Борис Соколов - Чудо Сталинграда
Коменданты организованных немцами в городе комендатур являлись офицерами полевой жандармерии и через жандармов и отряды «украинской вспомогательной полиции» охраняли установленный режим, проводили облавы, обыски и другие меры к задержанию партизан, советско-партийного актива и военнослужащих Красной Армии…
Так как перспектив к овладению Сталинградом и развертыванию полного штата комендатуры на ближайшее время не предвиделось, Леннинг (генерал-майор Пауль Леннинг, назначенный 1 октября комендантом Сталинграда, до этого и в дальнейшем – комендант Харькова. – Б.В.) и ряд других офицеров 13 октября 1942 года были откомандированы в Харьков, а оставшуюся в городе временную комендатуру возглавил его заместитель майор Шпейтель.
Через несколько дней и эта временная комендатура была расформирована и вновь были созданы три комендатуры военного типа «Сталинград – Центр», «Сталинград – Царица – Юг» и «Сталинград – Север».
Комендатуры центра и юга находились в подчинении Шпейтеля и его военно-гражданской комендатуры, ведавшей вопросами управления гражданским населением.
При комендатуре «Сталинград – Центр» имелась тайная полевая полиция, подчиненная Шпейтелю.
Основной задачей комендатуры Шпейтеля было полное завершение принудительной эвакуации гражданского населения из города, после чего она должна была быть расформирована не позже 15 декабря 1942 года.
Фактически же комендатура «Штандарт – офицер» существовала до полного изгнания оккупантов из города.
Помимо основной задачи по завершению принудительной эвакуации жителей из города комендатура должна была:
– следить за соблюдением установленного немцами военного режима и порядка в городе;
– вести регистрацию и учет жителей;
– проводить мобилизацию населения на оборонительные и другие работы для германских войск;
– нести полицейско-жандармскую службу.
Задача полевой жандармерии заключалась в поддержании установленного оккупантами режима. Одновременно она занималась сбором материалов на партийно-советский актив и проводила аресты гражданских лиц, проявлявших антигерманские настроения.
Тайная полевая полиция в городе вела работу по борьбе с диверсией и антигерманскими проявлениями, проверяла советских граждан, вербовала и насаждала агентуру во всех слоях населения города Сталинграда.
Шпейтель показал, что с задержанными тайная полевая полиция и жандармерия расправлялись очень быстро. Все лица, заподозренные в антигерманских действиях или симпатиях к советской власти, расстреливались без следствия и суда.
В Ерманском, Ворошиловском и Дзержинском районах города немцами были созданы органы местной власти – назначены бургомистры, подчиненные соответствующим комендантам, старосты и органы русской вспомогательной полиции.
В функции немецких ставленников входило оказание всемерного содействия оккупантам в проводимых ими мероприятиях, контроль за соблюдением установленного режима и борьба с антигерманскими элементами.
За период оккупации германскими властями и старостами был издан ряд приказов, воззваний, обращений и объявлений для населения города Сталинграда.
18 сентября немецким командованием было издано и расклеено по городу воззвание на русском и немецком языках. В нем было указано, что немцы являются освободителями русского народа.
Население обязывалось лояльно относиться к немцам – оказывать помощь германской армии, указывать местонахождение минированных участков и места заложения взрывчатых веществ; сдать все имеющееся оружие; подготовлять кандидатуры для выбора старост; сохранять материальные ценности города, тут же объявленные собственностью германского государства.
Виновные в неисполнении указанного подлежали расстрелу.
Вслед за этим следовал приказ Шпейтеля об установленном для населения режиме, порядке передвижения по улицам, запрещении передвижения в ночное время, учете и регистрации жителей, о выходе всех трудоспособных на работы для немцев.
Специальное воззвание к населению, призывавшее к выезду на работы в Германию, заканчивалось указанием, что «лица, не желающие работать, будут отправлены в принудительном порядке в исправительно – трудовые лагеря».
Надеясь за счет городского населения обеспечить свои войска предметами теплой одежды, немецкое командование обратилось со специальным воззванием к жителям города, установив 48-часовой срок для сдачи в комендатуру теплых вещей. Несмотря на угрозы и принуждения, эта попытка немцев успеха не имела.
В изданном немецким комендантом приказе об очистке города от гражданского населения, жителям предлагалось «спешить покинуть город и выехать в направлении г. Калач и ст. Гумрак».
Немецкий комендант далее предупреждал, что «оставшимся в городе жителям хлеб выдаваться не будет (?!), и жилья на зиму население не получит, так как все сохранившиеся подвалы и землянки будут заняты немецкими войсками… Оставаться в городе опасно, ввиду предстоящих больших боев и ожидаемых активных действий советской авиации…»
Этим приказом срок выезда жителям центра города был установлен 5 ноября. Не выполнившим приказ грозили расстрелом.
Военными комендатурами также был издан ряд распоряжений, обязывавших жителей:
брать воду только в специально отведенных местах;
немедленно сообщать в комендатуры обо всех случаях эпидемических заболеваний;
тушить возникающие пожары;
не давать ночлега никаким лицам, без специальных разрешений комендатур и пр.
29 октября от имени старосты центральной части города было развешено объявление следующего содержания: «Согласно распоряжению немецкого командования, все трудоспособное население от 13 лет и старше обязано до 1 ноября зарегистрироваться в комендатуре для отправки на работы (в том числе и трудоспособные женщины, имеющие двух детей). Граждане, уклонившиеся от исполнения данного распоряжения, будут отправлены на работу насильственным путем. Нетрудоспособное население и многосемейные должны до 1 ноября покинуть город по направлению на Калач».
В Ворошиловском районе города было вывешено объявление от имени старосты Беспалова, в котором населению предлагалось сдавать старосте медь, олово, алюминий, шинели, сапоги, валенки, палатки и прочее.
На изданные оккупантами и их ставленниками распоряжения и обращения население реагировало пассивно.
Попыток к восстановлению разрушенных промышленных предприятий в г. Сталинграде немцы не предпринимали. Хлебозаводы и пекарни также не восстанавливались, хлеб для войск немцы выпекали в походных пекарнях. Только на кожзаводе оккупантами, с помощью пособников из числа местных жителей, было организовано в небольших размерах производство по выделке кож и мыловарению.
Шпейтель показал, что в планы немецкого командования не входило восстановление промышленных предприятий города, за исключением предприятий пищевой промышленности.
Восстановительные работы в городе намечались только в масштабах, необходимых для германской армии.
Сохранившаяся от разрушения часть оборудования и оставшиеся материальные ценности предприятий оставлялись немцами на месте, не использовались и не вывозились.
В тыл немецкой армии и Германию были вывезены из города цветные металлы, часть черного металла, смазочные масла и жиры, кожа и химические вещества.
Частично был вывезен металл, оставшийся на складах Главметаллосбыта.
К вывозу металла оккупанты приступили в сентябре 1942 года, используя местных жителей для погрузки его на автомашины.
Из Сталинградского элеватора был вывезен хлеб в количестве 12–20 тыс. тонн (после окружения 6-й армии немцы об этом горько пожалели. – Б.В.)
Лесоматериалы, мебель и бытовое имущество жителей было использовано для оборудования блиндажей и землянок для немецких войск, расположенных вблизи города.
Конфискацией и учетом всех захваченных материалов и имущества занималась специальная «хозяйственная команда № 6 по учету имущества» (Виртшафтс Эрфасунг Команде 6), располагавшая значительным числом чиновников и специалистов, приданной ей жандармерией и большим числом «лиц доверия» из числа местных жителей.
«Лица доверия» выявляли и сообщали в «хозяйственную команду» данные о местонахождении материалов, сырья и имущества.
Культурно-просветительные и коммунально-бытовые учреждения города для гражданского населения не восстанавливались, театры, кино, радио-трансляционные узлы не работали, газеты не издавались.
Церкви, за исключением двух – одной на Дар-Горе и другой в центральной части города, в бывшем иллиодоровском монастыре – не открывались.
В церкви на Дар-Горе служба проводилась всего два раза – на Рождество и Крещение. Посещаемость церквей была крайне низкой.
Оставшиеся в городе рабочие, служащие, инженерно-технические работники и городская интеллигенция на месте по специальности не использовались и были отправлены немцами на запад и в Германию.
