Разведчицы и шпионки - 2 - Игорь Анатольевич Дамаскин
Но наиболее ценную информацию доставили офицеры разведки АЛ Хелена Яворская («Янта») и Яг-нина Бальцежак («Ева»).
Из центра Варшавы, через захваченные немцами улицы Хелена и Янина пробрались в юго-восточный район Чернякув, находившийся в руках повстанцев. В ночь на 11 сентября на лодке они тронулись в путь. Над рекой то и дело вспыхивали осветительные ракеты, на противоположном берегу, в варшавском предместье Праги, кипел бой, иногда шальные снаряды падали в воду совсем близко, но девушкам повезло: удалось добраться до пражского района Саска Кемпа. Высадились буквально под носом у немцев, но те не заметили их, отвлеченные боем с наступавшими советскими войсками. Кое-как, где ползком, где перебежками, девушки пересекли линию немецкой обороны и в предрассветном тумане увидели первый советский танк. Пренебрегая опасностью, бросились к нему. Но он оказался мертвым. Тела танкистов лежали возле него. Девушкам уже пришлось повидать немало убитых, но это были первые русские, павшие в бою за их свободу.
Задерживаться было нельзя, побежали дальше, но вот послышалось:
— Стой, кто идет?
— Свои, свои! — радостно закричала Хелена, она хорошо знала русский. — Мы из Варшавы.
Из-за укрытия выглянул молоденький солдат.
— Вы чего бегаете? Здесь же стреляют.
— Нам срочно надо к командованию.
— Ишь какие, сразу к командованию, пробасил другой, постарше. — Ладно, Сеня, проводи-ка их к ротному.
Так «Янта» и «Ева» встретились с передовыми частями Сорок седьмой армии.
В каждом из вышестоящих штабов пришлось показывать документы и объяснять, кто они. откуда и куда идут, и, наконец, в штабе армии с ними разобрались окончательно и отправили в Люблин, где они встретились с самим главнокомандующим Войском Польским генералом Жимерским.
Выслушав девушек, генерал Жимерский посчитал их доклад заслуживающим внимания и вместе с Хеленой Яворской выехал в штаб маршала Рокоссовского, в К’онколевницы.
Там Хелена выступила с сообщением на заседании Военного Совета фронта. Сначала она смутилась, увидев такое количество генералов, собирающихся слушать ее. простую польскую женщину, но боль за горящую и погибающую в неравных боях Варшаву заставила ее говорить не только оперативно грамотно и толково, но и так страстно, что генералы если и не прослезились, то к концу доклада согласно кивали головами, когда она просила о помощи.
Вспоминая о докладах польских разведчиц, начальник Оперативного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР Сергей Штеменко писал: «От них советское и польское военное командование впервые узнало подробности о характере восстания, расположении и состоянии повстанческих сил».
Только после прибытия первых посланцев АЛ польское и советское руководство смогло сориентироваться не только в конфигурации позиций повстанцев (они были расчленены по всему городу), но и понять, что настроение восставших является антифашистским, понять масштабы варшавской трагедии. Сообщение агенства печати ПКНО о переходе линии фронта Хеленой Яворской и Яниной Бальцежак с просьбой о помощи борющейся Варшаве заканчивалось словами: «…Помощь будет оказана».
В этот же день заместитель начальника Генштаба Красной Армии генерал Алексей Антонов и генерал Сергей Штеменко передали информацию об обстановке в Варшаве Сталину, который распорядился сделать все возможное для оказания помощи варшавским повстанцам. включая доставку вооружения, боеприпасов и прочего по воздуху.
Вечером того же дня начался сброс необходимых грузов, который продолжался пятнадцать дней. В сброшенных на парашютах записках говорилось, что «Красная Армия шлет боевой привет героическим бойцам Варшавы. Подойдя к стенам Варшавы, мы получили возможность оказать вам братскую помощь». В них также указывалось, что посланцы сумели добраться до расположения освободителей.
Тогда же Сталин в телефонном разговоре спросил Рокоссовского, в состоянии ли войска фронта немедленно провести операцию по освобождению Варшавы. «Получив отрицательный ответ, — вспоминал Рокоссовский. — он попросил оказать повстанцам возможную помощь, облегчить их положение».
Первая Польская Армия с Магнушевского плацдарма была переброшена под Варшаву. Я помню, как в ночь на 15 сентября мы занимали на плацдарме оставляемые ею позиции и прощались с польскими солдатами.
Под Варшавой начались кровопролитные бои. Все попытки помочь повстанцам не увенчались успехом. Только в августе и первой половине сентября войска Первого Белорусского фронта потеряли на этом направлении 166808 бойцов.
Восстание было подавлено немцами. Двести тысяч варшавян погибли, из них шестнадцать тысяч участников восстания. Его боец, поэтесса Анна Свирьщинская, писала в своем стихотворении, которое она назвала «Последнее польское восстание»:
Будем оплакивать
час, когда все началось,
час, когда прозвучал первый выстрел.
Будем оплакивать те шестьдесят три дня
и шестьдесят три ночи сраженья.
И час.
когда все кончилось.
Когда на место, где жил миллион людей
пришла пустота по миллиону людей.
(Перевод Н. Астафьевой)
Столица Польши была освобождена лишь 17 января 1945 года в результате обходных маневров с плацдармов. созданных к югу и к северу от Варшавы.
ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ДИВИЗИЙ И ОДНА ДЕВУШКА
Почти вся первая половина XX века прошла в Китае под знаком непрерывных войн, вторжений, переворотов, революций, иностранной оккупации, междоусобицы.
К 1937 году значительная часть территории Китая оказалась под владычеством японцев. А на оккупированной территории существовали провинции, находившиеся под господством гоминьдановского правительства Чан Кайши, обосновавшегося в Чунцине, и так называемые советские районы Китая, которые возглавлял Мао Цзедун, со столицей в Яньане, с вооруженными силами, именуемыми Красной Армией, впоследствии Народно-освободительной армией Китая (НОАК). Между ними с переменным успехом шла многолетняя война.
После нападения японцев на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года Китай официально присоединился к коалиции союзников. Однако, несмотря на участие китайских войск в войне с Японией, основные усилия Чан Кайши направлял на борьбу с окрепшими формированиями китайской компартии, тесным кольцом блокады окружая советские районы Китая, куда он бросил двадцать лучших дивизий (восемьсот тысяч человек).
События развивались стремительно. 9 августа 1945 года в войну вступил Советский Союз, и уже несколько дней спустя в Чунцине праздновали победу. Десять миллионов китайцев отдали свои жизни, одиннадцать миллионов остались калеками.
Но это было еще не все.
Сразу же после капитуляции Японии сто двадцать
