Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб - Александр Николаевич Борисов
Секретными сотрудниками в Швейцарии руководил жандармский ротмистр Лиховский, командированный в распоряжение Красильникова S июля 1915 г. и находившийся в Швейцарии до 29 марта 1917 г. Последнее время, по его показанию, имел дело с тремя сотрудниками, ранее их было пять.
По национальным организациям в Швейцарии работал сотрудник «Лебук». Эту кличку носил инженер Минае Степанович Санвелов, он же Санвелян и Саму-элян, армянин, мешанин города Кизляра Терской области, 37 лет, не принадлежавший, по его словам, ни к какой партии. По показанию Лиховского, Санвелов проживал в Женеве и заведовал редакцией «Дрошака». Санвелов показал, что редактором «Дрошака» он не был, но в редакции бывал и помогал по хозяйственной части. По данным С. Г. Сватикова, «как секретный сотрудник Лебук“ получал по 650 фр. в месяц. В 1915 г. „Лебук" уезжал в Россию, на что получил пособие — 600 фр. на дорогу и 800 фр. на семью». Красильников в телеграмме о призыве Санвелова на войну характеризовал его так: «Лебук — дашнак. Последнее время исполнял особые, порученные ему партией обязанности, имеет солидные связи среди главарей партии; <…> преданный делу, заслуживающий доверие сотрудник, готов продолжать сотрудничать, если позволяют условия службы».
По собственным показаниям, Санвелов давал сведения о политической эмиграции. О своей кличке «Лебук» не знал, сам же подписывался — «Козлов». Вошел в сношения с охранкой в 1910 году. В Баку был заагентурен полковником П. П. Мартыновым. В жандармском управлении ему предложили за 50 рублей проверять переводы с армянского. На свидания с ним ходил Безсонов, потом Мартынов. Последний потребовал доклад об армянских организациях в Баку, угрожая административной ссылкой. Санвелов оправдывался: «У меня дней 7–8 тому назад родила жена, я имел малый заработок. Я надеялся одурачить жандармов и согласился. На основании воспоминаний 1901 г. я написал доклад о людях, бывших в то время в Турции. Мне предъявили карточки ряда лиц и зачислили их в Дашнакцутюн». В 1913 году Мартынов вызвал Санвелова в Варшаву и предложил работать в Галиции. Санвелов отказался. В том же году жандармский железнодорожный полковник Ахмахметьев предложил ему ехать в Париж. «Жалованья было положено 500 фр. и на дорогу 200 руб.». Санвелов вызвал из Парижа «Линдена», который изъявил согласие на его жительство в Женеве. До апреля 1916 года Санвелов отсылал в Париж издаваемую в Швейцарии революционную литературу. «Жалованье ему шло 532 фр.». В 1915 году был добровольцем на Кавказском фронте, но был освобожден по болезни, поехал с Кавказа в Петроград к начальнику охранного отделения Глобычу. Тот дал ему 300 рублей и отправил за границу. Из Женевы снова написал Сартелю. «Сартель, 79, улица Гренель» был одним из условных адресов Заграничной агентуры в Париже. Сартель сообщал: «Явился молодой человек Адрианов, сказал, что посылать рапорты в Париже по почте невозможно и что он будет посылать их сам. Это бьш жандармский ротмистр Келлер, сменивший Эргардта. Сказал ему, что нужно отличать пораженцев от оборонцев». Санвелов имел сношения с женевским консулом Горностаевым и уполномоченным в делах Бибиковым. Бибикову Санвелов доносил на турецкого агента Джелал-Абогаджиева. Осведомлял Красильникова об «Обществе интеллектуальной помощи военнопленным»; освещал журнал «На чужбине», руководителя его Диккера, Баха, «Валериана» (Лебедева), из анархистов — Сергея Зегелидзе, Лонтадзе и других. Сообщал фамилии пленных, которым нравились революционные издания. Освещал Бачинского и журнал «Revue Ukrainienne».
Женевским сотрудником был «Шарпантье», имевший ранее кличку «Жермэн». Это был инженер, специалист по сельскохозяйственным орудиям — Абрамов Исаак Леонтьев, он же Ицкох Лейбов, 44 лет, жил в Женеве, не эмигрант. Охранка имела его адреса: в 1912–1914 годах — Франкфурт-на-Майне, в 1915 году — Веггис на Фирвальдштадтском озере в Швейцарии, вилла Розен-гартен. По этим адресам посылались «Шарпантье» деньги и распоряжения. При допросе 12 июля Женевским комитетом эмигрантов Абрамов показал Полякову и Назар-Беку, что никогда никакого отношения к охранке не имел. При допросе 9 августа 1917 года в Берне Абрамов отрицал свое отношение к охранке, но подтвердил последовательно свои адреса и назвал женевский: ул.
Бергалон, 7. По утверждению члена следственной комиссии в Париже, именно по этому адресу посылались провокатору «Шарпантье» деньги. Кроме того, последний начальник «Шарпантье» ротмистр Лиховский на допросе 30 мая 1917 года показал, что «„Шарпантье" — это Абрамов, секретарь женевской группы „Призыв", имевший заграничный паспорт, выданный в Одессе 15 лет тому назад, проживал в Женеве». Подполковник Люстих показал 8 июня 1917 года: «Шарпантье носил раньше кличку „Жермэн", по моему мнению, старый сотрудник». Наконец, 14 августа Лиховский доложил письменно:
«В числе сотрудников бывшей парижской агёнтуры в Швейцарии у меня находилось лицо под кличкой „Шарпантье". В действительности это есть инженер
