Колыбель Боли - Автор Неизвестен
— Честно говоря, мне вообще плевать, что с ним будет. Я просто хочу взять от этого момента всё по максимуму. Мы ведь можем замотать ему ноги обратно, так ведь?
— Слышь, товарищ, ты наверное всё ждёшь, когда сможешь отключиться? — обратился он к еле живому Фёдору. — Боюсь разочаровать тебя, но этого не произойдёт. Тот препарат, что мы тебе ввели, не даёт человеку потерять сознание. Так что ты сможешь полностью насладиться всеми прекрасными моментами этого романтического вечера.
Лёжа на животе, почти убитый, выплёвывая коктейль из спермы, крови и зубов, Фёдор что-то стонал, плакал и молил, как вдруг замер от новых ощущений: на его культях начали разматываться бинты.
— Слушай, а может хоть чуть-чуть обезболим его? Не дай бог сердечко-то не выдержит и отъедет ненароком.
— Он же военный, на войне терпел и здесь потерпит. Правильно говорю, солдатик?
— Убейте меня, прошу вас, — простонал Фёдор, — хватит, просто убейте.
— Ты чего, братец? Куда ж тебя убивать? Мы что, похожи на убийц? А? То-то, нет.
Фёдор почувствовал адскую боль сначала в одной культе, затем во второй, будто по ним водили ножом, хотя на самом деле так и было. Затем из двух его ног начала идти кровь. Алая, прекрасная как роза, кровь. Они видели в крови что-то привлекательное и будоражащее, то, что грело их душу и манило разум. После завершения процедуры по спуску крови, Вася и Рома поменялись местами и начали с особым усилием трахать бедное, истекающее кровью тело инвалида. Всяческие чувства уже покинули его на этом этапе — он думал, что уже умер и попал в ад за те поступки, что совершал, и теперь получает наказание по всей строгости. Ему оставалось только ждать и надеется, что это бесконечная пытка всё-таки закончится.
Роман, перед тем как войти в анал Фёдора, хорошенько смазал член в крови и попытался втиснуть его максимально резко. Им уже переставало нравиться, что Фёдор практически не сопротивляется, и тогда тот, что находился во рту, начал бить его по голове, дабы получить ещё немного сопротивления. Федя чувствовал, что его прямая кишка разорвана, но это уже не имело никакого значения. Кончив по второму разу, они успокоились и, немного отлежавшись, один из них, тот, кого звали Рома, предложил последнюю идею.
— Знаешь что, Василий Игоревич, у меня возникло ещё одно желание!
— Да? И какое?
— В общем, ты ляжешь на спину, а он к тебе на пузо. Я прорежу дырочку в его мошонке и выебу эту дырку, — и улыбка расползлась столь широко, что Васе стало немного страшновато. — Да ладно тебе, это будет последнее.
На лице Василия появилась идентичная улыбка. Идея, которая показалась ему уже сверхбезумной, заиграла новыми красками. Он предвкушал осуществить её.
— А у него от такого сердце не остановится?
— Не переживай, у меня есть ампула адреналина — заведём его, ха-ха-ха-ха.
В третий раз Фёдор ощущал, как его полумёртвое тело снова хватают. В этот раз его уложили на пузо одного из мужчин — он не мог уже разобрать, кто есть кто. Затем последовала такая боль, которую он прежде не испытывал. Первая мысль: ему отрезали мошонку, потому что после надреза он почувствовал, как из неё что-то вытекло между ног, тёплое и приятное. Затем двойное проникновение в его анус и разорванную мошонку, каждый раз всё больнее и больнее. Он начал в голове молить бога, чтобы тот сжалился над ним и остановил его грешное сердце. Этого он так и не дождался. Третий акт соития был больнее, но и быстрее, чем предыдущие разы. Затем его скинули на кровать, и он остался лежать, не подавая признаков жизни, но всё ещё находясь в сознании.
Выкурив по сигарете, Вася и Рома решили чуть-чуть прибраться, замотать обрубки ног бинтами и напихать в мошонку побольше тряпок. Смыв с себя всю кровь и переодевшись в новую одежду, они, засунув Фёдора в какой-то мешок, кинули его в багажник машины, на которой приехали.
Они прибыли ровно на то место, откуда забрали Фёдора, и даже достали коляску из кустов, усадив его в неё как манекен. Вряд ли то, что от него осталось, можно было назвать человеком. Тело без души: голова опущена, пустые глаза. Со рта всё ещё шла кровь, как и из задницы кровь вперемешку со спермой, с ног и мошонки также вытекали жидкости его организма, и не только его.
Пробыв на том месте около получаса, его нашла мама с дядей Колей: они ходили по улицам всю ночь, пытаясь отыскать его, а уже отчаявшись возвращались домой. С криками она кинулась к своему сыну, от которого уже ничего не осталось. Будто это была просто обёртка. Она пыталась достучаться до него, но не получила успеха. Николай зашёл в ближайший дом, разбудив людей, и попросил позвонить в скорую помощь. Уже через десять минут по пустынным утренним улицам на вызов приехала бригада медиков.
Фёдора тут же отправили в реанимацию, где провели множество операций, потратив около трёх часов. Кровоточащие части были зашиты, но дело было в том, что если снаружи его можно было залатать, то внутри его душа, если она конечно существовала, была уже мертва.
Под словом душа я скорее подразумеваю человеческое сознание, нежели что-то духовное. Разум, который можно уничтожить или возвысить. Можно ранить, а можно пригреть.
Около двух недель он провёл в палате интенсивной терапии. Жизненные показатели всё это время были очень слабы — Фёдор был буквально на волоске от смерти, когда они вдруг начали приходить в норму. Его перевели в обычную палату, где с ним уже большее время могли проводить близкие.
— Доктор, он постоянно смотрит в одну точку, ничего не говорит, только изредка реагирует на меня, но по большей части просто смотрит в никуда, — переживала мать Фёдора и со слезами на глазах пыталась хоть что-то выяснить у врача.
— По всей видимости, он перенёс сильнейшую психологическую травму. На этом этапе ему требуется больше покоя и никаких тревожных новостей извне. Мы проводим медикаментозное лечение, и я думаю, что в конце месяца его организм будет здоров, насколько это возможно. Я не могу говорить о его сознании — здесь требуется хороший психотерапевт, который проведёт с ним немалую работу. Таких специалистов в нашем городе нет, поэтому стоить это будет очень дорого. Так что на вашем месте, если вы хотите, чтобы ваш сын выздоровел, я бы начал задумываться, где взять денег. А пока всё что нам остаётся — надеяться на лучшее. На то, что может быть случится божье чудо, и он сможет самостоятельно выкарабкаться.
После этого разговора прошло около трёх недель. Большую часть времени он молчал и лишь изредка пытался что-то говорить, хотя из-за отсутствия передних зубов разобрать его слова было крайне сложно. И только одну фразу Наталья смогла разобрать чётко, от чего ей становилось очень больно: «Всё, что ни делается, мама, всё к лучшему», — после этих слов он начинал слегка улыбаться.
После потери ног у Фёдора отобрали его нормальную жизнь, но он не был сломлен морально. Теперь же ему не удавалось сосредоточиться ни на одной мысли, кроме тех, как его насиловали. Они всплывали у него в голове снова и снова, и с этим он ничего не мог сделать.
Они договорились съездить в полицию и подать заявление об изнасиловании, потому что к ним так и не явился никто из правоохранительных органов, что было крайне странно.
— Ты, главное, не переживай, просто расскажи, что случилось, и мы пойдём домой, хорошо? На обратном пути я куплю тебе мороженое, хочешь? Или чипсы?
— Хорошо, — без единой эмоции ответил её сын.
— Там все дяди хорошие, никто тебя обижать не будет. Тебе просто нужно будет рассказать это или написать всего лишь один раз. А потом ты можешь забыть об этом навсегда.
Практически тотальное равнодушие исходило от Фёдора. Ему уже было глубоко плевать, что будет с ним или с его обидчиком. Он хотел прекратить всё это: боль и воспоминания. И после того, как он накажет своих обидчиков, дальнейшая его судьба стала очень ясной. Подходя к полицейскому участку, Федя своими глазами увидел, как в курилке возле входа в отделение двое сотрудников в форме курят и смеются. И он узнал в этих людях своих обидчиков: на мгновение его снова охватывает ужас и начинает трясти. Он дёргает за рукав свою мать, стоящую сзади, буквально умоляя развернуться и покинуть это место. Он начинает рыдать. Федя, конечно, получил недопонимание со стороны матери, но, тем не менее, она поддалась на эту мольбу.
