Беспредельная Римская Империя. Пик расцвета и захват мира - Альберто Анджела
Практичность римлян проявляется во многих деталях устройства дорог. Еще один интересный факт: в низинах при прокладке дорог делают насыпи, чтобы дороги легко можно было различить под снегом и чтобы их не затапливало. Например, в области Венето они приподняты на 4–7 метров и проложены по насыпям шириной 36 метров. Кроме того, стараются проводить дороги по склонам холмов, а не в низинах, чтобы избежать разливов рек и иметь выгодную позицию в случае нападения врага. В горах же часто в камнях прорезают «колеи» в виде длинных желобков, чтобы повозки, попав в них колесами, не могли соскользнуть на обочину и сорваться в пропасть.
Правда ли, что у римских дорог, в отличие от сегодняшних, не бывает выбоин?
В действительности качество дорог меняется в зависимости от местности: в Италии у каждой дороги есть свой curator, инспектор, в чьем ведении находится ее «техобслуживание» силами специального служебного подразделения (что-то вроде итальянской ANAS[20]), в провинциях же дела обстоят иначе. За сохранностью и исправным функционированием дорог призваны следить местные общины по приказу проконсула. А те, задушенные поборами, не всегда делают это надлежащим образом или в срок. Поэтому в некоторых частях империи выбоин или их аналогов античной эпохи предостаточно… Еще одна схожая черта с нашим временем, пусть и по другой причине.
Другой миф, который необходимо развенчать, — это представление, что римские дороги везде в империи вымощены базальтовыми плитами, на манер Старой Аппиевой дороги… Ничего подобного. На самом деле мостовые можно встретить только там, где дороги переходят в главные улицы городов. Слишком уж это дорогое удовольствие… За пределами населенных пунктов мостовые тянутся недолго, а потом их сменяет мелкая щебенка. Между городами дорога, хоть и сохраняет свое подземное «дренажное» устройство, не вымощена каменными плитами и обычно представляет собой glarea strata, то есть галечную или посыпанную щебенкой дорогу, как называют ее римляне. Любопытный факт: подобные дороги были очень пыльными, настолько, что на это жаловались многие латинские авторы (Цицерон открыто говорит: «Этот переезд мы совершаем в жару и по пыльной дороге».[21] Такие дороги превращаются в настоящее бедствие на тоннельных участках, как свидетельствует Сенека, описывая свой проход через Crypta Neapolitana, тоннель, соединяющий Неаполь и Поццуоли (Epist. V, 57, 1–2).
Неизменный атрибут римской дороги, жизненно важный для путешественников, — мильные камни (miliarii). Это каменные столбы, поставленные, как гласит их название, на расстоянии «тысячи шагов»[22] друг от друга, то есть римской мили (1478,5 метра). Если посчитать, шаг размахом в полтора метра покажется широковатым для идущего, но дело в том, что здесь под «шагом» подразумевается момент, когда та же нога второй раз коснется земли, завершая цикл движений при ходьбе; поэтому на самом деле имеется в виду двойной шаг (какой чеканит взвод на марше).
Мильные камни — настоящие «счетчики пробега» для путешественников. На них вырезают число пройденных миль от пункта отправления, а иногда и другие сведения — например, сколько осталось до конечного пункта, интересные места на пути следования, имена должностных лиц, руководивших ремонтными работами, и т. п.
В роли «нулевого километра» для этой бесконечной сети дорог империи выступает miliarium aureum,[23] столб, обшитый позолоченной бронзой и установленный Августом на одной из оконечностей Римского форума; на нем высечены расстояния между Римом и наиболее важными населенными пунктами империи.
Забавным образом это представление о «центральной позиции» Римского форума для консульских дорог частично живо и сегодня. Если вы пройдете по Виа Кассиа, удаляясь от центра Рима, то сможете прочитать на мраморных табличках с названием улицы, что нумерация домов соответствует расстоянию в метрах от Капитолия. То есть от того места, которое когда-то было сердцем Рима, рядом с форумом…
Когда Париж был меньше, чем Помпеи
Дождь прошел, двое всадников движутся шагом по дороге, вдоль которой идет длинный акведук. Между его пролетами можно видеть надгробные камни кладбища — знак, что близко населенный пункт. Кладбища устраивают всегда непосредственно за городской чертой. Вскоре двое оказываются среди шумной толчеи на главной улице. Что же это за город?
Взгляд падает на табличку при входе в харчевню: кроме цен, там указано и название заведения и есть рисунок «Петух Лютеции». Оказывается, мы в Лютеции (Lutetia Parisiorum), будущем Париже!
Узнать его невозможно. Это безликий городок, насчитывающий около восьми-десяти тысяч жителей.
Он меньше, чем Помпеи, там было около 20 тысяч жителей. А занимаемая им территория едва покрывает нынешний Латинский квартал Парижа.
Поражает, что будущая столица великой Франции размером с коммуну Ветралла,[24] в три раза меньше, чем Бусто-Арсицио[25] или Пинероло![26]
А в сегодняшнем Бари в двадцать раз больше жителей (плюс море, как гласит поговорка[27]). Вот так обстоят дела в Париже римского времени…
Мы следуем по cardo maximus, главной дороге, ведущей с севера на юг, которую французы назовут улицей Сен-Жак, игнорируя ее подлинное происхождение. Дома невысокие, не больше двух этажей.
Интересно было бы попытаться узнать в римском городе черты будущего современного города. Нас ждет много сюрпризов. Главный — это вовсе не столичный город, а всего лишь один из провинциальных городков. Столица — Лион (Lugdunum), и он гораздо больше. Возможно, Лион в то время — самый большой город к западу от Альп. Париж получит свое современное имя только к концу римской эпохи, а столицей станет спустя четыре столетия, в 508 году, при франках, которые дадут свое имя всему государству (Франция); и хотя эти варвары дали начало первой королевской династии, удивляет, что французы, всегда гордившиеся своим галльским происхождением (настолько, что любую находку римского времени на своей территории называли «галло-римской»), сохранили имя германского народа-захватчика…
Продолжим наш путь по городу. Мы проезжаем на лошади мимо «бистро», то есть попины,[28] или таверны, обычной для любой части империи.
Подслушаем разговор нескольких посетителей, стоящих с терракотовыми бокалами с белым вином, тем самым «blanc», которое и сегодня заказывают у стойки бара…
«Недавно Геллиан, проводящий торги, продавал одну девицу со скверной репутацией, из тех, что сидят в борделях. Предлагали слишком низкую цену, и он, пытаясь убедить всех, что девица невинна, прижал ее к себе, а она рукой притворно отталкивала его. И вот он поцеловал ее один, два, три, четыре раза… И что он выиграл
