Обнаженные статуи, толстые гладиаторы и боевые слоны. Необычные истории о жизни в Древней Греции и Риме - Гарретт Райан
Нам мало что известно о профессиональных шпионах, кроме того факта, что поздняя Римская империя держала тайных агентов в Персии. Эти люди, достаточно опытные, чтобы проникнуть даже в царский дворец, часто выдавали себя за торговцев. Живя в съемных комнатах, они предлагали на продажу дешевый товар, путешествовали из города в город и подслушивали. Во время войны иногда переодевались в солдат, чтобы проникнуть в военные лагеря. Персы владели теми же приемами. Как-то во время пограничной стычки римляне задержали человека в легионерской форме, признавшегося, что он является персидским шпионом, посланным, чтобы смешаться с войсками на границе[532]. Агенты проникали даже в правительство: один римский чиновник, прежде чем бежать из империи, передавал персидским связным разведданные о местонахождении и планируемых передвижениях легионов[533].
Шпионы связывались с кураторами различными способами. На коротких расстояниях они использовали почтовых голубей, собак с записками, вшитыми в ошейник, или кусочки пергамента, намотанные на стрелы. Для дальних расстояний требовался надежный или несведущий гонец с надписями на оловянных листах, прикрепленных к сандалиям, листах папируса, зашитых в плащ, или с фальшивой повязкой на ноге[534]. Если шпион оказывался настоящим мастером, сообщения он еще и кодировал. Вместо нескольких букв в безобидных на первый взгляд предложениях могли быть поставлены точки, или написаны особым образом новые слова. Гласные могли быть заменены, или вместо них ставились условленные знаки. Все сообщение могло быть написано невидимыми чернилами[535]. Другой метод заключался в том, чтобы носить с собой небольшую кость с двадцатью четырьмя отверстиями, по одному на каждую букву греческого алфавита. Пропуская нить через отверстия, писали сообщение, а затем скрывали, намотав на кость дополнительную нить[536].
Самыми известными убийцами древности были отравители. Греки и римляне имели представление о десятках токсинов, от относительно безвредного опиума, который в малых дозах применялся как лекарство, до смертоносного и быстродействующего аконита, «короля ядов». Страх отравления порой становился настолько велик, что некоторые римские аристократы считали целесообразным поручать обученному «дегустатору» пробовать каждое блюдо, прежде чем оно попадет в их уязвимые пищеводы. Один эллинистический царь держал целый сад ядовитых растений, ухаживая за ними и пристально изучая. Другой был достаточно благоразумен или подозрителен, чтобы каждый день принимать минимальные дозы яда в попытке укрепить иммунную систему[537].
Самым известным в античном мире специалистом по ядовитым искусствам была отравительница времен Нерона Локуста. За один год она приготовила грибы, покрытые аконитом, устранившие императора Клавдия (отчима Нерона), смешала яд, убивший сына Клавдия, и стала настолько незаменимой, что Нерон предоставил ей отдельную виллу и учеников. Однако, как и другие отравители, упоминаемые в наших источниках, Локуста лишь готовила средства для убийства. Мы лишь вскользь знаем о тех, кто непосредственно занимался отравлением. Один германский вождь пообещал лично расправиться с соперником, если римляне пришлют ему хороший яд. В нескольких случаях, как бы интригующе это ни звучало, таинственная группа убийц расправлялась с жертвами, раня их отравленными иглами на людных улицах Рима[538].
Однако для большинства классических убийств выбирался метод «удар ножом в спину». Кинжалы, по-видимому, являлись излюбленным оружием фрументариев, с чьей помощью правители иногда расправлялись с политическими врагами[539]. Хотя большинство злодеяний происходило внутри страны, римляне преуспели и в деле уничтожения иностранных лидеров. Один полководец I века организовал смертельный несчастный случай для германского вождя, а Марк Аврелий назначил награду за голову неугодного военачальника. Золотым веком древнего «мокрого дела» стала поздняя Античность, когда римляне убивали, чтобы добиться успеха в опасной политической обстановке[540]. Излюбленной тактикой было пригласить жертву на банкет, напоить и зарезать[541]. Добрая воля, похоже, оказывалась роскошью, которую не могли позволить себе даже римские императоры[542].
32
Почему римляне не завоевали Германию или Ирландию?
Если не вглядываться в детали, то город мог бы показаться вполне итальянским. Упорядоченная система улиц. Форум с портиками и базиликой. Позолоченные статуи Августа и его генералов. Однако крыши зданий были покрыты деревянной черепицей, колоннами портиков служили стволы деревьев, а сами улицы наводнили немцы в доспехах имперских вспомогательных войск, обвешанные связками овощей и входящие в деревянные аналоги римских домов.
Поселение так и не было достроены. Судя по руинам, расположенным недалеко от деревни Вальдгирмес на территории современной Западно-Центральной Германии, большая часть площади внутри крепостных стен оставалась пустой. Так и не завершив работу, римляне покинули этот регион, и город оказался заброшенным. Однако то, что от него осталось, свидетельствует, насколько близка была Германия к вхождению в состав Римской империи[543].
В раннюю императорскую эпоху римляне обладали, или казалось, что обладали, военной мощью, чтобы завоевать всю Северную Европу. В государстве постоянную службу несли более четырехсот тысяч солдат. Основу огромного военного формирования составляла тяжелая пехота – легионы. Их дополняли вспомогательные войска – набранные на местах отряды легкой пехоты и кавалерии. И те и другие служили по двадцать и более лет и подвергались суровой муштре и жестокой дисциплине[544]. Взамен солдаты получали хорошее питание, медицинское обслуживание, регулярное жалованье и – в случае легионеров – солидный бонус при увольнении, обеспечивавший безбедную пенсию. Для мужчин, проводивших в армии два или три десятилетия своей жизни, она представляла собой целый мир – с поселениями и законами, сложной внутренней иерархией[545] и сильным esprit de corps[546][547].
Моральный дух, подготовка и стихийная мощь легионов впечатляюще демонстрировались во время кампаний. Римская армия маршировала в строгой колонне. Впереди шли разведчики, за ними – саперы, расчищавшие и выравнивавшие дорогу. Следом двигались генерал и офицеры, затем знаменосцы и трубачи. Позади вышагивали рядовые, среди шеренг которых двигался грузовой поезд. Каждую ночь солдаты строили лагерь со стенами, возведенными частоколом, печами и уборными, а также аккуратными рядами кожаных палаток. В бою доминировала та же внушительная упорядоченность. В начале сражения вспомогательные лучники и пращники выпускали сверкающий град снарядов, артиллерия устраивала свистопляску, а легионеры метали копья. Затем, когда лучники и пращники продолжали поливать все вокруг смертельным дождем, а кавалерия выдвигалась во фланг вражеского строя, легионеры доставали короткие колющие мечи[548].
Существовало множество тактик для того, чтобы покончить с беспорядочными оставшимися силами. Столкнувшись с огромной армией британских племен, один генерал предпринял лобовую и кавалерийскую атаки, разбивающие строй. Вступив в бой с
