Кинофантастика - Ролан Леук
Что почитать и посмотреть
• Schopf J. Cradle of life: the discovery of earth's earliest fossils («Колыбель жизни: открытие древнейших на Земле ископаемых»), Princeton University Press. 1999. P. 87–89.
• Bell et al. Potentially biogenic Carbon preserved in a 4.1 billion-year-old zircon («Потенциально биогенный углерод в цирконе возрастом 4,1 млрд лет…») // Proceedings of the National Academy of Sciences, 2015.112 (47). P. 14518-14521.
• Nutman A. P. et al. Rapid emergence of life shown by discovery of 3,700-million-year-old microbial structures («Быстрое зарождение жизни подтверждается открытием микробных структур возрастом 3700 млн лет») // Nature, 2016. 537. Р. 535–538.
Глава 9.
Эволюция видов в научной фантастике
Эволюция, то есть способность живого изменяться во времени, — это биологическая реальность, часто неверно понимаемая и регулярно опровергаемая различными обскурантистскими и идеологическими течениями. Тот факт, что жизнь — не результат божественного творения и что виды со временем меняются, не уживается с общепринятым мировоззрением. Это непонимание, а то и отказ коллективного сознания от эволюционистских представлений присущи всем культурным проявлениям, фантастике в особенности: отражая свое время, она спешит сообщить нам прежде всего о том, как мы соотносимся с эволюционной биологией. Многочисленные произведения как кинематографии, так и литературы содержат интересные мысли об эволюции видов, что дает возможность лучше представить в свете накопленных знаний, что такое эволюция… и чем она не является.
Эволюция нелинейна
Один из общепринятых подходов — без сомнения, наиболее стойкий — состоит в восприятии эволюции как линейной трансформации видов, связанных друг с другом, как звенья в цепи. Это представление восходит к scala naturae[63] Аристотеля (384–322 годы до нашей эры), который в VIII книге своей «Истории животных» классифицировал «природные объекты», расставив их по ступенькам одной непрерывной лестницы. Такая классификация, запущенная Демокритом и Платоном, выделяет первым делом четыре стихии (огонь, воздух, воду, землю), затем металлы, камни, растения, насекомых, моллюсков, змей, рыб, птиц, четвероногих и, наконец, вершину всего — человека.
Необходимо отметить, что в такой системе змеи — промежуточные формы между моллюсками и рыбами, а не лишившиеся конечностей рептилии, как это понятно ныне (другие рептилии на scala naturae вообще отсутствуют). Только в начале XIX века появилась научная формулировка понятия эволюции. В своей «Вступительной лекции, прочитанной 21 флореаля 8-го года Республики», изданной в 1800 году[64], французский натуралист Жан-Батист Ламарк (1744–1829) формализует и развивает «трансформизм» — понятие, которое он детализирует позднее в труде «Философия зоологии» (1809). Для Ламарка эволюция постепенна, но он уже отрицает ее линейность: «Более я не собираюсь говорить о существовании регулярной, линейной серии <…> подобной серии не существует; но я говорю о почти регулярно градуированной серии… которая… во многом формирует боковые ответвления…»
Это представление о «ветвящейся» эволюции будет воспроизведено — и углублено — английским естествоиспытателем Чарлзом Дарвином (1809–1882) с его «древовидной» схемой эволюции. Единственная иллюстрация в труде «Происхождение видов», изданном Дарвином в 1859 году, — это большое древо предполагаемого родства, изображавшее эволюцию видов на протяжении геологических эпох. Речь идет о развитии видов, которые то дают ответвления — специалисты называют это образованием видов, то затухают; явление отмирания, освобождающее экологические ниши, тоже становится двигателем эволюции. Дарвин набросал теоретическое «древо» в своей «Первой тетради по изменчивости видов» уже в 1837 году, когда вернулся из кругосветного путешествия.
В фантастических кинокартинах и телесериалах идея ветвящейся эволюции оттачивается в жанре современных космических или планетных «опер», где изображают параллельную эволюцию на других планетах. В этом смысле типичен «Аватар» (Джеймс Кэмерон, 2009), где множество внеземных видов связаны родством друг с другом и со всей своей планетой, Пандорой. Вспомним также сагу «Звездный путь» с прославленными титрами, провозглашающими множественность миров и эволюцию внеземных видов: «Космос — граница бесконечности, к которой устремляется наш космический корабль. Его задача… исследовать новые неведомые миры, открывать новую жизнь, другие цивилизации и, пренебрегая опасностями, тянуться к неведомому». Так современное представление об эволюции превращает любую экзопланету — неважно, реальную или вымышленную[65] — в фантастический кишащий жизнью куст.
Увы, это понимание часто уступает место линейному варианту, при котором куст заменяется простым наложением видов друг на друга на протяжении геологических эпох. В этом случае прямая «стрела времени» диктует свои законы и маскирует биологическую реальность эволюции. В такой логике ископаемый вид становится предком ныне живущего, а не просто родичем; эта насильственная генеалогия препятствует всякому научному анализу родственных отношений. Согласно этому устаревшему представлению, эволюция превращается в простую последовательность промежуточных стадий, а палеонтология низводится до поиска «недостающих звеньев». Отметим, что сам термин первым предложил в 1844 году шотландский писатель-натуралист Роберт Чамберс (1802–1871), увидевший в открытии ископаемых человеческих останков возможность провести связь между обезьяной и современным человеком[66]. Это легко запоминающееся выражение быстро переняли многие ученые того времени, благодаря чему оно укоренилось в популярной культуре, в том числе в кино. Оно даже фигурировало в названии ряда более-менее фантастических поделок, например в не поддающемся классификации фильме «Недостающее звено» (Кэрол и Дэвид Хьюзы, 1988) — смеси документального и художественного кино без диалогов, где действует преследуемый людьми австралопитек.
Научно-фантастический кинематограф не изменяет правилу. В первом варианте «Годзиллы» (Исиро Хонда, 1954) профессор Танабе, палеонтолог, получивший правительственное задание найти чудище и разобраться, что оно собой представляет, торжественно заявляет: «В меловом периоде появилось существо, среднее между морской рептилией и сухопутными животными. Я уверен, что это такое промежуточное существо». Это понятие «промежуточности» отражает представление о линейности и постепенности эволюции, по-прежнему укорененное в коллективном сознании. Кто не видел на экране или еще где-нибудь знаменитый ролик, показывающий двигающихся друг за другом приматов, постепенно выпрямляющихся и превращающихся в человека?
Только в 1970-х годах с появлением филогении (изучения отношений родства) был, наконец, реабилитирован дарвиновский эволюционный подход. Филогения, метод, предложенный немецким энтомологом Эмилем Вилли Хеннигом (1913–1973), сулит освобождение от укоренившихся заблуждений: она не строит иерархий, а предлагает воспроизводимый способ анализа родства видов, объединяемых не по стратиграфическому возрасту, а по наличию общих свойств (взять хотя бы раннее облысение у
