В поисках рая и ада - Владимир Елисеевич Чертихин
Пожалуй, наибольшую помощь в исследовании проблемы может оказать этнография. Этнографы собрали огромнейший материал о жизни племен и народностей, которые в силу исторических причин отстали в своем социальном развитии, записали и изучили их мифологию, в том числе и мифы о душе и загробной жизни. И вот, если расположить этнографический материал в соответствии со степенью развития социальных отношений этих народностей, то получится интересная картина, позволяющая проследить основные этапы возникновения и формирования представлений о загробной жизни. Конечно, нельзя абсолютно отождествлять современные народности, отставшие в своем развитии, их культуру, верования с древними людьми и их духовной культурой. Между ними существует большая антропологическая разница, большие различия в социальном опыте, в трудовой практике, однако сохранились и некоторые общие черты, характерные для первобытнообщинного строя. И это позволяет более наглядно, конкретно представить соответствующие стороны жизни древних людей.
Интересные этнографические данные собраны о коренных жителях острова Тасмания, расположенного у южного берега Австралии. Этот остров отделен от материка проливом шириной 244 километра и связан с Австралией многочисленными островами. Здесь много бухт и гаваней, климат влажный, осадки выпадают равномерно на протяжении года. До прихода колонизаторов (XVII в.) остров Тасмания был населен бродячими племенами, общая численность которых составляла 8 тысяч человек. Орудия труда и оружие тасманийцев были очень примитивными: каменные отщепы, грубо оббитые с одной стороны, деревянные копья, метательные дубинки. Тасманийцы изготовляли лодки, строили ветровые заслоны из коры и шалаши из кольев и ветвей.
Данные о верованиях тасманийцев, собранные различными исследователями, очень противоречивы. Одни этнографы отмечали, что тасманийцы до крайности суеверны и в большинстве случаев слепо верят в то, что духи их умерших друзей и родственников могут возвращаться и приносить им или счастье или вред. Другие исследователи отрицали у тасманийцев наличие каких-либо представлений о загробном мире. Так, англичанин Дэвис писал: «Трудно поверить, чтобы туземцы не имели никаких понятий о будущей жизни… и, однако, как я ни допытывался у самих туземцев и близко знакомых с ними белых людей, я не мог обнаружить существования подобной веры».
Есть сообщения о том, что туземцы западной части Тасмании не имели никакого понятия о будущем существовании. Однако другие исследователи отмечали, что у тасманийцев «было убеждение в том, что после смерти они вступают в другой, более благоприятный для них мир… Как и можно было ожидать, их идеи о загробной жизни были вполне чувственного характера. Главные элементы в их картине рая — это занятие охотой с неослабным пылом и неиссякаемым успехом и пользование в неисчерпаемом изобилии и с неиссякаемым аппетитом теми удовольствиями, которых они домогались на земле». Один из христианских миссионеров писал, что тасманийцы верили «в то, что будут жить и после того, как их тело станет мертвым. Некоторые из них указывали мне на звезды, как на место, куда им придется отправиться после смерти. Другие воображали, что им придется отправиться на остров, где жили их предки, и превратиться в белых людей».
Крупный исследователь Тасмании Линг Рот, автор книги «Аборигены Тасмании», из которой мы привели различные высказывания, делает вполне определенный вывод: «Мы можем отнестись с недоверием ко всем рассказам об их представлениях о высшем существе или о будущей жизни. Эти рассказы явились простым эхом услышанного ими от христианских законоучителей и учителей»[3]. По всей вероятности, Линг Рот прав в своих выводах о том, что тасманийцы не имели никаких представлений о загробной жизни. Об этом свидетельствует и тот факт, что у соседей тасманийцев, у коренных жителей Австралии, которые находились на более сложной стадии общественного развития, представления о загробном мире тоже еще не сформировались. Аборигены Австралии верили в то, что душа умирает вскоре после смерти человека[4].
К сожалению, мы лишены возможности уточнить сведения о верованиях тасманийцев, так как с 1804 г. белые колонизаторы устроили буквально охоту на аборигенов, беспощадно их истребляя, и уже в 1876 г. умерла последняя тасманийка. Однако даже если у тасманийцев и сформировались какие-то смутные представления о загробном мире, то никаких понятий о рае и аде у них еще не было. Загробная жизнь мыслилась по образу земной и отличалась, пожалуй, только тем, что охота там всегда удачна, съедобных плодов и кореньев — в изобилии и души умерших ни в чем не знают недостатка. Как мы увидим дальше, этот мотив характерен для мифологии первобытных людей и для их представлений о загробном мире.
К югу от Бирмы в Бенгальском заливе расположена группа Андаманских островов. Коренные жители этих островов занимались собирательством диких плодов, меда, ловили рыбу в море и заливе, охотились на лесных зверей. Они употребляли лук и стрелы, землекопалки. Жили общинами, локальными группами, независимыми друг от друга. Несколько локальных групп объединялись в племя, которое имело свое имя, но в целом роль племен в жизни андаманцев была невелика. Кроме деления на племена, андаманцы делились также на береговых и лесных жителей.
Все исследователи отмечают у них сложившиеся верования о духах и душе. В ответ на вопрос, откуда произошли духи леса и моря, аборигены отвечали, что они являются не чем иным, как духами умерших мужчин и женщин. Представление о душе, «двойнике» человека, у андаманцев было связано со словами «отражение», «тень», «видеть сны». На расспросы исследователей андаманцы отвечали, что, когда умирает мужчина или женщина, «двойник» (или «дыхание», как объясняли некоторые из туземцев) оставляет тело и становится духом. После смерти человек перестает существовать как человек и начинает новое существование — как дух. Однако на этом согласие между расспрашиваемыми андаманцами заканчивалось, и в ответах начинался разнобой. Можно выделить по крайней мере семь основных вариантов представлений андаманцев о посмертном существовании души.
Первый вариант. Представители одного из северных андаманских
