Идеальное лекарство. Записки врача о беге - Броди Рамин
В Танзании мы часто путешествовали, все сильнее удаляясь от нашего дома в столице Дар-эс-Саламе. Мои родители и два брата садились в наш белый кроссовер и отправлялись на север, в сторону Кении. Мы исследовали Серенгети, кратер Нгоронгоро и гору Килиманджаро. Мы проехали через города Моши и Аруша, куда я вернулся двадцать лет спустя, будучи студентом-медиком. Однажды мы свернули с главной дороги, и шины начали взметать облака пыли. Отец продолжал вести машину, но видимость упала почти до нуля. Пыль стала проникать через вентиляционную систему, и я ощутил во рту песок, как будто лизал наждак. Внезапно в окна хлынул солнечный свет. Мы прорвались и прибыли в Олдувайское ущелье.
Наверное, тем утром родители рассказывали, куда мы собираемся, но для меня это ничего на значило. Как они могли объяснить десятилетнему ребенку смысл зарождения человечества? Даже сегодня мои самые яркие воспоминания о том дне – это поездка через фонтан песка и грязи и темнота внутри машины. Но еще я помню высившийся над землей поперечно исчерченный монолит из грязи и камня, и его слои представляются моему разуму слоями времени.
Почти два миллиона лет назад здесь был Homo habilis, которого сменил Homo erectus, а в последние семнадцать тысяч лет заправлял Homo sapiens. Тот день в Олдувайском ущелье вспоминался мне бесчисленное количество раз, когда я изучал биологию, медицину и историю нашего вида.
Олдувайское ущелье внушило мне раннее и глубокое понимание факта, что современный человек – это продукт миллионов лет эволюции в африканской саванне. Мы часто слышим, что у людей мозг каменного века.
Хотя общества, в которых живут современные люди, кардинально отличаются от обществ наших предков, тела не слишком изменились. Из-за этого нам трудно подстроиться под быстро меняющийся мир. Считается, что тревога – это следствие примитивных инстинктов, которые заставляют нас всегда быть начеку в ожидании угроз. Ожирение вызвано стремлением есть много жирных и сладких питательных веществ.
В Олдувайском ущелье страх перед угрозами и стремление потреблять как можно больше высокоэнергетической пищи были полезны для адаптации. В самом деле! Они были необходимы для выживания. В современном Шанхае или Нью-Йорке они не только менее полезны, но и приводят к преждевременной смерти.
Хотя объяснение проблем, с которыми сталкиваются современные люди, часто слишком упрощенное.
Правда заключается в том, что мы должны воспринимать свои мозг и тело такими, какие они есть, и создавать мир, который будет поддерживать оптимальное здоровье и благополучие человека.
К сожалению, мы не слишком преуспели в этом. В результате сегодня большинство людей, и взрослых, и детей, не питаются должным образом, не делают упражнений и не обладают связью с природой, которая всем нам жизненно необходима.
Жизнь и путешествия по Восточной Африке показали мне, что природа – это чудо, достойное пристального внимания. Еще я узнал, что это первобытная сила, которую следует уважать. Я помню, как съежился на заднем сиденье, пока мы ехали по плоской травянистой равнине в парке Тарангире на севере Танзании, окруженные сотнями слонов. Я выглянул в окно и увидел безмятежно марширующие мимо стада. Во время предыдущей поездки в Кению разъяренная самка слона напала на нас, защищая своего детеныша от нашего кроссовера. Люди – хозяева мира, но еще и хрупкие, беспокойные двуногие, которые правильно поступают, когда, сталкиваясь с угрозой, убегают в укрытие.
Еще через год мы отправились на юг, в Селус, который в то время был огромным и относительно нетронутым природным заповедником, почти лишенным человеческого жилья. Мы сели в маленькую моторную лодку, и она, треща, поплыла вниз по реке Руфиджи к стаду бегемотов. В этом суденышке я остро ощутил себя беззащитным, дрейфуя среди животных весом в тонну, любой из которых мог бы в одно мгновение раздавить нас, если бы инстинкт побудил его к этому.
Тот первый день в Олдувайском ущелье напоминал многие другие, когда я бродил среди баобабов, валунов и грубой растительности. Если мы с братьями играли в пятнашки, бегали наперегонки или лазали по скалам, то мы следовали тем же самым основным побуждениям двигаться и играть, которые чувствовали в тех местах наши древние предки.
Каждый раз, когда я со времен детства возвращался в Восточную Африку, мне казалось, что я вернулся домой. Не в свой личный дом, но в дом человечества. Меня тянет к тем земле и ландшафту: это место, где мы родились и выросли как вид.
* * *Наши человеческие предки развили способность к длительному бегу около двух миллионов лет назад [2].
В книге «Почему мы бежим» (Why We Run) Бернд Генрих описывает наскальный рисунок, который видел во время исследовательской поездки в Зимбабве:
«На стене под навесом была нарисована последовательность маленьких, составленных из палочек человеческих фигур, явно бегущих. Все они сжимали в руках изящные луки, колчаны и стрелы… Когда я заметил кое-что еще, у меня закружилась голова. Самая дальняя фигура справа, та, что возглавляла процессию, вскинула руки в общеизвестном жесте бегуна, триумфально завершающего соревнование. Этот непроизвольный жест, рефлекторный для большинства бегунов, которые упорно боролись, дыша жаром и огнем, чтобы ощутить восторг триумфа над невзгодами».
Для Генриха этот образ послужил напоминанием о том, что «корни наших соревнований, нашей конкурентоспособности и нашего стремления к совершенству уходят очень далеко и очень глубоко». Когда бежим на открытой местности, мы возвращаемся в прошлое и прикасаемся к нашим предкам.
Корни бега уходят в самую основу нашей человечности. Чтобы бегать, нужно было ходить, а чтобы ходить, следовало подняться – стать двуногими.
Почему и как это произошло? Африканские обезьяны живут на деревьях. Они сильны, но медлительны. У них большие кисти, ступни и короткие руки – особенности, которые важны для лазанья по деревьям, но мешают бегу [2]. Эти обезьяны – четвероногие, которые живут и питаются в лесу.
Возможно, вы видели, как шимпанзе ходит, опираясь передними конечностями на кулаки, передвигаясь на