Это всё квантовая физика! Непочтительное руководство по фундаментальной природе всего - Харрис Жереми
Когда Бор решительно отверг бесколлапсовую теорию Эверетта, это поставило Уилера в трудное положение. Ему пришлось выбирать между своим учеником и своим учителем (и столкнуться с коллективным качанием головами и цоканьем языками приспешников Бора), и бедняга быстро принялся отрицать, что когда-либо осмеливался усомниться в консенсусе, и даже отправил одному коллеге Бора записку, которая выглядит как послание заложника, написанное под принуждением:
Я никоим образом не ставлю под вопрос непротиворечивость и корректность существующего квантово-механического формализма… Напротив, я всей душой поддерживаю и намерен поддерживать в будущем принятый сегодня неизбежный подход к проблеме измерения. Несомненно, у Эверетта возникали в прошлом некоторые сомнения по этому поводу, однако у меня их никогда не было.
Стоит остановиться и подумать, что это письмо, написанное одним из ведущих физиков того времени, говорит нам о том, как в научных кругах подчас встречают новые идеи.
Не знаю как вас, а меня нервирует, когда люди, профессия которых состоит в задавании вопросов, говорят, что «никоим образом не ставят под вопрос непротиворечивость и корректность» какой-либо теории, а тем более когда применяют к ней эпитет «неизбежный».
«Неизбежными», казалось бы, называют совсем другие вещи – кару Господню, налоги, студенческие долги. А применять этот эпитет к научной теории – ужасно… ненаучно.
Однако именно так бывает, когда приматы объединяются в кланы, причем эти приматы – штатные профессора.
В результате всей этой свистопляски Эверетт навсегда оставил физику. Квантовая механика лишилась одного из величайших новаторов и самых бесстрашных еретиков. Впрочем, сын Эверетта стал вокалистом группы Eels, поэтому не забывайте: в каждом ответвлении мультивселенной найдется что-то хорошее.
И хотя Эверетт ушел из академической науки, его мультивселенная осталась с нами. Она не была особенно популярной, и никто не признался бы в приличной компании, что верит в нее, однако она сохранилась – и несколько десятилетий спустя новое поколение физиков открыло ее заново и приняло с радостью, поскольку хотело навести наконец порядок и избавиться от идеи коллапса со всеми сопутствующими неприятными вопросами. Как сказал когда-то наш старый друг Макс Планк, науку двигают вперед похороны.
И сегодня, когда все больше физиков начинают относиться к гипотезе Эверетта о необъятной мультивселенной всерьез, пора, мне кажется, задать важный вопрос.
Что, если она верна?
В предыдущей главе мы видели, как простой переход от коллапса, вызываемого наблюдателем, к коллапсу, происходящему «просто так», приводит к неожиданным последствиям для наших представлений о природе человека, причем в число этих вероятных последствий входит как невозможность существования души и свободы воли, так и дискредитация правовых основ, на которых зиждется наше общество.
Поэтому вы вряд ли удивитесь, если я скажу вам, что нельзя избавиться от коллапса – единственного, что стоит между нами и потенциально бесконечной мультивселенной, – не открыв самый настоящий ящик Пандоры, содержимое которого перевернет с ног на голову все, что вы знаете о смертности, инопланетной жизни и личной идентичности.
Давайте же заглянем в этот ящик.
Глава 7
Краткие истории времен
Вероятно, вы никогда не слышали о Леопольде Лойке. В этом-то и беда.
Лео Лойка был шофером. Однажды в июне 1914 года, свернув не на ту улицу в Сараево, он ненадолго остановил машину у одного здания. А оттуда выскочил террорист и застрелил пассажира, которого вез Лео. К несчастью для всех жителей Европы, пассажиром Лео был Франц Фердинанд, наследник австро-венгерского престола. Два дня спустя Австро-Венгрия и Германия заявили, что Сербия должна провести расследование этого политического убийства, поскольку есть все основания полагать, что за ним стоят сербы. Сербия сказала нет (по-сербски).
Не прошло и месяца, как Австро-Венгрия отозвала из Сербии своего посла, а русские, поняв, что им представился шанс отхватить кусочек сладких Балкан, мобилизовали армию. К сентябрю Европу уже охватил пожар Первой мировой войны, второй по кровопролитности войны ХХ столетия. Прошло двадцать лет, и последствия Первой мировой привели ко Второй мировой войне – первой по кровопролитности в ХХ столетии. Последствия той войны подарили нам холодную войну, она – Усаму бен Ладена, он – теракты 11 сентября, а они – современные меры безопасности в аэропортах.
Поэтому, если вам приходилось задаваться вопросом «Какого черта я должен выливать воду из бутылки, чтобы попасть на рейс?», теперь вы знаете ответ. Все потому, что в Сараево в 1914 году Лео свернул не туда.
Или, по крайней мере, отчасти поэтому. Ведь если бы вы сумели заглянуть в мозг Лео, то заметили бы, что даже его выбор неверного поворота в тот день в Сараево имел более фундаментальные и в конечном счете квантово-механические причины.
Чтобы Лео очутился в одном неверном повороте от запуска двух крупнейших мировых конфликтов, должно было нужным образом произойти непостижимое количество квантовых событий. Путь, который ведет от «Вселенная была создана – и теперь у нас куча мельтешащих вокруг частиц» до «Недостаточно расторопный венгерский шофер вот-вот развяжет мировую войну», необычайно узок.
Около 10 000 000 000 000 000 000 000 000 000 (десяти октиллионов) атомов должны были выстроиться определенным образом, чтобы образовать тело Лео. Мало того, каждая субатомная частица во вселенной должна была пройти хотя бы до некоторой степени определенный путь. Частицы, составляющие Солнце, а также все остальные звезды и планеты во всех видимых нами галактиках должны были с той или иной точностью встать на свои места, чтобы создать космологические, геологические, политические и локальные условия, сложившиеся к тому моменту. Огромное количество накопившихся совпадений.
Однако вы, человек, читающий сейчас этот абзац, – пример еще большего числа накопившихся совпадений, чем Лео с его неверным поворотом. Это потому, что все квантовые события, которые могли изменить ход истории с того дня в жизни Лео, должны были сообща привести вас сюда. Мне нужно было бросить аспирантуру, запустить стартап, отвести душу, написав два-три поста о квантовой механике, вызвать интерес одного литературного агента (привет, Майк!) и найти издателя, у которого хватило тараканов в голове, чтобы напечатать такое несуразно затянутое предложение (спасибо, Ник!). После этого вы должны были купить книгу или раздобыть ее пиратскую версию (привет вам, создатели и пользователи торрентов!) и смириться со всеми шутками-самосмейками и кривыми аналогиями от введения до этой страницы. Не говоря уже о холодной войне и всем прочем.
Вот что делает время – оно затягивает нас все глубже и глубже во все более узкую квантовую дыру, в гигантское нагромождение совпадений, которые определяют и наше настоящее, и все, что мы считаем своей историей.
А наша история – это важно. Знание того, что было раньше, помогает понять, кто мы есть и что нам делать дальше. Мы опираемся на эти знания, чтобы определять себя, выбирать друзей, искать цель и смысл жизни и разбираться, действительно ли кетодиета портит характер, или, наоборот, люди со скверным характером сами по себе тяготеют к кетодиете.
И это одна из причин, почему теория мультивселенной Эверетта так сильно многих задевает: она не просто меняет представление о нашей истории, но и переопределяет, что значит для нас вообще иметь историю. Если Галилей вывел человека из центра вселенной, то Эверетт вывел нашу вселенную из центра космической истории.
А такое невозможно проделать без серьезных – и крайне странных – последствий.
Очень-очень краткая история мультивселенной, честное слово
