Полеты воображения. Разум и эволюция против гравитации - Ричард Докинз
Правда, тут мне вспомнилось, что птенцы многих видов часто сначала учатся летать (и мы видим это как своего рода игру) и лишь потом всерьез взлетают. Возможно, это для птиц эквивалент испытаний в аэродинамической трубе: пробы и ошибки, не приводящие к фатальным последствиям, не просто укрепление летательных мышц, но и, вероятно, тренировка координации и навыков у юной птицы. Молодняк многих видов и в самом деле прямо-таки упражняется – без устали прыгает на месте, хлопая крыльями, и таким образом, несомненно, накачивает летательные мышцы, а вероятно, при этом еще и оттачивает навыки полета. Перед нами еще одно различие между эволюционным и инженерным дизайном. Когда инженеры придумывают новый дизайн, им можно начинать заново, с чистой чертежной доски. Сэр Фрэнк Уиттл, один из тех нескольких человек, кому приписывают изобретение реактивного двигателя, не должен был брать уже существующий винтовой двигатель и модифицировать винтик за винтиком, заклепка за заклепкой. Только представьте себе, каким нелепым был бы первый реактивный двигатель, если бы Уиттл и в самом деле вынужден был двигаться вот так, поэтапно, и строить свое изобретение на основе винтового двигателя. Но все было не так – он начал с нуля, с чистого листа ватмана на чертежной доске.
Эволюция устроена иначе. Эволюция обречена шаг за шагом модифицировать уже имеющиеся конструкции. И каждый шаг на этом пути должен просуществовать достаточно долго, чтобы успеть размножиться.
ПОВТОРЕНИЕ – МАТЬ УЧЕНИЯ
Белые совы-родители (мать крупнее отца) наблюдают, как их птенец учится летать.
С другой стороны, из этого не следует, что эволюция всегда вынуждена работать с органом-предшественником, который
по воле случая служит той же цели. Рассуждая в рамках нашей аналогии, можно сказать, что эволюционный эквивалент Фрэнка Уиттла, возможно, и не был бы обречен перестраивать винтовой двигатель шаг за шагом. Вероятно, он мог бы модифицировать какую-то другую часть уже существующего самолета, скажем, выпуклость крыла. Но эволюция никогда не может вернуться к нулевой отметке с совершенно чистой чертежной доской, в отличие от инженера-человека. Она должна начать с какой-то части тела уже существующего и дышащего животного. И все последующие промежуточные стадии должны быть живыми, дышащими животными, которые прожили достаточно долго, чтобы успеть хотя бы размножиться. Вскоре мы видим, что крылья насекомых, вероятно, изначально были не рудиментарными крылышками, а солнечными батареями, которые затем видоизменились.
По поводу того, как происходят инновации в научно-техническом прогрессе человечества, существует две гипотезы, за которыми стоят две философские школы. И это напоминает мне две философские школы в современной теории эволюции. В области прогресса человечества есть теория гения-одиночки, а есть теория постепенной эволюции, которой придерживается мой друг Мэтт Ридли в своей книге How Innovation Works (“Как работают инновации”). Согласно теории гения-одиночки, ни у кого не было ни малейшего представления о реактивном двигателе, пока на сцену не ворвался сэр Фрэнк Уиттл. Но заметили ли вы, что, как осторожно я выразился, он был одним из нескольких человек, которым приписывают изобретение реактивного двигателя? Уиттл запатентовал свою идею в 1930 году, а добился, чтобы двигатель заработал (отдельно, не в самолете), в 1937 году. А немецкий инженер Ханс фон Охайн оформил патент в 1936 году, а первым реактивным самолетом, поднявшимся в небо, был “Хейнкель-178” с двигателем Охайна. Это произошло в 1939 году, за два года до того, как в воздухе оказался самолет “Глостер Е38/39” с двигателем Уиттла. Когда после войны изобретатели встретились, Охайн сказал Уиттлу: “Если бы ваше правительство поддержало вас раньше, не было бы никакой Битвы за Англию”.
Неясно, видел ли Охайн патент Уиттла. Так или иначе, существовал еще патент 1921 года, который получил французский инженер Максим Гийом (о чем Уиттл не знал). Но главное, что я здесь хочу подчеркнуть: ни Уиттл, ни Охайн, ни даже Гийом не придумали реактивный двигатель первыми. Теория гения-одиночки ошибочна. У изобретений, более или менее напоминающих реактивный двигатель, долгая история. Ракеты в качестве оружия использовались в Китае еще в X веке. В Османской империи при помощи ракеты даже запустили человека в воздух (ненадолго). Пишут, что Ладжари Хасан-челеби обнял “семикрылую” ракету, начиненную порохом, и ее запустили из дворца Топкапы над Босфором. В какой-то момент во время полета Ладжари спрыгнул с ракеты на подобии парашюта, упал в море и доплыл до берега, где султан наградил его за отважный подвиг золотом.
Ридли перечисляет один пример за другим – паровой двигатель, турбина, прививки, антибиотики, ватерклозет, электрическая лампочка, компьютер – ив каждом случае развенчивает теорию гения-одиночки. Если вы спросите любого американца, кто изобрел лампочку, он скажет, что То-мае Эдисон. Англичанин ответит, что Джозеф Суон. Более того, подчеркивает Ридли, на изобретение электрической лампочки могут претендовать по меньшей мере 21 человек из разных стран. Эдисон и в самом деле заслуживает признания как человек, который после многолетней упорной работы создал продукт, который можно продавать. Однако лампочка не была изобретена каким-то конкретным гением, а эволюционировала — разумеется, не генетически, но от разума к разуму. За годы, прошедшие после смерти Эдисона, лампочку постоянно улучшали, и у нас уже появились светодиодные лампы, которые во всех отношениях превосходят ее. Технология эволюционирует шаг за шагом – и, пожалуй, нигде это не видно так наглядно, как в случае цифрового компьютера, который эволюционирует с такой скоростью, что модель следующего года, лучше (и дешевле) прежней, появляется чуть ли не раньше, чем удалось как следует поднять продажи модели нынешнего года.
Кто изобрел самолет? Братья Райт. Ну да, пожалуй, это они первыми подняли в воздух пилота-человека при помощи силового двигателя. Но всякого рода планеры появились уже очень и очень давно. Братья Райт много знали о планерах, поскольку долго занимались опытами с ними. Можно сказать, что они взяли планер, долго возились с ним, потом приделали пропеллер и двигатель внутреннего сгорания и на этом взлетели. Но такой упрощенный рассказ не дает представления, что, собственно, значит “возились” – много, терпеливо и профессионально. Они построили аэродинамическую трубу, и она наверняка существенно помогла им подогнать все детали.
Первый в истории полет Орвилла Райта состоялся 17 декабря 1903 года, продлился всего 12 секунд – тогда летательный аппарат пролетел всего 37 метров со скоростью 10,9 км/с. Никто не собирается лишать Орвилла и его брата славы первопроходцев – это было поразительное достижение. Однако теория гения-одиночки несостоятельна и
