛИЙ Ну, мало ли кто где вырос… (Заглядывает в блокнот.) Людмила Николаевна! Виктор Александрович! Я понимаю, что вопрос сложный и за одну минуту не решается. А вы, оказывается, еще не были в курсе… Конечно, вам надо подумать. Но есть время, чтобы определиться, какое жилье вы хотите. А мы все найдем. Или вы найдете, а наша фирма оплатит покупку. (Пауза. Заглядывает в блокнот.) Здесь прописано…

ВИКТОР: Трое.

ВИТАЛИЙ: Да. (Делает пометки в блокноте.) Детей нет.

ЛЮДМИЛА: Как нет? У нас дочь.

ВИТАЛИЙ: Это которая на выданье? Значит, опекунский совет не нужен. Так и запишем. В местах лишения свободы никого?

ЛЮДМИЛА: Типун вам на язык!

ВИТАЛИЙ: Так и запишем. В армии?

ВИКТОР: В запасе.

ВИТАЛИЙ: Должен предупредить: ЖЭК предоставил справки о количестве жильцов, и со вчерашнего дня прописка прекращена.

ВИКТОР: На что вы намекаете?

ВИТАЛИЙ: Почему намекаю? Я говорю прямо. Сейчас все начнут срочно выходить замуж, прописывать к себе родственников… Но при расселении будут учитываться только те, кто прописан на сегодняшний день, то есть на седьмое ноября. Кстати, с праздничком вас еще раз. (Поднимается из-за стола.) Вот моя визитка, телефоны… Жду вашего звонка.

Виктор встает и провожает гостя к выходу. Людмила в растерянности сидит у накрытого стола. Виктор возвращается в комнату, закуривает. Раздается звонок. Виктор идет открывать. Входит мужчина средних лет в шлепанцах, спортивных штанах и пиджаке, надетом на майку.

ЛЮДМИЛА: А, Костя… Заходи.

КОСТЯ: Ну и как вам этот… типа гигант?

ВИКТОР: Атлант? У тебя тоже был? МУЖЧИНА: Или! Я подождал, пока он слиняет, и к вам — перебазарить.

Костя садится за стол, Виктор разливает водку, Людмила, накладывает на тарелки закуску.

КОСТЯ (поднимая рюмку): Ну что, соседи? Вздрогнем?

Все выпивают.

ЛЮДМИЛА: Костя, что же нам делать?

КОСТЯ: Картель.

ЛЮДМИЛА: Что?

КОСТЯ: Картель. Как у нас в таксопарке. А кто меньше берет — тот… Хер.

ЛЮДМИЛА: Костёр, что ты себе позволяешь?!

КОСТЯ: Ну этот… Страйк… Шрек… Брехер! Главное — вместе держаться…

ВИКТОР: За что?

КОСТЯ: За цену. И друг за друга. Иначе — спалимся. Если кто меньше бабок возьмет — тогда они и других нагнут конкретно.

ЛЮДМИЛА: Да не в деньгах дело! Даже представить не могу… Я тут выросла. Папа все сам, до последнего гвоздика…

Вдруг раздаются крики, громко хлопает дверь.

КОСТЯ: Это баба Сталя! Точно! Все, попал маклер. Когда Павлов дом занимал, она кричала, что ее отсюда только вперед ногами вынесут. Если гроб на нашей лестнице не застрянет. Пойду, посмотрю. (В дверях останавливается, поднимает руку со сжатым кулаком — «рот фронт!»). Картель!!! Но пассаран! На посошок! (Возвращается к столу, наливает рюмку, выпивает, чмокает Людмилу в щеку). Людка, ни шагу назад! Держись! (Уходит.)

Долгая пауза.

ВИКТОР: А вот это шанс!

ЛЮДМИЛА: Какой?

ВИКТОР: Один из тысячи. А может из миллиона.

ЛЮДМИЛА: Вить, неужели тебе наш дом не жалко?

ВИКТОР: Ты знаешь, у меня к нему смешанные чувства. Хотя, мне эта квартира не чужая. Я здесь тоже… Люда, а сколько мы с тобой? (Пауза.) Это в марте четвертак!!! Серебряная свадьба! Помнишь, как под университетом стояли и всем — знакомым и незнакомым — говорили: «А мы сегодня расписались!».

ЛЮДМИЛА (улыбается сквозь слезы): Потом сюда приехали. И ты меня на четвертый этаж на руках нес.

ВИКТОР: Я и сейчас могу.

Людмила смеется.

ВИКТОР: Не веришь? (Подходит к ней.)

ЛЮДМИЛА: Радио включи.

ВИКТОР: Глупая…

Виктор включает радиоприемник, берет Людмилу на руки и уносит в спальню.

По радио звучит «Варшавянка»:

«Вихри враждебные веют над нами,Темные силы нас злобно гнетут.В бой роковой мы вступили с врагами,Нас еще судьбы безвестные ждут».

Опустевшая комната, в центре — праздничный разоренный стол. Медленно гаснет свет.

Та же комната, тот же праздничный стол. Звонит телефон.

Из спальни выходит Людмила — заспанная, в халате. Снимает трубку.

ЛЮДМИЛА: Алло… Да, Катюша. Спасибо. И мы тебя поздравляем. (Пауза.) Нет, папа вышел куда-то. (Пауза.) Не знаю, я спала. А вы тоже дома сидели? (Пауза.) Где? Ого! Интересно! (Пауза.) А-а-а! Ясно. Сегодня зайдешь? А завтра? Приходите, вместе с Кириллом. Праздник, хороший повод для знакомства… Ну, пока.

Людмила кладет трубку, собирает со стола тарелки и уходит на кухню.

Открывается дверь, входит Виктор. Он вносит елку, на которой сиротливо висят нитки «дождика». Из кухни появляется Людмила.

ВИКТОР (напевает): «В лесу родилась елочка, в лесу она росла…» (Подходит к Людмиле и чмокает ее в щеку.)

ЛЮДМИЛА: Все нормальные люди елку ставят до, а не после. Ты где ее взял?

ВИКТОР: А — Дед Мороз подарил. Б — долг отдали…

ЛЮДМИЛА: В — кто-то уже выбросил. Г — срубил в сквере возле горсовета.

ВИКТОР: Нудная ты, уйду я от тебя.

ЛЮДМИЛА: Это я нудная???

ВИКТОР: Полгода — «Не забудь купить елку… Не забудь купить елку…». Полгода — «Вынеси елку, вынеси елку…». (Достает из кармана куртки бутылку пива, открывает ее, наливает в стакан и жадно пьет. Садится за стол, берет салатницу, ест прямо из нее.) Люблю начало года. Пока все прошлогоднее еще свежее. Катька не звонила?

ЛЮДМИЛА: Только что. Поздравляла.

ВИКТОР: Придет?

ЛЮДМИЛА: Нет, устала, хочет отоспаться.

ВИКТОР: Праздновать устала?

ЛЮДМИЛА: Для актеров Новый год — самая работа.

ВИКТОР: И кем она была? Снегурочкой?

ЛЮДМИЛА: Размечтался… Зайчиком.

ВИКТОР: В детском саду?

ЛЮДМИЛА: В ночном клубе. Вечеринка в стиле «Плейбой».

ВИКТОР: Это когда костюм состоит из ушек и хвостика?

ЛЮДМИЛА: Вот придет — у нее и спрашивай. Завтра зайти обещала.

ВИКТОР: Одна? Или с этим… новым…

ЛЮДМИЛА: Кириллом.

ВИКТОР: Чего она их от нас прячет?

ЛЮДМИЛА: А может, нас от них.

Звонит телефон.

ВИКТОР (снимает трубку): Да. (Пауза.) Молодой человек, возьмите, пожалуйста, ручку. Взяли? А теперь вычеркните этот телефон. (Кладет трубку.) Грибники — упорные люди. Надо же — до сих пор… Лоси к пересохшему водоему ходят две недели. У людей на это уходят годы. (Берет со стола открытую бутылку шампанского, наполняет два бокала, подходит к Людмиле, вручает ей один бокал.) Признайся, Катя сказала: «Поцелуй папу»?