Горячие точки геополитики и будущее мира - Джордж Фридман
Как результат, Ла-Манш будет оставаться спокойной пограничной областью, точки возгорания там не наблюдается.
Как и с Рурским регионом, вероятность конфликта низка. Но если произойдет раскол Бельгии, если крайне левые или крайне правые во Франции получат существенные властные полномочия, ситуация может полыхнуть. Однако, к счастью, это все пока только очень теоретические «если». До тех пор пока США господствуют в Мировом океане, а Британия сохраняет свои отношения с Америкой, странноватая британская культура будет мирно существовать в окружении своих соседей, спокойно выдерживая внешнее влияние.
Какая-либо мировая точка возгорания может иметь британский след, как это бывало в истории, причем необязательно этот след появится в результате решений самих британцев. Например, по мере того как интенсифицируется российское участие в мировых конфликтах эпохи после окончания холодной войны, Соединенные Штаты могут оказаться глубоко вовлеченными в события на пограничных территориях между Россией и Европейским полуостровом.
Если такое случится, то британцы волей неволей должны будут встать рядом с американцами. Это будет ценой, которую Великобритании придется заплатить за свое право участия в решении судеб регионов и всего мира после конфликтов.
Правда, есть еще один непредсказуемый фактор — Шотландия, которую Англия завоевала в семнадцатом веке и включила в Соединенное Королевство. Британский флаг соединяет в себе флаг Шотландии — крест Святого Андрея, с флагом Англии — крестом Святого Георгия. В образовавшемся союзе Англия занимала господствующее место, но шотландцы, хоть и недовольно ворчали, не видели серьезных оснований для бунта. Именно шотландское Просвещение, делавшее упор на практические аспекты рыночной экономики и развитии техники, являлось интеллектуальным двигателем промышленной революции во всей Британии, а значит, и повсюду в мире. В наше время именно Шотландия явилась тем регионом, который оказался непосредственно вовлеченным в бум вокруг нефтяных месторождений в Северном море.
В настоящее время движение за независимость Шотландии набирает силу. Сорок пять процентов голосов на референдуме было отдано за отделение от Великобритании — поразительное число. Оно отражает текущую революционную европейскую тенденцию, согласно которой каждая нация или даже национальная группа заявляет о своем праве на самоопределение, в результате чего Европа все больше и больше фрагментируется на все более мелкие части. Шотландская борьба за независимость имеет под собой в большей степени экономическую подоплеку, а не какой-то горячий национализм. Британское сопротивление этой тенденции также имеет экономические основы, а не остатки имперской гордости или гнева, которые были причинами вековых войн.
Что стоит особо отметить в связи с шотландским стремлением к национальному суверенитету, так это отсутствие пассионарности обеих сторон. Вспомним «бархатный развод» чехов и словаков — но там внешние силы насильно объединили их в одно государство после Первой мировой войны. Эти народы никогда не испытывали восторга от такого своего единства. Но единство англичан и шотландцев выросло на крови, шотландцы оказались побеждены, англичане победили после многочисленных баталий, интриг и предательств. Между народами должна была существовать какая-то «ядерная энергия» отталкивания, грозящая вырваться наружу, когда связи, держащие атомные частицы, рвутся. Здесь такого не наблюдается. Когда-то в прошлом, в глубине веков эта энергия куда то утекла, англичане и шотландцы ее потеряли. Шотландцы могут захотеть отделиться, если захотят — отделятся. Но без ожесточенности, присутствовавшей при отделении Ирландии от Соединенного Королевства или во время беспорядков в Северной Ирландии.
Меня не удивит, если в конце концов шотландцы покинут союз или если англичане будут этому препятствовать. Неудивительно, если все это будет крайне мирно. Перефразируя Оруэлла, можно сказать, что англичане — порядочные люди, пока являются тупицами. Шотландцы также воспитаны в таких традициях. Даже если тут не появится никакая точка возгорания, шотландцы докажут, что национализм в Европе жив и чувствует себя неплохо. Они также могут доказать великую вещь, что в наше время национализм не обязательно произрастает из ненависти к другим народам, в большей степени он исходит из большой любви к народу собственному.
Часть 2. «Горячие точки» Средиземноморья
Арена многовековой борьбы
Средиземное море является естественной южной границей Европейского полуострова. Оно является закрытым водоемом, который имеет два выхода в мировой океан. Один из них — на западе, через Гибралтарский пролив. Второй — на востоке, через искусственный Суэцкий канал. В мире есть и другие моря подобного «закрытого» типа, но, пожалуй, нет ни одного другого, сравнимого по размеру, которые настолько же изолированы от океанских пространств.
Ни одно море не оказало такое громадное влияние на ход всемирной истории. Средиземноморье дало начало иудаизму и христианству, оно во многом стало центром исламского мира. Истории древних Греции, Рима и Египта неразрывно связаны с этим морем, которое связывает (или разделяет?) Европу и Африку, а их обеих — с Азией. Путешествие Колумба в 1492 году берет свое начало из Средиземноморья и было обусловлено политическими хитросплетениями тех времен вокруг морских путей. Сам факт того, что море является южным рубежом Европы, делал его на протяжении веков областью всевозможной политической турбулентности и ареной борьбы за влияние.
Северный берег Средиземного моря исторически является христианским, за исключением Турции и части Балкан. Южный берег — это Северная Африка, которая также исторически является мусульманским регионом. Восточный берег — Левантийское побережье и лежащие непосредственно за ним земли — является домом для многочисленных религий и сект. Тут можно найти практически все течения в исламе, христианстве и иудаизме. Здесь сохраняются следы тысячелетних войн и массовых переселений народов. Миграционные волны захлестывают эти берега и сегодня.
Все части Средиземного моря образуют единое целое. Протяженность моря с востока на запад — около 3800 километров, а в самом узком месте с севера на юг — менее 150 километров, а в самом широком — более 800 километров. Два берега моря сходятся на минимальное расстояние в районе Гибралтара и сливаются друг с другом в Леванте. Любое локальное событие в каком либо месте региона потенциально способно оказать влияние на дела всего Средиземноморья.
Это было справедливо уже во времена Древнего Рима. Римляне именовали Средиземное море срединным, или Mare Nostrum (Наше море). Оно было центром притяжения всей жизни империи. Торговля в границах империи, главным в которой были поставки зерна из Египта в Рим, требовала многочисленного торгового флота, который должен быть защищен от пиратов военными кораблями.
Мало кто задумывается над этим, но ведь единство Рима было обеспечено не столько римскими сухопутными легионами, а именно торговым и
