Владимир Семичастный - Спецслужбы СССР в тайной войне
Китайцы начали вести себя в этих регионах так, словно они и на самом деле принадлежали им. Они собирали жителей прилегающих китайских деревень и посылали их на спорную территорию то косить траву, то сушить сено, то собирать хворост для топки.
Подчас нам казалось, что мы имеем дело не с деревенскими жителями, а с переодетыми китайскими пограничниками. А когда мы приняли меры для защиты государственной границы, китайцы сделали вид, что страшно удивлены.
Открытые столкновения на Даманском и в других местах становились все более жесткими.
Новая обстановка требовала быстрой реакции. Опасения заставили советскую сторону изменить свою военную доктрину. Возникла необходимость усилить оборону пограничной линии и укрепить второй рубеж в тылу.
Помощь была получена отчасти от соединений Советской Армии, которые были поближе подтянуты к границам.
Разумеется, нам приходилось думать и о том, чтобы подобные перемещения не ослабили наши западные рубежи. Поэтому проводившиеся перегруппировки не затрагивали подразделений, размещенных в ГДР и в других восточноевропейских странах, на самой западной границе СССР.
Новая дислокация не была простым делом. Кроме всего прочего, потребовалось построить несколько военных городков с жильем, складами и всем прочим. А для усиления охраны самой границы мы создали два новых пограничных округа, разместили там воинские подразделения.
Учитывая громадную протяженность границы с Китаем, потребовался и воздушный контроль за ней. Лучше всего подходили для этого вертолеты, но китайцы запросто их сбивали. Вертолеты не были защищены броней и не имели нужного вооружения. В одном из докладов Хрущеву я рассказал ему, что китайцы без большого труда простым огнестрельным оружием могут выводить из строя наши вертолеты.
— Разве они не бронированные? — удивился Никита Сергеевич. Мне ничего не оставалось, как подтвердить печальный факт:
— Бронированных у нас нет.
Он сразу позвонил министру обороны маршалу Малиновскому:
— Это правда, что мне говорит Семичастный?
— Да, Никита Сергеевич, — был ответ.
— Так почему об этом молчите? — рассердился Хрущев.
Немедленно были отданы необходимы распоряжения.
Благодаря тому, что производство вертолетов в то время было хорошо развито, бронирование их «брюха» и монтаж дополнительного оборудования не заняли много времени. Наконец-то наши пилоты смогли отвечать на провокационные вылазки и при этом спокойно возвращаться на свои базы.
Составной частью всего процесса было и укрепление границы между КНР и Монголией. Сама монгольская пограничная охрана была довольно слабой, и наша помощь ей чем дальше, тем больше становилась все необходимей. Однако это потребовало от нас немалых и финансовых, и других материальных затрат.
Все эти новые наши шаги носили прежде всего символический характер и преследовали превентивные цели. Они предназначались для того, чтобы предостеречь Мао от нагнетания напряженности.
Несмотря на все обострения и резкие высказывания, мы тем не менее никогда не боялись, но и не желали настоящей войны с Китаем. Ни Центральный Комитет партии, ни министерства иностранных дел и обороны никогда не считали Китайскую Народную Республику явным врагом. Китай оставался соседом, который, правда, настроен враждебно, с которым надо держать ухо востро, но не более.
Большая часть китайского вооружения была родом из наших конструкторских бюро и наших заводов. Хорошо нам был известен и состав китайской армии. Наши советники длительное время вели работу по созданию и укреплению Красной Армии Китая. В то время в военном конфликте КНР не могла бы нас победить.
Положение не изменилось и после прошедшего в Китае позднее, в 1964 году, ядерного испытания. Нам было известно и раньше, на какой стадии развития находятся китайские исследования в этой области. Мы знали китайских ученых, работавших в рамках ядерной программы, не были тайной и их возможности.
Наконец, наш собственный опыт позволял судить, сколь долог путь от первого ядерного испытания до вооружения армии ядерными боеголовками. Первые взрывы вовсе не означают, что армия вооружена до зубов. Строительство сети специальных станций, приспосабливание армии под новое вооружение, определение наземных целей на территории противника — все это далеко не кратковременные дела.
Китайцы не были настолько глупы, чтобы всего этого не сознавать.
Это правда, что овладение атомом китайской стороной в определенной мере нарушило существовавшее до той поры равновесие между нашей страной и Соединенными Штатами.
Однако было достаточно много признаков и информации, дававших нам основание верить, что в случае ядерного конфликта между Востоком и Западом Китай останется на нашей стороне: мнение об империалистической политике Запада у китайцев не изменилось. Ни на международных конференциях, ни в Организации Объединенных Наций они не голосовали против нас.
Со своим тогдашним вооружением они могли противостоять лишь одному единственному противнику: или Западу или же нам.
Ударь гром, и нам пришлось бы, хотим мы или не хотим, забыть обо всех взаимных обидах. Поэтому мы, даже в самые тяжелые минуты, не переставали нашу ссору считать преходящей.
Китай — страна совершенно особенная, неповторимая, ее трудно измерять однозначным мерилом. С виду могло показаться, что одним из шагов, который мог привести к улучшению наших отношений, стало бы всевозможное содействие свержению Мао. Неприятие критики культа личности Сталина в СССР в определенной мере питалось его собственным страхом, что и с ним может случиться что-то подобное. Оппозиция существовала тогда и в китайском руководстве.
Вопрос, однако, не стоял столь примитивно, столь просто. Наши силы не в коем случае нельзя было считать настолько могучими, чтобы они оказывали какое-либо заметное воздействие на ход событий в этой стране. Но даже если бы было так, чего можно было бы ожидать в случае удачного свержения Мао? Что делать, если в стране начнется новая гражданская война? Как бы все это отразилось на обстановке в нашей собственной стране?
Размышляя об этом, мы тщательно взвешивали все «за» и «против», очень внимательно следили за всеми событиями в стране «большого соседа».
А происшествия следовали одно за другим. В шестидесятые годы началось в Китае движение «красных бригад», когда свирепствовали группы молодых людей, поддерживавших Мао и выступавших против тогдашних партийных и государственных деятелей. Борьба за власть в Пекине вспыхнула с новой силой, а на наших лицах разом прибавилось морщин.
Антисоветизм молодых людей достиг своей кульминации, когда, используя физическую силу, члены «красных бригад» блокировали наше посольство, а представительство авиакомпании «Аэрофлот» оставалось на осадном положении несколько недель. Полеты между Пекином и Москвой свелись к минимуму, равно как и служебные командировки. Неистовство толп было непредсказуемым. Казалось, достаточно спички, и все полетит в тартарары.
В Кремле и в других органах высшего советского руководства росло опасение, о котором никто не отваживался говорить вслух, но которое не давало спать спокойно ни одному достаточно хорошо информированному партийному работнику: а что, если бушующая толпа китайцев двинет пешком и без всякого вооружения на север, к нашим границам?.. Что, если масса безоружных людей попробует захватить желанные северные территории, не произведя при этом ни единого выстрела?..
Мы знали, как следует вести себя против угрозы атомного оружия. Но что можно предпринять против бушующей многотысячной фанатичной толпы, против людей, озлобленных и непредсказуемых? А собрать миллион человек, готовых предпринять подобный поход, не было в тогдашнем Китае слишком сложной проблемой.
От американцев нас защищал океан, а от китайцев — лишь река Амур и надежда, что поход на север никогда не состоится.
На эту тему среди наших людей ходило много анекдотов. В том духе, хватит ли на всех места в Сибири, что будет расти после того, как будет съедена тайга, и т. п. Высмеивание подобных проблем мешало трезвой оценке возможной угрозы. Однако люди, отвечающие за оборону своей страны, должны быть готовы к любой неожиданности.
Пришлось бы нам стрелять из автоматов по невооруженным беднягам с палками в руках? Сумели бы мы с ними обращаться на самом деле, как с людьми, отправленными на бойню?.. Все это были очень неприятные размышления.
В том, что соседство Китая — дело далеко не простое, убедила нас и война в другой азиатской стране — во Вьетнаме.
Одним из результатов советско-китайской распри стал фактический распад Коммунистической партии Индонезии.
Следствием негативных взаимных препирательств оказалось то, что две великие страны с коммунистами во главе очистили здесь пространство для прозападно ориентированных местных сил, а тем самым и для расширения влияния капиталистического мира. Классический пример того, как двое дерутся, а третий сметану ест.
