Нюрнбергский процесс - Александр Григорьевич Звягинцев
Особую ценность, несомненно, представляли официальные немецкие документы. Их число было огромно. Только американцами было просмотрено более 100 тыс. материалов, отобрано до 4000 и 1400 представлено Трибуналу в качестве доказательств.
Исходя из требования Устава о том, что суд не должен быть связан формальностями при приёме доказательств, Трибунал допускал представление фотографий не только для идентификации, как было принято, например, в британском законодательстве, но и в качестве самих доказательств. Советские обвинители предъявили суду многочисленные снимки, на которых запечатлены зверства гитлеровцев на территориях СССР Польши, Чехословакии и Югославии.
Многочисленные фотодокументы представила советская Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников. Трибунал беспрепятственно принимал в качестве доказательств карты, диаграммы и схемы, изготовленные обвинением, а также документальные кинофильмы.
На судебном заседании демонстрировались кинофильмы, выпущенные в своё время гитлеровцами, и кинофильмы союзников. При демонстрации этих фильмов обвинители предоставляли доказательства достоверности кинолент: свидетельства об источнике фильмов, справки, при каких обстоятельствах киноленты были смонтированы, или удостоверения кинооператоров и лиц, монтировавших документальное кино.
Хроника свидетельствует
Нюрнбергский международный военный трибунал вошёл в историю как процесс документов. Именно документальные доказательства здесь были решающими. Союзники захватили важнейшие архивы гитлеровской Германии, например архив германского Генерального штаба со всей оперативной документацией, раскрывающей подготовку и развязывание войн.
Действовавшая с ноября 1942 г. в СССР Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников внесла огромный вклад в доказательную документальную базу Трибунала.
Мир судит
В распоряжении суда оказались огромные собрания немецких документов. Были захвачены правительственные и личные архивы некоторых главарей фашистской Германии, например архив штаба оперативного руководства гитлеровского верховного главнокомандования во Фленсбурге, архив Риббентропа, архив Розенберга (документы были замурованы в потайном хранилище в его замке в Баварии), архив Франка. Огромное количество документов нацистского министерства иностранных дел, общим весом более 400 тонн, было захвачено 1-й американской армией.
Советский юрист Трайнин
Перед советским обвинением стояла задача максимального использования всех документальных материалов из найденных фашистских архивов. Для этого была создана следственная часть, в обязанность которой входила подготовка документальных доказательств, в том числе материалов из архивов, захваченных англо-американскими войсками, допрос обвиняемых и некоторых гитлеровских генералов и руководителей ведомств, которые на процессе фигурировали как свидетели.
Советские следователи обнаружили особо ценные документы, в частности оригинал плана «Барбаросса»[6]. Существование этого плана предполагало наличие различного рода дополнительных документальных данных, которые гитлеровский генеральный штаб должен был разрабатывать для реализации плана военного нападения на СССР. На поиски этих документов, их перевод на русский язык и систематизацию были направлены большие усилия. Собирались материалы, подтверждающие виновность главных военных преступников по всем пунктам предъявленного им обвинения. Документы систематизировались по отдельным видам преступлений и по каждому из обвиняемых. Одновременно изучались протоколы допросов обвиняемых и свидетелей, которые производились американскими следователями.
Кроме того, советскими следователями были допрошены почти все обвиняемые и значительное число свидетелей.
Сложности перевода
Особо хотелось бы остановиться на работе переводчиков на процессе – это был сложный и ответственный труд. Ведь именно от умения квалифицированно, быстро и абсолютно адекватно перевести услышанное во многом зависел успех обвинения. Следует отметить, что синхронный перевод сразу на несколько иностранных языков начал применяться лишь в 1940-х гг. Но, пожалуй, только после Нюрнбергского процесса синхронный перевод вошёл в широкую практику. Затем он был применён на Токийском процессе[7], а потом уже и в Организации Объединённых Наций.
Из воспоминаний советских переводчиков, участвовавших в Нюрнбергском процессе, видно, насколько непросто делались ими первые шаги. Сын одного из руководителей наших переводчиков на Трибунале, Илья Евгеньевич Гофман, любезно предоставил автору этого издания как документы того времени, так и рукописные мемуары своего отца – Евгения Абрамовича Гофмана, который с февраля 1946 г. возглавлял группу советских переводчиков в Нюрнберге. Вот что писал Е. А. Гофман:
«Впервые мне пришлось выступать в роли синхронного переводчика в 1946 году в Нюрнберге. Когда я направлялся в этот старинный город, приковавший в то время внимание миллионов людей всего мира, следивших за работой Международного военного трибунала, я не имел ни малейшего представления о задачах, которые мне предстояло выполнять…»
Почти год Е. А. Гофман сидел в метре от подсудимых. Если бы не высокая стеклянная перегородка, он мог бы рукой дотянуться до этих извергов.
Как же был организован синхронный перевод на Нюрнбергском процессе? Обратимся ещё раз к воспоминаниям Е. А. Гофмана:
«Каждая делегация обеспечивала перевод на свой родной язык. Перевод на немецкий язык делали американские переводчики. В каждой из четырёх открытых сверху кабин одновременно сидели переводчики с английского, немецкого и французского языков. На столе кабины, перед стеклом, за которым сразу же начинались скамьи подсудимых, был установлен переносной микрофон, которым завладевал один из переводчиков, в зависимости от того, выступал ли оратор на английском, немецком или французском языках. Случалось и так, что за 6 часов работы французскому переводчику ни разу не пришлось произнести ни слова. Зато, когда выступали подсудимые и их защитники, немецким переводчикам приходилось „жарко“. Часто они работали без отдыха всю смену (1,5 часа), а когда один из коллег выбывал из строя по болезни, то и две и даже три смены… Непосвящённого человека, входившего в зал, поражал многоголосый гул, доносившийся из кабин…»
Американские корреспондентки
Среди иностранных переводчиков преобладали американцы. Гофман писал, что в основном это были «люди солидного возраста и с большим переводческим стажем. Значительная часть из них были эмигранты, проживающие много лет в Англии или США». При знакомстве они представлялись: «князь Серебрянников», «князь Васильчиков», «граф Толстой».
Синхронный перевод
В иностранных делегациях между синхронными и письменными переводчиками было проведено строгое размежевание. Синхронные переводчики не занимались письменными переводами, и наоборот. У нас же таких разграничений не было. Но на работе и отношениях это никак не сказывалось. Жили дружно. «По вечерам после работы и в перерывах между сменами, – пишет Гофман, – мы сверяли свои стенограммы с оригиналами, правили их и считывали после перепечатки на машинке, переводили документы и речи, выступали в роли устных переводчиков при переговорах с представителями других делегаций. Так незаметно прошёл почти
