Колыбель Боли - Автор Неизвестен
Стало очевидно, что она была психически больна. Болезнь прогрессировала с каждым днём и ей становилось всё хуже.
— Мам, тебе включить телевизор? — поинтересовался Тимофей, сын бедной старушки.
— Да, дорогой. Включи, конечно.
— На каком канале оставить?
— На любом.
Включив телевизор, он остановился на первом канале, где показывали новости, произошедшие в России к этому часу.
— Пойдёт?
— Нет.
И тогда он стал переключать один канал за другим, пока не наткнулся на мультфильмы, которые устроили её.
— Мальчик, а ты что тут делаешь? — задалась вопросом Зара после того, как просмотрела мультфильм около десяти минут.
После этих слов, прогремевших словно буря, Тимофей буквально оторопел. Находясь в недоумении, он пытался улыбнуться, чтобы не показывать шок.
— Мам, это я, твой сын Тима. Ты что, не узнаёшь меня?
— А-а-а, Тима, конечно. Просто я без очков сразу не увидела, — здравый смысл в её голове ещё старался бороться с болезнью, но с каждым разом это становилось делать всё сложнее.
— Ты хочешь что-нибудь поесть?
— Не-е-е, спасибо, мальчик.
— Тогда я пойду, мам. Рита зайдёт к тебе в обед и покормит, а я ещё раз вечером заеду.
Довольно интересный распорядок визитов получился между детьми этой старой, психически нездоровой женщины. Сыну, младшему из её детей, довелось приезжать и кормить её утром и вечером каждый день, а сёстры решили приезжать в обед по очереди. Причём случалось так, что необходимые обеденные посещения пропускались, и это происходило не так уж и редко. Также было оговорено, что забирать стирать вещи будет Тимур, так как у Риты жил маленький внук, и она не хотела стирать грязные вещи своей матери с маленькими вещичками внука.
В какой момент в жизни людей меняются моральные принципы? Становясь старше, мы забываем, благодаря кому мы существуем, чья забота и любовь оберегала нас на протяжении всей жизни. А когда потребность в этой заботе исчезает, люди, дарившие нам её, напрочь забываются. Забывая лица своих родителей, мы забываем своё лицо и теряем его навсегда, становясь безликими.
— Пап, а разве это нормально, что они ходят только в обед, и то по очереди? Логичнее было бы, чтобы каждый ходил по одному разу в день.
— Конечно логичнее, но они наотрез отказались, а я ведь не могу позволить себе бросить её. Так что выбора особо не предоставляется.
— Знаешь, я обдумывал сложившуюся ситуацию — это ужасно.
Ровно через месяц случился инцидент, который изменил Тимура на всю оставшуюся жизнь. Хотя мозг, безусловно, постарался запихнуть эти воспоминания куда-нибудь поглубже в сознание, но след остался навсегда.
В очередной раз вернувшись в квартиру и открыв дверь (у его матери не было доступа к ключам, чтобы она не могла покинуть жилище из-за того, что совсем не отдавала отчёт происходящим событиям), он зашёл внутрь и почувствовал сильный запах мочи, доносящийся из единственной комнаты. Тимур не увидел в коридоре свою маму, хотя обычно это случалось, когда он приходил. Чуть пройдя по квартире, он заметил её в дальнем углу комнаты: абсолютно голая она сидела на корточках посередине комнаты, справляя малую нужду прямо на пол. Стыд и беспомощность охватили Тимура, его одолело желание развернуться и больше никогда в жизни не возвращаться в эту квартиру.
— Мам, ты чего делаешь? У тебя же есть туалет?
— Ой, точно, сыночек. Я совсем забыла! У меня ведь туалет есть.
Затем она резко встаёт и, продолжая писать, идёт в сторону сына.
— Ма-а-а-ам! — отворачиваясь в сторону, чтобы не видеть наготу своей матери, завопил Тимур. — Я прошу тебя, надень что-нибудь.
Проигнорировав слова своего сына, она отправилась в уборную. Тимур отправился к шкафу, обходя лужи мочи, и схватил первую попавшуюся простыню, чтобы накрыть ей на время свою старую мать.
Накормив завтраком и протерев лужи, он поспешил покинуть это помещение с переполняющим чувством угнетения.
«С кем можно поделиться такими переживаниями? Уж явно не с друзьями. Во-первых, это им ни к чему, а во-вторых, довольно стыдно о таком рассказывать», — думал Тимур. К тому же, на его счастье, рядом с ним находились те люди, которые смогут выслушать и понять — его семья. Он делился с ними всем и от этого на душе становилось чуть легче. Не многие люди способны нести весь груз в себе, а если так случается, то зачастую это сказывается крайне печально на их моральном состоянии, если они не находят альтернативную возможность выплеснуть свои эмоции, свой страх и безвыходность сложившейся ситуации.
И тем, кому не удаётся найти выход из морально гнетущей клетки в своей голове, становятся заложниками самого себя: часто это уродует их до неузнаваемости.
Жизнь Тимура была самой обычной ровно до тех пор, пока ему не пришлось делать визиты к женщине, что родила его, что превратила этот кусок жизни в мучения и страдания. Он перестал следить за днями и неделями, так как все они были похожи на предыдущие, а грядущие не предвещали ничего нового.
Проклятый день сурка! Тем не менее, новизна случалась в этом медленном течении жизни и каждый раз от них оставались неприятные ощущения.
Навестив в один из чреды бесконечных дней свою мать, он застал её безутешно рыдающую у окна на кухне. Обеспокоившись, он бросился к ней, чтобы узнать причину слёз.
— Мамочка, милая, что случилось?
— У меня сегодня сын умер, — не переставая рыдать отвечала Зара.
Это были искренние слёзы и эмоции, какие можно увидеть только тогда, когда мать теряет своё дитя. Тимур развернул её к себе, взяв за руки и попросил посмотреть на него.
— Какой сын? — не осознавая происходящего в растерянности, он задал вопрос.
— Тимурчик, сыночек мой погиб.
— А я кто, мама?
— Я не знаю. Помню, что ты приходишь каждый день и кормишь меня.
После таких слов за ту ночь на голове Тимура появилось несколько десятков седых волос. Он прекрасно понимал, что она больна, но от этого не становилось легче.
С каждым днём ему было всё сложнее возвращаться, мысли были настолько запутанны, что его сознание начинало пошатываться.
— Знаешь, мам, о чём я думаю последнее время, — начал свой разговор, обедая за столом, Миша, — вот ты веришь в Бога, и что он такой весь хороший, добрый. А разве милосердно с его стороны делать так, чтобы родной сын видел свою маму голой?
— Давай не будем говорить на эту тему, ты ведь знаешь, что я этого не люблю. У нас с тобой разные взгляды на мир.
— А я хочу об этом поговорить. Раз уж твой Бог делает так, что родному сыну говорят, что он умер, причём его же собственная мать. Это правильно, по-твоему? Нет, я не спорю, что эти вопросы нужно задавать не тебе, и что ты в чём-то виновата — нет. Мне интересно, как ты можешь продолжать верить в то, что очевидно является воплощением зла и безумства. Ты мне часто говорила, что в жизни всё происходит так, как должно было случиться, и что всё приведёт к лучшему. И вот что я хочу узнать: это ж с какого хрена должно было так случиться? Урок? Для чего? Для того чтобы сойти с ума от горя? И хорошо, что у него есть мы. Но ведь есть много людей, которые переживают подобные ситуации в одиночку. Знаешь, я, конечно, люблю бабушку, но из-за болезни это теперь не она. Это абсолютно другой человек, который мучает своё окружение. Как мне кажется, в таком положении лучше бы было, как бы мне не хотелось этого говорить, но лучше б она умерла. Стало бы легче и ей, и её родственникам.
— Что касается последнего, я с тобой даже согласна. Мне надоело смотреть, как твой отец мучается изо дня в день. А насчёт Бога я скажу то же, что и в первый раз: я не хочу об этом разговаривать, — с сочувствием ответила Светлана Александровна Фриман.
— Вот так вы, верующие, и уходите от ответа, когда вам нечего сказать. Я лишь хочу, чтобы ты знала, когда я умру, и вдруг случится чудо и меня отправят на небеса для суда моей души, я плюну этому ублюдку прямо в рожу и с удовольствием пойду гореть в котёл. Потому что если он и есть, я не намерен находиться рядом с этим куском говна.
