Шпионаж по-советски. Объекты и агенты советской разведки - Дэвид Даллин
Летное поле было построено наспех, без соблюдения американских стандартов, единственным инспектором был Рандольф Харди, который выполнял обязанности как представителя министерства финансов, так и таможенника, причем его офис находился в четырех милях от летного поля. Особый офицер связи, направленный армией Соединенных Штатов в Грейт-Фоллс, получил инструкции всячески содействовать русской миссии. С 1942-го по 1944 год в этой должности служил майор Джордж Р. Джордан.
Наблюдение за пограничными процедурами с советской стороны было возложено на Алексея Анисимова, видного сотрудника ГБ, официально обосновавшегося в Фербанксе. В его распоряжении были сотни советских пилотов. Главной задачей этого подразделения ГБ была, конечно, быстрая и безопасная отправка грузов в Россию, а особые функции сводились к тому, чтобы не допустить досмотра отправок американскими властями.
В Грейт-Фоллс регулярно прилетали самолеты из Москвы с русскими на борту, личность которых майор Джордан не мог определить. «Я видел только, как они спрыгивали с самолета, перелезали через забор и бежали к такси. Похоже, они заранее знали, куда им следует направляться и как туда попасть. Это были идеальные условия для доставки шпионов с фальшивыми документами во время войны и после ее окончания».
В начале 1943 года «черные ящики», сделанные из самого дешевого материала, перевязанные веревками и запечатанные красным сургучом, начали в большом количестве направляться из Грейт-Фоллса в Россию. Эти отправки продолжались до окончания войны.
Отправка грузов под видом личных вещей и дипломатических документов возрастала. Джордан по собственной инициативе однажды вскрыл «черные ящики» и обнаружил в них пачки самых разнообразных материалов, в том числе даже доклады американских военных атташе в Москве своим начальникам.
Поток «дипломатических» грузов достиг таких размеров, что правительство Соединенных Штатов начало, хотя и неохотно, расследовать это дело. Шестого июля 1944 года в государственном департаменте было проведено совещание, на котором были представлены ФБР, цензура, военная разведка и некоторые другие службы. Протоколы совещания показывают, что многие считали, что за передвижением грузов и пассажиров должна следить армия. Однако армия не признала своей ответственности, оправдываясь тем, что строгость в «такое время» нежелательна. Было также отмечено, что таможня, иммиграционная служба, государственный департамент и цензура не имеют понятия о том, что происходит в Грейт-Фоллсе, хотя и несут ответственность за происходящее. Они согласились обмениваться информацией и, если потребуется, ставить в известность другие заинтересованные службы.
Наконец, двадцать восьмого июля 1944 года советское посольство получило меморандум от государственного департамента, в котором указывалось, что только содержимое дипломатических вализ, адресованных Наркоминделу, будет освобождено от досмотра. Советская разведка даже не побеспокоилась менять свои методы. Так, двадцать первого сентября 1944 года офицер службы безопасности в Грейт-Фоллсе докладывал:
«Самолет номер 8643 типа С-47 двадцатого сентября улетел в Россию, с одним пассажиром русской национальности и 3600 фунтами груза, который не был проверен и не мог находиться по своей природе под защитой дипломатического иммунитета.
Считается, что все, что продано России и отправляется туда на самолете, приобретает иммунитет и не должно проверяться. Это совершенно неправильно. Такие отправки из Соединенных Штатов, без их проверки, являются нарушением указа о борьбе со шпионажем и инструкции цензурного комитета».
В общем, ситуация не изменилась, включая некоторое время после окончания войны. В августе – сентябре 1945 года, когда прекратились поставки по ленд-лизу, эра терпимого отношения к широкомасштабному шпионажу подошла к концу.
Политический шпионаж
Схема советской военной разведки в Соединенных Штатах во время войны в общих чертах была такова: на самом верху стоял генерал Илья Сараев, военный атташе в Вашингтоне. Его штат, сильно сокращенный в преддверии войны, теперь быстро расширился, прибывали все новые помощники и клерки, приезжали и уезжали курьеры. Размеры работы можно оценить хотя бы по тому факту, что в 1943–1944 годах целых пять специалистов занимались только шифровкой и расшифровкой сообщений.
Группа ГБ, работавшая в Соединенных Штатах в военные годы, тоже была хорошо укомплектована. Резидент ГБ Василий Зарубин, о котором мы уже упоминали, теперь числился третьим секретарем советского посольства. Когда Зарубин летом 1944 года был отозван в Москву, его сменил Анатолий Громов, теперь уже первый секретарь посольства. Осенью 1945 года Громов был разоблачен как руководитель шпионской сети и покинул страну в декабре того же года. Его преемником стал Федор Гаранин.
На более низком уровне работали люди под прикрытием должностей консулов, вице-консулов и членов и служащих разнообразных советских представительств. Некоторые из них имели дипломатический иммунитет, другие, хотя официально и не имели его, находились под защитой своего официального положения. В Нью-Йорке Павел Михайлов, официально являясь вице-консулом, на самом деле был одним из ближайших помощников генерала Сараева, шефа советской военной разведки. (Это именно он организовал новую шпионскую сеть в Канаде.) В 1944 году в консульство в Нью-Йорке приехал Анатолий Яковлев с целью выполнения важного задания в области атомного шпионажа. Григорий Хейфец и Постоев служили разведчиками, числясь в консульстве Лос-Анджелеса, а Петр Иванов вел шпионскую работу, будучи вице-консулом в Сан-Франциско. Множество других людей – секретарей и атташе в посольстве и консульствах – тоже были агентами разведки.
Третий уровень был представлен американцами, которые обеспечивали тайную связь между советским аппаратом и агентами. Эти тайные сотрудники были видными фигурами американского коммунизма, которые посвятили себя службе советской разведке в этой стране. В эту группу входили Петерс, Яков Голос и Стив Нельсон, который впоследствии стал коммунистическим организатором в Калифорнии и главой собственной группы информаторов и агентов.
А на следующем уровне находились незаметные американские коммунисты и беспартийные, которые выступали в роли советских субагентов.
В военные годы число советских агентов и субагентов в этой стране составляло несколько сотен. Полковник Ахмедов, который работал в военной разведке в Москве и сбежал 1942 году, утверждал, что в первые военные годы в Соединенных Штатах действовало самое малое двадцать советских шпионских сетей. Каждый из восьми отделов ГРУ в Москве имел по крайней мере одну легальную и одну нелегальную сеть. Значит, можно было предположить, что существовало не менее восьми легальных и восьми нелегальных сетей на службе разведки Генерального штаба. Что касается НКВД, он имел не менее восьми или девяти сетей[51].
Рядовые коммунисты и сочувствующие, находящиеся на правительственной службе в Вашингтоне, продолжали снабжать информацией советскую разведку.
