Павел Ефремов - Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

— Ну быки колхозные! Еще немного, и можно давать команду «Курить в отсеках!». Ладно, где чайник-то?

Лодка уже пролетела черту глубоководного погружения для нашего типа кораблей. Не грех и чайку попить. Напоследок. Спешить больше некуда.

С грохотом распахивается дверь пульта. Влетает пыхтящий и булькающий Дацюк.

— Андрей! Ты сразу блокировку откуда снимал? С пульта?

Кулик кивает.

— Флотоводец засраный. Комдивка картонный. Бл… Пускай гребные!!!

Кулик дергается.

— Блокировка.

— Какая на… блокировка?! Пускай!!

Кулик командует в корму. Потом пускает гребные с пульта «Кама». Они работают. Глубина 279 метров. Стрелка глубиномера вздрагивает и останавливается. Дацюк докладывает в центральный о даче хода. Буквально сразу же прибегает радостный Скамейкин.

Блок найден. Три минуты на замену — и мы снимаем аварийные сигналы. Сразу, не дожидаясь разрешения центрального поста, взводим АЗ и начинаем тянуть решетки вверх. Все правила соблюдения ядерной безопасности свернуты в трубочку и засунуты в. Вот теперь надо спешить, галопом!

15.10. Понемногу начали всплывать. Кулик с Дацюком убыли в центральный объясняться. Петрович сидит с нами, подгоняя меня и Белошейкина:

— Давай, давай, без остановок. А то и так уже реакторы отравили, хрен знает сколько выползать будем.

На пульт возвращаются Дацюк и Кулик. Флагманский просит внимания.

— Ребята, это же просто конфуз. Я в центральном задницу этого юноши прикрыл, но вам знать надо.

Дацюк начинает рассказывать. Господи! Сели в лужу на детской вещи. При снятии блокировки с пульта сигнализация не гаснет. А гаснет лишь при снятии с местного поста. Кулик ключом дернул — лампа горит. Так она и должна гореть! А от нервозности обстановки эта чепуха из его головы вылетела начисто. Горит — значит, не отключена. Ну и давай искать неисправность. Благо Дацюк, хоть и не бывший электрик, но эту ерундовину припомнил. Вот так: искали щуку, нашли пескаря.

Из «йодной ямы» мы добросовестно вылезли. Правда, только через час перевели нагрузку на турбогенераторы и перешли в обычный режим. Битый час угорали со смеху, вспоминая лицо Кулика в момент прозрения. В вахтенных журналах эта история никаких следов не оставила. Текучка. Не было этого. Да и не могло быть, когда на борту начальник. Вечером на докладе ЗКД разметал в лохмотья командиров всех боевых частей, и на следующий день «потешные войны» пошли своим чередом. А что, страха-то нет! Хотя и оставалась самая малость. Бывало и хуже!

Мимоходом. Идите вы все!!!

Воскресенье. Утро. Часов одиннадцать. Корабль пуст. Выходной. Стоящая вахта дремлет на боевых постах по отсекам, а подсменная обнимает подушки по каютам. В центральном посту вахтенный периодически роняет голову на журнал, а дежурный по кораблю, презрев все флотские традиции, уютно свернулся на командирском кресле и дремлет, пуская слюни. Старший на борту командир. С вечера заперся в каюте и до сих пор не подает признаков жизни, не считая богатырского храпа, перекрывающего гул отсечных вентиляторов. Полная идиллия.

Неожиданно прямо под носом дежурного по кораблю каплея Филатова просыпается и противно дребезжит красный телефон ВЧ. Тот, который без наборного диска и с предупреждением о соблюдении военной тайны. Филатов с трудом разлепляет веки. Поднимает трубку. Позевывая, представляется:

— Дежурный по… кораблю… капитан-лейтенант. Филатов.

Трубка чеканит в ответ:

— Маршал Советского Союза Говорков! Не подскажете.

Филатов недоуменно смотрит на трубку. Наверное, дежурный по связи изгаляется. Негодяй!

— Послушай маршал, пошел ты на х.! Мальчиков поищи со своими шуточками!

И бросает трубку. Веки снова сцепились, дыхание изможденного службой дежурного выровнялось, и он снова погрузился в приятный мир легких сновидений. Но телефонный хулиган успокаиваться не собирается. Аппарат снова начинает издавать звуки. Филатов снова разлепляет веки и поднимает трубку. Но представиться уже не успевает.

— Маршал Говорков! Что за.

Филатова прорывает.

— Слушай, маршал хренов или кто ты там еще! Я тебе по-русски говорю — пошел ты на.! Еще раз позвонишь, доложу оперативному дежурному, что по ВЧ балуешься! Конец связи! Урод ушастый.

Трубка шлепается на телефон. Сон у Филатова пропал начисто. Ему захотелось отомстить наглому связисту за несвоевременные шуточки. Каплей связался с дежурным по дивизии и выяснил фамилию дежурного по связи. Оказалось, что сегодня ее обеспечивает его хороший знакомый, бывший сослуживец капитан 3 ранга Мянчин. Только Филатов приготовился дать нешуточный устный бой зарвавшемуся «майору», как зазвонил другой телефон. Уже простой, для связи в базе. Звонил дежурный по дивизии.

— Филатов, е… мать. Ты что, вообще головой тронулся? Ты кого и куда посылаешь? Мне уже оперативный с флота трубку оборвал! Чуть ли не вместе с погонами!

Филатов почувствовал неясную, но ощутимую тревогу.

— Товарищ каперанг, тут какой-то придурок замучил. Звонит, представляется маршалом и ничего толком не говорит. Я…

— Головка от х…!!! Это же настоящий маршал! Понимаешь, ты, олух? Настоящий!!! Ему твой командир был нужен!!! Он с его отцом воевал вместе, и знакомы они. Он из Москвы, из Генштаба дозвонился, а ты его на х…! Идиот!

Филатов почесал за ухом. Влетел так влетел. Маленьким пистоном не отделаешься.

— Филатов! Он сейчас снова соединяться будет, ты извинись покорректнее. Аккуратно. Если сможешь, конечно.

Телефон секретной связи зачирикал через пару минут. Теперь Филатов поднял трубку осторожно и с почтением, как будто на том конце могли это видеть.

— Дежурный по ракетному подводному крейсеру «К-…» капитан-лейтенант Филатов!

Трубка молчала. Каплей подождал, подул в нее. Тишина. Представился во второй раз. Трубка не отзывалась. Филатов внезапно вскипел.

— Кто там снова надо мной издевается?!

Трубка наконец ответила:

— Маршал Говорков. Группа инспекторов Министерства обороны.

Филатов скис. Значит, дежурный по дивизии не шутил.

— Товарищ маршал, извините, пожалуйста. Я думал, что со мной.

— Все, мальчик, успокойся и перестань сопли пускать. Повежливее надо быть с незнакомыми мужчинами. Командира своего к телефону позови. Да, еще. Ты, распи…й молодой, как догадался, что меня в детстве ушастым дразнили?

— Да я просто так, товарищ маршал, экспромтом.

— Ладно, экспромт, зови своего начальника.

И Филатов понесся будить сладко почивавшего командира корабля.

Позже, по прошествии времени, Филатов даже гордился происшедшим. Скажите, а вы хоть раз в жизни посылали маршала куда-нибудь подальше? Попробуйте, не пожалеете.

Заполярный Отелло

После дальнего похода экипаж ПЛ вместе с женами собрался в ресторане отпраздновать возвращение. Все основательно подпили. Опрокинув очередную стопку, немолодой капитан 3 ранга крякнул:

— Ну а теперь, мужики, по бабам!

Сидящая рядом пьяненькая жена возразила:

— Зачем по бабам? У меня муж в автономке!

Не побоюсь быть банальным, но тема любви бесконечна, как конец питания с берега после долгого-долгого плавания. И как всем известно, это святое чувство шествует по миру в сопровождении целого сонма пороков, присущих не всем, но знакомых каждому. Надеюсь, перечислять их нужды нет. А теперь представьте маленький городишко с населением чуть более двадцати тысяч, да и то треть из них — матросы, живущие в казарме. Городок, где мужья по меньшей мере три-четыре месяца в году бороздят глубины Мирового океана в полной оторванности от женского пола. Городок, где женам работать негде, и они, еле дождавшись лета и подхватив детей, катапультируются на Большую землю с мая по сентябрь, оставляя мужей на произвол судьбы и командования. Городок, где развлечений немного: походить по магазинам, совершить вояж в гарнизонное злачное место — ресторан «Мутный глаз» или позаниматься бытовым пьянством с друзьями (муж в отсутствие жены) или подругами (жена в отсутствие мужа). Идеальная среда для приключений, усугубленная ежегодным пополнением населения в виде неокольцованных лейтенантов, жаждущих любви и ласки, причем немедленно.

На первенство в этой истории претендовали все четыре флота, все флотилии и мало-мальские военно-морские базы. Не суть важно. Если эти события и имели реальную основу (в чем лично я не сомневаюсь), то все участники ее молчали, молчат и будут молчать. Ибо даже в наше нелегкое время аналог этому происшествию надо поискать.

Супружеская чета Муравьевых нравилась всем. Она — красивая натуральная блондинка, ноги — от коренных зубов, на удивление, добра и приветлива. Чем, как известно, не особенно страдает подавляющее большинство красивых женщин. Он — статный, подтянутый, мужественный капитан-лейтенант, тоже не обделенный мужской привлекательностью. Семья жила душа в душу и поводов для сплетен не подавала. По магазинам Стас и Лариса ходили, держась за руки, как пионеры, порознь их почти не видели, и вообще от их пары буквально исходила аура любви и благоденствия. Полная идиллия, одним словом.