Юрий Лебедев - Ленинградский «Блицкриг». На основе военных дневников высших офицеров вермахта генерал-фельдмаршала Вильгельма Риттера фон Лееба и генерал-полковника Франца Гальдера 1941-1942
Сегодня я заявил по этому поводу генерал-полковнику фон Кюхлеру, что если обстановка будет складываться так и дальше, то войскам 18-й армии придется откатиться к этой трассе. Очень опасным при прорыве на Волхове было бы продвижение противника в юго-западном направлении с захватом Новгорода. Никаких резервов здесь нет.
• Как известно, советские войска повернули при новом своем наступлении не к югу, а на северо-запад с целью освобождения Ленинграда от блокады. При этом прорыв осуществлялся по полному бездорожью в условиях зимы, что вело к распылению сил, усталости войск и в конечном итоге закончилось остановкой. Задача расширения участка прорыва в юго-западном направлении, чего опасались немцы, советским командованием вовсе не ставилась. В июне эта операция закончилась пленением остатков 2-й Ударной армии генерала Власова.
Гальдер:
Группа армий «Север» На южном фланге группы армий натиск противника усилился в связи с наступлением четырех русских соединений по замерзшим озерам против 123-й пехотной дивизии. Фон Лееб думает о немедленном отходе. Фюрер отвергает его предложение. Повторный разговор фюрера с Леебом. Он вызывает фон Лееба на завтра к себе для объяснений. Положение в районе Старой Руссы стабилизировалось и, по-видимому, будет вскоре восстановлено. На Волховском участке фронта — затишье перед бурей. <…>
Заметки по поводу высказываний Гитлера на совещании 12.1.1942 г. <…>
<…> Пикирующие бомбардировщики перебросить на правое крыло группы армий Лееба.
Старая Русса. Удерживая фронт в полосе 10-го армейского корпуса и локализуя действия прорвавшегося противника, полностью вывести с переднего края всю дивизию СС «Рейх».[308]
13 января 1942 года, вторник, 206-й день войны
Лееб:
Запись в личном блокноте: «Полет в Ставку фюрера. Он настаивает на том, чтобы 2-й и 10-й армейские корпуса и дальше удерживали свои позиции.[309] Разговор с фюрером с глазу на глаз. Я обратился к фюреру с просьбой об отставке по состоянию здоровья».[310]
Гальдер:
<…> Группа армий «Север». В результате разговора фон Лееба с фюрером никакого единства мнений не достигнуто. Фюрер по-прежнему настаивает на своем требовании, отмеченном в приказе: во что бы то ни стало удерживать фронт на Валдайской возвышенности. Фон Лееб заявляет, что приложит для этого все усилия, но успеха не будет, так как невозможно подтянуть достаточное количество войск! (Перебрасываемая сюда 218-я пехотная дивизия, один полк которой предназначается для волховского фронта, может из-за весьма медленного темпа движения прибыть только после 28 января.)
• Гальдер ничего не написал о прошении Лееба уйти в отставку. Видимо, Гитлер, принявший на себя командование сухопутными войсками, пока об этом не сообщил своему начальнику штаба. Он надеялся все же уговорить Лееба изменить свое мнение. Авторитет командующего группой армий «Север» в вермахте среди высшего командного состава оставался высоким. Лишаться последнего из командующих группами армий, отправленных совсем недавно в отставку, Гитлеру не хотелось.
14 января 1942 года, среда, 207-й день войны
Лееб:
Запись в личном блокноте: «Возвращение в Псков, в штаб группы армий „Север“. Обсуждение обстановки вместе с генерал-полковником Бушем.
Наступление противника по всему фронту вдоль Волхова. Прорыв противника в полосе обороны 126-й пехотной дивизии».
Гальдер:
<…> Общие потери сухопутных войск, не считая больных, составили 867 996, т. е. 27,12 % средней численности всех войск Восточного фронта (3,2 млн).
15 января 1942 года, четверг, 208-й день войны
Лееб:
Запись в личном блокноте: «Я еще раз попросил об отставке. Повторный приказ сверху, чтобы 2-й и 10-й армейские корпуса продолжали удерживать свои позиции».[311]
Гальдер:
<…> Прорыв противника на южном фланге 16-й армии. Незначительное продвижение в районе Старой Руссы. На Волховском фронте также отмечаются вклинения противника. На остальных участках фронта группы армий «Север» — затишье.
Фон Лееб просит освободить его от должности. <…>
16 января 1942 года, пятница, 209-й день войны
Лееб:
Оценка обстановки командующим группой армий «Север»: на Волховском фронте противнику вновь удалось значительно расширить участки своих прорывов. Следует ожидать, что он продолжит подготовку к новым атакам. С нашей стороны тоже ожидается подход подкреплений. Они хоть и незначительные, но тем не менее помогут. Так что угроза этому участка фронта пока не столь уж большая.
В полосе 2-го и 10-го армейских корпусов положение обострилось после того, как противник продвинулся восточнее Старой Руссы еще дальше в южном направлении. Он перерезал также дорогу на Демянск и расширил захваченный участок местности в районе станции Беголово. В районе Осташкова в юго-западном направлении продвигаются на участке 2-го армейского корпуса 257-я, 33-я, 23-я и 241-я русские стрелковые дивизии, а также 28-я и 20-я стрелковые бригады. Отрадно, что из Апольца прибыл 416-й пехотный полк 123-й пехотной дивизии в составе 1500 человек, получивший приказ занять оборону.
Отклонена просьба об отходе наших подразделений за реку Ловать.
Запись в личном блокноте: «Фюрер освободил меня от должности».
Гальдер:
<…> Цорн явился для доклада. Он назначен командиром 40-го моторизованного корпуса. Доклад о 20-й моторизованной дивизии.[312]
Цильберг докладывает о больших перемещениях личного состава в генеральном штабе в связи с изменениями в высших командных инстанциях (фон Кюхлер, фон Лееб, Модель, Штраус, фон Бок, Райхенау).
17 января 1942 года, суббота, 210-й день войны
Лееб:
Оценка обстановки командующим группой армий «Север»: под Старой Руссой хотя и удалось вновь освободить трассу, связывающую ее с Шимском, общая обстановка там не претерпела существенных изменений. По-прежнему противником блокирована дорога между Старой Руссой и Демянском, по которой осуществлялось снабжение. Неясно, как дальше будут доставляться грузы и войска по южной объездной дороге.
Сегодня на участке Волховского фронта самый беспокойный день.[313]
Запись в личном блокноте: «В ходе прорыва противник перерезал в районе Тютицы автомобильную дорогу Новгород — Чудово».
Гальдер:
Относительно спокойный день без новых тревожных сообщений. Противник, по всей вероятности, испытывает затруднения в подтягивании новых соединений к местам прорывов (снабжение, железные дороги). <…>
18 января 1942 года, воскресенье, 211-й день войны
Гальдер:
<…> Командование группой армий «Север» принял фон Кюхлер. Его начальник штаба — Хассе. Фон Лееб и Бреннеке ушли с постов.
В районе Старой Руссы лишь «заштопаны дыры», но обстановка не улучшилась. Положение на Волховском фронте очень напряженное. На остальных участках фронта — затишье.<…>
Заключение
Как обычно создают свои произведения многие профессиональные историки, выступающие от имени государственной власти? Они накладывают исторические факты на господствующую в данный период идеологию, иллюстрируя их сносками, примечаниями и ссылками на использованную литературу или документы. То есть подгоняют свою работу под существующую государственную концепцию. Нередко исторические факты подтасовываются. В итоге реальное отражение истории преломляется под тем углом зрения, который выгоден государственной элите, находящейся в данный отрезок времени у власти. При этом многие из таких историков вживаются в исследуемый образ до такой степени, что, сами того не замечая, идеализируют поступки своих героев.
Неудивительно, что исследования истории ленинградской блокады были подогнаны под действовавшую в послевоенные годы советскую идеологию. Смысл ее применительно к блокаде состоял в том, что Ленинград был якобы спасен от захвата фашистов благодаря мудрости коммунистического руководства и беззаветной любви жителей к городу, носящему имя Ленина.
Я не историк, а специалист информационно-аналитических служб, прослуживший свыше двадцати лет в структурах Министерства обороны Советского Союза и России. Владею немецким языком, являюсь военным переводчиком. Специфика моей армейской службы состояла в том, чтобы докладывать достоверную информацию, пусть и неугодную для восприятия. Эту линию я стараюсь проводить и сейчас в своих исследованиях.
Хотелось бы, чтобы факты, изложенные в этой книге, подтолкнули историков к более глубокому изучению ленинградской блокадной эпопеи. К раскрытию ее секретов в России приступили сравнительно недавно. Лишь 15–20 лет назад взялись за это по-настоящему. И оказалось, что почти вся история Великой Отечественной войны была сфальсифицирована в угоду советской идеологии. Плоды этой фальсификации мы пожинаем по сей день.
