Пэпэла (Бабочка) Часть 3 - Уваров Максимилиан Сергеевич
– Точно, Илхами! – Кемал быстро поднялся, подошел к столу, достал из большой коробки пластинку, сдул с нее невидимую пыль и аккуратно положил ее на диск стоящего тут же патефона.
Это был Шопен. Легкий и воздушный ноктюрн закружился по комнате, поднимаясь по хрустальным ступенькам нот все выше и выше.
Кемал быстро раздвинул по углам кресла, переставил стол, освобождая Илико место. Тот, завороженный музыкой, замер, сидя на полу. Рулады нот завивались легким вихрем, заставляя с замиранием сердца ловить прозрачные капельки дождя стаккато.
Илико медленно встал, потянул пояс халата и, скинув с себя тонкую ткань, замер посреди комнаты, вытянувшись всем телом в струнку и закинув руки за голову.
Поймав музыку, как ловец птиц ловит мелкую птаху в силки, Илико закружился, вальсируя по мягкому ковру. Легкий прыжок, поворот. Снова прыжок. И вот он уже замер в изящном арабеске. Баллоте, батман, ан дедан. Названия движений всплывали у Илико в голове как имена забытых друзей.
Замирая в позах, он с интересом наблюдал за реакцией своих зрителей. Кемал смотрел на него, широко открыв глаза, перебирая пальцами длинный ворс ковра. Бату теребил рукой ворот халата, изредка облизывая губы. Они были явно возбуждены танцем, да и самого Илико била легкая дрожь от музыки, от его наготы и от сознания того, что он снова танцует.
Музыка закончилась, и Илико замер в той же позе, что и начал танец. На его щеках играл румянец, а глаза блестели от возбуждения. Он не успел расслабиться, когда теплые руки Кемала легли на его грудь.
– Ты прекрасен, – прошептал тот и поцеловал Илико в губы.
– Ты пахнешь солнцем, – услышал Илико шепот Бату, и руки погладили его по разгоряченной спине.
Желание тяжелой волной прошлось по всему телу и замерло внизу живота. Илико то срывал поцелуи с губ Кемала, то, откинув голову назад, ловил губы Бату. Ему не было страшно или неловко. Мыслей о том, что это неправильно или неестественно, тоже не было. Ощущение того, что он отдался власти этих губ и рук, было легким и воздушным, как только что исполненный танец.
Они переместились в спальню, на огромную кровать, и Илико утонул в нежном касании рук и губ к своей разгоряченной коже. Открыв глаза, в ярком свете Луны он увидел бледное лицо Кемала. Тот улыбнулся ему, и на его щеках заиграли милые ямочки. Илико обхватил Кемала руками и, перевернувшись, лег на него сверху. Он целовал губы, срывая с них легкие стоны, как нежные бутоны роз. Он гладил его узкие бедра, вдыхал острый запах его тела. Но видел он не Кемала.
Это был Изя… Изя лежал перед ним, закинув руки за голову. Его большие карие глаза были широко открыты, губы – распахнуты навстречу поцелуям, а тело нервно дрожало, напрягаясь от страсти.
Илико медленно двигался, стараясь не причинить неудобства, но когда он услышал тихое: «Сильнее!», страсть окончательно заполнила его голову.
Когда он почувствовал, как тело Бату накрыло его со спины и его горячее желание уверенно вошло в него, Илико не сопротивлялся. Ощутив внутри себя сладкие толчки, он не сдержался и громко закричал, откинув голову назад.
В открытое окно светила яркая белая Луна. Илико устало откинулся на подушки и закрыл глаза.
– Мне холодно, – прошептал Кемал и, положив голову на плечо Илико, прижался к нему всем телом. Тот, не открывая глаз, обнял за плечи… Изю… и прижал к себе. Бату прижался к спине Илико и, перекинув руку через его грудь, тут же уснул.
========== Глава 10 ==========
Эти странные танцы продолжались каждую ночь. Яркий свет Луны освещал переплетенные мокрые от пота тела. Комната наполнялась запахом и звуками страсти.
А днем было море, солнце, разговоры под бутылочку холодного вина в дыму ароматного кальяна и танура… Ее Илико танцевал по первому требованию друзей. Он чувствовал почти физическую потребность в этом.
Как только Илико слышал призывную дробь барабана и начинал кружиться, подняв руки к небу, его душа взмывала вверх и улетала далеко-далеко от чужого берега.
Илико видел горы, верхушки которых были залиты солнечным светом. Между ними серебристой змейкой бежала река, пряча свое блестящее тело между камней. Она тянулась через широкие поля в ровных полосах виноградников и огибала окраину города, где по каменным мостовым цокала копытами лошадь, везущая арбу, груженную кожаными флягами, полными молодого вина. Там, между старыми двухэтажными домами, тянулись длинные веревки, на которых сушилось пахнущее речной водой и солнцем белье. Илико видел небольшую комнату, наполненную утренним светом, отца, мастерящего что-то за столом, и маму, готовящую на печке обед.
Картина перед глазами Илико менялась, и вот он уже у реки, в зарослях высоких кустов. Рядом с ним Сонька и Изя. Они сидят на корточках у самой кромки воды и, как завороженные, смотрят на самодельные поплавки, качающиеся над водой.
