Маленькая всемирная история - Эрнст Х. Гомбрих
Дерево просветления[53]
«Но человек не может справиться со своими желаниями», – скажешь ты. Будда считал иначе. Он учил, что человек должен много лет учиться не желать ничего из того, что люди обычно хотят получить. Тогда он станет господином своих желаний, как погонщик слонов является господином своего слона. И это самое лучшее, чего человек может достичь на земле: больше ничего не желать. Это «внутреннее спокойствие», о котором он говорил, – высшее, спокойное блаженство человека, который не хочет ничего из того, что есть на земле. Он одинаково хорошо относится ко всем людям и ни от кого ничего не требует. Тот, кто стал господином своих желаний, – так учил Будда – больше уже никогда не вернется в этот мир после смерти. Ведь в Индии верили, что души рождаются заново, только если они привязаны к жизни. Тот, кто не привязан к жизни, после смерти больше не будет зависеть от «колеса перерождений». Он уйдет в Ничто. Ничто, в котором нет ни желаний, ни страданий, буддисты называют нирваной.
Вот чем стало просветление Будды под смоковницей – учением о том, как освободиться от своих желаний, не исполняя их, как можно утолить свою жажду, не удовлетворив ее. Путь, который ведет к этому, не прост, как ты можешь подумать. Будда называл его «срединным путем», потому что он проходит между бессмысленным умерщвлением плоти и бездумным наслаждением жизнью и приводит к настоящему освобождению. А поможет на этом пути вот что: правильные воззрения, правильные размышления, правильные слова, правильные дела, правильная жизнь, правильное внимание, правильное сознание, правильное сосредоточение.
Это самое важное из того, чему учил Гаутама, и его проповедь произвела такое сильное впечатление на людей, что многие пошли за ним и поклонялись ему как богу. Сегодня в мире почти столько же буддистов, сколько христиан. Их особенно много в Индокитае, на Цейлоне (который теперь называется Шри-Ланка), на Тибете, в Китае и Японии. Но лишь немногие способны жить так же, как жил Будда, и достичь внутреннего спокойствия.
Глава 11
Великий учитель великого народа
Когда я учился в школе, нам казалось, что Китай находится, так сказать, «на краю света». Мы знали о Китае лишь по рисункам на чайных чашках или вазах и представляли себе, что там суровые старички с длинными косами гуляют по прекрасным садам и изогнутым мостам, мимо башенок, на которых громко звенят колокольчики.
Конечно же, такой сказочной страны на самом деле никогда не существовало, хотя китайцам действительно целых 300 лет, вплоть до 1912 года, приходилось ходить с косами и в наших краях о Китае впервые узнали благодаря изысканным вещицам из фарфора и слоновой кости, которые создавали умелые китайские мастера. Китаем больше тысячи лет управляли императоры, жившие во дворце в столице, – это были те самые знаменитые «китайские императоры», называвшие себя «Сыновьями Неба», так же как египетский фараон называл себя «Сыном Солнца». В то время, о котором я хочу рассказать, 2500 лет назад, всего этого еще не существовало, но Китай уже тогда был невероятно древним и большим государством, таким древним и таким большим, что даже успел распасться на несколько частей. Там тогда жило много миллионов трудолюбивых крестьян, выращивавших рис и злаки, были в Китае и большие города, где люди величаво расхаживали в пестрых шелковых одеждах.
Над всеми этими людьми стоял царь, но были там еще и князья, которым он поручал управлять отдельными провинциями своей огромной страны, а она была больше Египта, даже больше Ассирии и Вавилонии, вместе взятых. Князья были настолько могущественными, что царь ничего не мог им приказать, хоть и был царем всего Китая. Они постоянно сражались между собой, и те, кто посильнее, присоединяли к себе земли тех, кто слабее. В 221 году до нашей эры в Китае остался только один правитель – Цинь Шихуанди, первый император всего Китая. Он-то и назвал себя «Сыном Неба». Его империя была такой огромной, что китайцы, жившие в разных частях страны, говорили на разных языках, и она распалась бы на части, если бы их ничего не объединяло. Но у них была общая письменность.
Ты скажешь: «Что может дать общая письменность, если языки различаются, ведь это значит, что никто не поймет, что написал другой?» Но с китайской письменностью все обстояло по-другому. Ее можно читать, даже если ты не понимаешь ни одного слова. Что же это, волшебство? Вовсе нет, ничего сложного. В ней пишут не словами, а предметами. Если ты хочешь написать «солнце», то просто рисуешь
Ты можешь произносить его как «солнце», или как soleil, или на мандаринском китайском dscho, но все равно всем будет понятно, что изображает этот значок. Потом ты захочешь написать слово «дерево». Тогда ты просто несколькими черточками нарисуешь дерево, вот так: На мандаринском наречии это произносится как mu, но ты можешь этого не знать – и все равно поймешь, что это дерево.«Ну, хорошо, – скажешь ты, – с предметами это легко представить, их просто нарисовать. А что же делать, если я хочу написать слово "белый", – провести белую полосу? А если я хочу написать слово "восток"? Его ведь не нарисуешь». Видишь ли, дальше все очень логично. Чтобы написать «белый», надо просто изобразить что-то белое. Например, солнечный луч. Одна черта, исходящая от солнца,
Она произносится как bei, weiss, blanc, «белый» и так далее. А «восток»? Восток находится там, где солнце встает над деревьями. Поэтому я нарисую солнце над деревомКонфуций[54]
Очень удобно, не правда ли? Ну да. Но у всего есть оборотная сторона! Подумай только, как много слов и предметов есть на свете! И для каждого предмета нужно выучить изображающий его значок. Таких значков 40 тысяч, и многие из них сложные и запутанные. Так что стоит быть благодарными финикийцам за наши 33
