Олег Хлобустов - КГБ СССР. 1954–1991 гг. Тайны гибели Великой державы
Помимо этого, в историческом и социально-политическом анализе надо исходить не из самоназваний противоборствующих сил, а из их конкретных целей, идеологий и действий.
Например, беспристрастный анализ действий национал-демократов (В.В. Ландсбергис в Литве, или З.К. Гамсахурдия в Грузии, Б.Н. Ельцина в России), со всей очевидностью показывает, что в действительности они не были никакими демократами! Равно как и верхушка «Демократической России».
О чем со всей очевидностью свидетельствует история референдума 17 марта 1991 г. о будущем Советского Союза.
Бывший председатель КГБ В.А. Крючков ошибался, когда писал, что у Горбачева и его «команды» «не было четкой программы перемен, совершенствования, развития. Их действия носили импульсивный характер, несли разрушение, не содержали понятных людям созидательных целей»; «неискренность Горбачева сомнений не вызывала; лидер партии действовал против партии, Президент Союза разрушал Союз»[1]. Ранее цитировавшееся нами «мюнхенское аутодафе» М.С. Горбачева в марте 1992 г. свидетельствует о вполне осознанно-целенаправленном характере его действий.
Но и другие идеологи и организаторы антигосударственных акций, выступавшие под демагогическими популистскими лозунгами, в отличие от рекрутировавшейся в их поддержку народной «массовки», прекрасно знали и отдавали себе полный отчет в том, что пропагандировавшиеся ими цели не имели ничего общего с подлинными надеждами и стремлениями подавляющей части населения. То есть вовлекаемые в политические «хороводы» граждане цинично и хладнокровно публично обманывались «борцами за народное счастье». Конечно, были среди них и отдельные искренне заблуждавшиеся граждане, многие из которых впоследствии демонстративно покинули ряды антисоциалистических сил.
Впрочем, мы приводим этот политико-психологический фон лишь для характеристики изменения ситуации в стране, поскольку к сфере деятельности КГБ относились не сами политические процессы, а попытки их осуществления антиконституционными силовыми, противоправными методами, требовавшими от органов государственной власти, милиции и прокуратуры принятия соответствующих мер противодействия. Но паралич политической воли властей породил уже и паралич политического действия.
К этому привели открытые антисоветские и антисоциалистические призывы, все шире и громче раздававшиеся после 1989 г.
Такие морально-нравственные категории как патриотизм, государственность, преданность Родине, долг — стали объектами нападок и издевок в «свободных», «независимых» СМИ. При этом они не получали должного отпора со стороны партийных организаций, в том числе ЦК КПСС.
В начале 1991 г. различные деструктивные силы и движения — радикалы, сепаратисты, националисты, радикал-клерикалы и т. п., сомкнулись в единый блок, несмотря на явные противоречия программных установок, координируя свои действия на республиканском и общесоюзном уровне.
Пройдут годы, и один из идеологов «русских националистов-патриотов» найдет в себе мужество написать:
«Мы сами допустили падение советской власти, потому что — как это ни кощунственно прозвучит для многих! — сами этого подспудно хотели.
Советский Союз именно как союз России с другими нациями тоже развалили прежде всего мы сами…. Беловежские соглашения были нами, русскими националистами, подспудно «запланированы». Отделиться от всех «окраинных» республик-присосков, превративших Российскую Республику в экономического донора и пьющих кровь русской нации….
Этого мы очень хотели. То есть Б. Ельцин сделал то, чего мы от него хотели…. Мы, русские националисты, последовательно симпатизировали приходу к власти и Горбачева, и Ельцина. Увы, это горькая, но правда»[2].
Поскольку подобная тактика полностью соответствовала «Плану игры» по развалу СССР, изложенному в 1989 г. в одноименной книге 36. Бжезинского, КГБ информировал Горбачева о всех попытках последовательной реализации этих стратегических и тактических установок американской администрации.
В мае 1990 г. СНБ США был утвержден план действий в отношении СССР, в котором предусматривалась «поддержка всех внутренних оппозиционных сил».
Даже краткая хроника событий этого года показывает сползание страны в трясину хаоса и социальных потрясений….
С середины января резко обострилась конфликтная ситуация вокруг Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджана, получившая дальнейшее развитие в начале 13 января анти-армянских погромов в Баку, продолжавшихся при попустительстве местных властей 5 дней….
Для пресечения бесчинств и массовых беспорядков 15 января Президиум Верховного Совета СССР ввел чрезвычайное положение в Нагорно-Карабахской автономной области и в прилегающих к ней районах Армянской и Азербайджанской ССР.
В течение недели, несмотря на объявление чрезвычайного положения в ИКАО и прилегающей к ней районах Азербайджана и Армении, в ходе массовых беспорядков и вооруженных столкновений только в Баку погибли 83 человека….
Невозможно себе представить и понять, как, почему такие злодеяния стали возможными в конце XX века в стране, где на протяжении десятилетий не существовало серьезных межнациональных конфликтов. Но бесспорно и то, что порождены они были сознательной, целенаправленной деятельностью конкретных лиц…. И в словах этих нет и намека на какое-либо ущемление национального достоинства кого-либо, ибо известно, что преступники не имеют национальности.
Для восстановления конституционного порядка в столице Азербайджана потребовалось введение 19 января дополнительных контингентов внутренних войск МВД СССР….
Как беспристрастно свидетельствует «Краткая хроника основных событий России XX века», 25 февраля 1990 г. на Манежной площади в Москве прошла первая откровенно антикоммунистическая демонстрация, собравшая, по разным оценкам, от 70 до 250–300 тысяч участников[3]!
12–13 февраля последовали массовые беспорядки с человеческими жертвами в столице Таджикской ССР Душанбе.
21 февраля массовые беспорядки между узбеками и турками-месхетинцами произошли в Узбекистане.
В июне-июле вновь вспыхнули столкновения между жителями Ошской области Киргизии….
Данные факты однозначно свидетельствовали как о недостаточно эффективных и результативных действиях местных властей, так и о бездействии правоохранительных органов многих регионов Союза.
Эти следующие друг за другом вспышки спровоцированного насилия, с которыми не могли, да и не слишком стремились, справиться власти в различных городах, порождавшие многочисленные человеческие жертвы, вызывавшие исход с мест постоянного проживания тысяч, а затем — сотен тысяч беженцев и вынужденных переселенцев, позволили ЦРУ придти к выводу об утрате Горбачевым контроля над страной.
В июле исполняющий обязанности директора ЦРУ Роберт Гейтс направил президенту США, (о чем было известно и КГБ), аналитическую записку, в которой писал «все более вероятно, что через год или два народное восстание, политические потрясения и акты насилия еще более усугубят нестабильность, царящую в СССР».
Но Горбачев лишь отмахивался от подобных предостережений со стороны КГБ СССР.
По этому поводу 2 июля 1990 г. член Политбюро ЦК Владимир Александрович Крючков с болью говорил в выступлении на XXVIII съезде КПСС (отметим, что прямые трансляции заседаний съезда делали эту информацию доступной для самой широкой аудитории):
— Рост сепаратизма, межнациональные столкновения, гибель людей — все это и человеческая боль, и фронт каждодневной работы чекистов. Людей убивают только за то, что они другой национальности. В мирное время появились сотни тысяч беженцев…
Читая сообщения о сотнях убитых, тысячах раненых, новых десятках тысяч изгнанных, испытываешь состояние далекое от того, чтобы чувствовать себя счастливым человеком. Если волне насилия немедленно не положить конец, то последствия станут непредсказуемыми.
Безусловно, есть упущения в работе правоохранительных органов, но, согласитесь, основа борьбы с подобными негативными явлениями должна покоиться на принципиальных политических подходах….
Нет ни одного государства в мире, в котором демократия и гласность действовали бы в отрыве от правопорядка. У нас же здесь обозначился серьезный разрыв. И с каждым днем он обходится все дороже.
Нельзя выступать за всемерное развитие демократии и вместе с тем не выступать за правопорядок, за торжество Закона. Общество, которое позволяет глумиться над Законом, уже по этой причине больно.
