Олег Лемехов - Перебежчики. Заочно расстреляны
Мое обращение к британским властям с просьбой о предоставлении политического убежища в мае 1991 года было продиктовано политическими мотивами. Это был совершенно сознательный и самостоятельный шаг, никакому давлению я не подвергался. Я считал своим долгом противостоять попыткам реакционных сил в СССР, и прежде всего КПСС и ее инструмента КГБ, заморозить и задушить процесс демократических преобразований. Я считал, что задания, которые получают загранаппараты КГБ, попросту преступны и направлены на сохранение власти элиты в ущерб народу и государству. Твердое убеждение в том, что подлинного врага следует искать внутри страны, а не снаружи и что интересы Запада совпадают с подлинными интересами народа (а отнюдь не верхушки, разумеется), и привело меня к решению: помочь политическим лидерам Запада верно оценить процессы, происходящие в СССР, вопреки активно распространявшейся КГБ дезинформации о демократическом движении и его лидерах. Считаю, что я выполнил свой долг.
Хочу также отметить, что оперативный ущерб, нанесенный мною, ограничивается моими личными контактами с теми сотрудниками, которые, по моему мнению, уже были известны.
Будучи русским человеком и патриотом, я не могу отказаться от своей Родины и вернусь в Россию, как только буду полностью уверен, что законодательство этой страны полностью защитит меня от любого произвола и обеспечит необходимые, принятые в свободном мире свободы.
С уважением, Михаил Бутков. 2.09.1991».Вслед за публикацией этого письма последовала высылка из Норвегии восьми советских дипломатов за деятельность, не совместимую с их официальным статусом. Среди них был и резидент ПГУ КГБ в Осло Л. Кошляков.
А в ноябре 1991 года Бутков шлет на родину очередное письмо:
«После того как я попросил политического убежища в Великобритании, свои мотивы я изложил в письме и направил его в Первое главное управление (внешняя разведка) КГБ СССР 2 сентября 1991 года. Так почему же я ушел? Потому, что многочисленные интриги советского руководства, связанные с ними факты и события, о которых не было известно общественности на Западе, но которые не были секретом для сотрудников КГБ, привели меня к убеждению: перестройка в СССР — не что иное, как ширма, попытка сохранить власть КПСС и номенклатуры путем частичной, фасадной модернизации страны. И власть эту правящие структуры не отдадут ни за что, пусть даже страна окажется на грани катастрофы. Поэтому перед визитом Горбачева в Осло в июне 1991 года я понял: писать (как журналист) восторженные статьи о его Нобелевской лекции и освещать его визит (как разведчик) я просто не смогу. Последней каплей был, пожалуй, визит в Норвегию тогдашнего министра внутренних дел СССР Б. Пуго. Видя, как наши дипломаты и резидентура обхаживают этого монстра, виновного в пролитии крови в Вильнюсе, слыша его заявления о том, что «обстановка в Союзе под контролем», непокорные республики будут приведены к послушанию и что Центр никому власть не отдаст, я испытал глубочайшее отвращение. Решил, что работать на таких людей — преступление против собственного народа.
Я был майором КГБ, старшим оперативным уполномоченным по должности. Помимо прочего, отвечал за координацию так называемых «активных мероприятий», т. е. тайных акций влияния в Норвегии. Поэтому читал и регистрировал все телеграммы с заданиями, поступавшими из Центра. Направленность их была очевидна: убедить Запад, что только Горбачев и его правящая верхушка отвечает интересам и чаяньям всего человечества. Соотношение «чистых» советских представителей в Осло и разведчиков (КГБ и ГРУ) составляло пропорцию 40 и 60 % в пользу последних. Ведь на них идут деньги как от ведомств прикрытия, так и от разведок на оперативные и прочие расходы.
Итак, шла большая политическая игра. Страна катилась к катастрофе. «Демократ» Горбачев уверенно прокладывал дорогу к путчу, подписывая указы о патрулировании городов войсками, о чрезвычайном положении, распорядившись о вводе войск в Литву зимой 1990 г. и в Москву весной 1991 г., предоставив КГБ СССР чрезвычайные полномочия. А внешняя разведка КГБ отвечала за создание «благоприятных внешних условий» для внутренней политики советского руководства. Таким образом она соучаствовала в преступлении против своего народа. Многие мои бывшие коллеги утешают себя тем, что разведка-де дело «чистое», служит не партии, не режиму, а стране и народу. Абсурд!
Не мог я оставаться нейтральным, когда решается судьба нации. Я изменил КГБ, КПСС, тем, кто предавал и мучил мой народ, прикрываясь высокими словами об Отечестве. И считаю, что поступил правильно.
М. Бутков, Лондон, ноябрь 1991 г.».«Русский патриот», Бутков не ограничился открытыми письмами советскому руководству и русскому народу, и в 1993 году в Лондоне вышла его книга под названием «КГБ в Норвегии — последняя глава», где он подробно описывает все, что знал об операциях ПГУ, к которым имел доступ в силу своего служебного положения. Кроме того, он обнародовал совершенно фантастические материалы о помощи, которую Россия якобы оказывает Ирану в создании ядерного оружия.
В Англии «русского человека и патриота» достойно вознаградили. Ему предоставили статус пенсионера британских спецслужб с ежегодной пенсией в 14 тысяч фунтов стерлингов, и, кроме того, он получил единовременное пособие в 100 тысяч фунтов. В Англии Бутков, заручившись новыми документами на имя Майкла Ньюмена, вступил в брак с Марией H., после чего супруги Ньюмен приобрели дом в пригороде Лондона на Темзе.
Однако новоявленные Майкл и Мария Ньюмен так и не смогли приспособиться к жизни в Англии. Им всегда катастрофически не хватало денег, а жить хотелось на широкую ногу. И поэтому, когда летом 1996 года эмигранты из России Игорь Фальковский и Светлана Кузнецова предложили Бутковым-Ньюменам обманывать бывших соотечественников при помощи фальшивых приглашений на стажировку в Калифорнию, они с готовностью согласились.
Разработанная ими афера была довольно проста. На фальшивых бланках бизнес-центра города Рединг они напечатали рекламные материалы с приглашением на учебу в несуществующую коммерческую школу менеджмента в Калифорнии и разослали их по 700 адресам в России и на Украине. В ответ на «приглашение» они получили заявки от 1450 человек, которые перевели на их банковские счета в Швейцарии и на островах Джерси и Гернси плату за обучение — около 2,4 миллионов долларов. С этими деньгами аферисты собирались бежать и спокойно доживать свой век в Андорре. Но судьба распорядилась иначе, и их мошенничество открылось, когда русские и украинские бизнесмены приехали в одну из московских гостиниц, где их якобы должен был встретить представитель «курсов менеджмента» перед полетом в Америку.
Английская полиция арестовала мошенников в декабре 1996 года. Следствие длилось долго. При этом никто нигде не сделал заявления, что Майкл Ньюмен — это Михаил Бутков. И только в заключительной речи судья позволил себе осторожный намек, сказав о главном подсудимом: «У него была интересная, веселая жизнь с большим количеством приключений». В итоге Бутков получил три года тюремного заключения, его жена Мария — полтора, а их подельники Фальковский и Кузнецова — в общей сложности пять лет тюрьмы.
Но не все бывшие сотрудники ПГУ КГБ были столь красноречивы, как Бутков. Так, 1 октября 1991 года работавший в генеральном консульстве СССР в Мюнхене под прикрытием должности вице-консула подполковник ПГУ Владимир Фоменко принял решение остаться на Западе и попросил политического убежища в ФРГ. Оно было ему предоставлено. Но несмотря на поднявшийся вокруг его имени шум, Фоменко оставался нем как рыба. А с другим перебежчиком вообще случилась странная история.
Майор КГБ Сергей Папушин, долгое время работавший в ПГУ, в августе 1990 года ушел в отставку и занялся бизнесом. Достиг он на новом поприще успехов или нет — неизвестно. Но в 1991 году во время одной из своих деловых поездок в США он решил пойти на сотрудничество с американскими спецслужбами. Выкачав из него все, что он знал, его собеседники из Ленгли утратили к нему интерес. И тогда Папушин сообщил американцам чрезвычайно важные сведения о том, что один из высокопоставленных сотрудников ЦРУ завербован КГБ, намекая, возможно, на Эймса. И здесь произошло нечто странное. Через несколько часов после того, как его сообщение достигло высокого начальства в ЦРУ, Папушин скончался при загадочных обстоятельствах.
В том же 1991 году вступил на путь предательства сотрудник военной контрразведки Западной группы войск в Германии майор Владимир Александрович Лаврентьев.
Лаврентьев родился в 1954 году в подмосковной Балашихе в рабочей семье. В семидесятых годах он окончил Высшую школу КГБ и по распределению попал в Третье главное управление (военная контрразведка) КГБ. После окончания спецфакультета Института имени Ю. Андропова он был направлен в Группу советских войск в Германии в один из особых отделов в город Эберсвальд. Через некоторое время он вернулся в Москву, продолжал работать в центральном аппарате Третьего управления, а в 1988 году вновь был командирован в Эберсвальд. Там он отвечал за связь с партийными органами, общественными организациями, а также с министерством безопасности (Штази) ГДР.
