[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

Степенно рассуждая с заведёнными за спину руками, Ло Бинхэ являл собой настоящий образец для подражания — кто бы мог подумать, что, когда никто не видит, он то и дело ревёт, словно девчонка, капризничая под стать избалованному ребёнку… Кто бы поверил подобному?

— Прошу простить Юэ за проявленное недоверие, — спокойно отозвался Юэ Цинъюань. — Наше расставание в храме Чжаохуа не сочтёшь хорошим — и всё же нынче глава Дворца Ло желает объединить силы, дабы противостоять собственному отцу…

— Вам известно, ради кого я это делаю, — суховато бросил Ло Бинхэ в ответ. — А мнение прочих меня не волнует.

Ну да, он не произнес имени Шэнь Цинцю вслух — но можно подумать, хоть кто-то не догадался, о ком он!

Содрогнувшись от холода — как-никак, уже выпал снег — Шэнь Цинцю вновь развернул свой складной веер, всей душой желая, чтобы его изящный аксессуар образованного человека обратился в веер из пальмового листа [5], которым он мог бы отмести все эти любопытные взгляды прямиком на девятые небеса. Один из глав школ бросил с сухим смешком:

— Какого хорошего ученика воспитал горный лорд Шэнь — воистину для меня большая удача совершенствоваться рядом с ним!

Подобным тоном он с тем же успехом мог бы вместо «воспитал хорошего ученика» сказать «нашёл славного муженька». В судорожных движениях веера Шэнь Цинцю начало зарождаться убийственное намерение, настоятель Уван же смотрел так, словно жаждал забить этих двоих растлителей общественной морали посохом. Видя это, великий мастер Учэнь поспешил вмешаться:

— Раз милостивый господин Ло желает предложить нам помощь, мы будем счастливы её принять. Я бы также попросил главу школы Юэ взять на себя руководство всей кампанией.

Все представители различных школ сходились в одном: в моменты, подобные этому, только на Юэ Цинъюаня и можно было положиться. Вот и на этот раз он без лишних разговоров тотчас принялся раздавать указания:

— Глава храма Чжаохуа, организуйте поддержку барьера между мирами, чтобы сдержать рост хребта Майгу. Не дайте ему дойти до реки.

— Мы сделаем всё, что в наших силах, — бросил на него неуверенный взгляд великий мастер Учэнь. — Однако же река Ло широка, места на её берегах мало, да и сама почва сейчас нестабильна — мы едва ли сможем там закрепиться.

Поразмыслив пару мгновений, Юэ Цинъюань рассудил:

— Как насчет того, чтобы подняться на мечах и развернуть строй в воздухе?

— Нет нужды идти на подобные сложности, — внезапно вмешался Ло Бинхэ.

Повернув голову налево, он не сказал ни слова, однако вперёд тотчас выступил Мобэй-цзюнь, который, подойдя к реке, ступил прямиком на поверхность воды. Везде, где он проходил, водная гладь моментально застывала — вскоре реку сковал ледяной панцирь не менее трех чи [6] толщиной, в прозрачной толще которого виднелись вмерзшие в него рыбы. Казалось, дайте ему еще немного времени — и он проморозит всю реку Ло до самого дна.

Тем самым он наглядно продемонстрировал всю глубину преимущества демонов перед людьми. Отовсюду тотчас послышались восхищённые возгласы, разбавленные восклицаниями, исполненными зависти и неудовольствия. Великий мастер Учэнь поспешил изъявить благодарность за столь простое решение вопроса. Ло Бинхэ, не выказывая ни тени самодовольного торжества, с сияющими глазами обернулся к учителю.

Убедившись, что Ло Бинхэ и впрямь усердно работает над очищением своей репутации и, что главное, у него получается — уровень враждебности окружающих падал прямо на глазах — Шэнь Цинцю выразил благодарность скупым:

— Гм. Молодец.

По лицу Ло Бинхэ тотчас расплылась счастливая улыбка, и, глядя на него, Шэнь Цинцю ощутил, что и уголки его собственных губ невольно ползут вверх. Он тотчас одёрнул себя, вернув лицу равнодушное выражение, поражаясь тому, что не только слёзы, но и улыбка может быть настолько заразительна.

Юэ Цинъюань вернулся к руководству операцией. Даосам с вершины Тяньи следовало, рассыпавшись по берегам реки Ло в местах, где хребет Майгу уже дал о себе знать, позаботиться о простых людях. Следующей настала очередь его собственной школы. Поразмыслив, Юэ Цинъюань решил:

— Когда первые демоны южных земель прорвут барьер, их должны встретить адепты пика Байчжань.

Адептов с горы Ста Битв набралось от силы четыре десятка человек, и кто-то не удержался от вопроса:

— Большинство демонов южных земель — полузвери, свирепость которых не знает себе равных; смогут ли какие-то сорок человек противостоять подобному натиску?

Да как они смеют подвергать сомнению адептов пика Байчжань — их свирепость даст сто очков вперёд любым демонам!

Лю Цингэ молча взлетел на ближайшую скалу, при этом ледяной ветер тотчас принялся играть с его белыми рукавами, черными волосами и кисточкой меча. Вместо того, чтобы ответить ничтоже сумнящемуся, он бросил своим адептам:

— Тот, кто не уничтожит хотя бы тысячу этих тварей, может убираться на Аньдин.

— Будет сделано! — в унисон ответили все сорок.

— Зачем же так принижать пик Аньдин, — проблеял за его спиной Шан Цинхуа.

В самом деле, далеко ли вы уйдете без службы доставки — многая лета логистике!

Раздавая указания, Юэ Цинъюань, само собой, не обошел вниманием другие пики: Цюндин, Сяньшу, Цяньцао и прочие — все получили свои задания и в кратчайшие сроки заняли свои позиции. Видя, что Ло Бинхэ не торопится следовать примеру главы школы, Шэнь Цинцю не удержался от вопроса:

— А ты, скольких ты привел с собой? Тебе не надо раздать им приказы?

Стоило ему открыть рот, как бесчисленное количество ушей навострились, чтобы ловить каждое его слово с затаённым дыханием — даже шепотки стихли, лишь три оказавшиеся неподалеку сестрички-даоски сдавленно хихикнули в унисон.

— Всех, кого смог, — просто отозвался Ло Бинхэ. — И задачи у них — проще некуда. — Обернувшись, он указал на Ша Хуалин и Мобэй-цзюня. — Предоставьте ей разобраться с Цзючжун-цзюнем, ему — со зверьём.

Как, опять науськивание детей на отцов? В самом деле, куда уж проще…

— А ещё распоряжения будут?.. — осторожно поинтересовался Шэнь Цинцю.

— Разумеется, — торжественно кивнул Ло Бинхэ, вновь расплываясь в улыбке. — Я позабочусь об учителе.

Отовсюду тотчас послышалось смущённое покашливание.

С немалым трудом сохранив самообладание, Шэнь Цинцю захлопнул веер, стиснул его в руке и, убедившись, что на лице застыло всё то же бесстрастное выражение, заявил:

— Мне нужно перемолвиться парой слов