Павел Ефремов - Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания
— Мужики, обалдели что ли, Новый год на носу, а вы под колеса лезете!
Епифанов подошел к кабине, козырнул и представился:
— Капитан 2 ранга Епифанов. Куда следуете?
Своим богатырским видом, сединой и гренадерскими усами механик невольно внушал уважение.
— В Гаджиевку, домой. А вы-то что посередь дороги гуляете в такое время? Водку пить пора!
Механик куснул ус, затянулся.
— Служба. Меня с пятерыми орлами до Гаджиево кинешь?
Водила зашелся в хохоте:
— Командир, ты хоть посмотрел на мою тачку? Марина, глянь на этих хохмачей. Сейчас помру!
Тут обнаружилось то, на что, захваченные переговорами, мы внимания не обратили. Машина была мусоровозом. Шесть баков для мусора и кран для подъема. Вот и все. Просмеявшийся водитель пояснил:
— Они пустые, все. Хотите, в них прыгайте. Больше некуда.
В мусорных баках никто из нас еще не путешествовал. Да и не собирался. Все приуныли. Домой хотелось. В бак нет. Шофер взглянул на часы.
— Так подводники. Через минуту газую. Решайтесь. Времени в обрез.
Мы дружно безмолвствовали. Сказать было нечего. Молчание начало затягиваться, но тут Епифанов выдал тираду, чеканя слово за словом:
— Я на флоте четверть века. Сидеть в бачке для отходов не заслужил. Но и праздник встречать на дороге тоже! Кто брезгливый — оставайтесь. Подводник в мусорном баке — это символ эпохи! По коням!
Брезгливых не нашлось. Полезли все. Расположились как в Табели о рангах: первые два бачка — механик с комдивом, вторые — мы, третьи — мичманы. Служебная мини-лестница, простите, мусорница. Шофер оторопело посмотрел на шесть голов с кокардами, торчащие из баков.
— Ну даете! Уши у шапок опустите, с ветерком поедем!
Уши опустили. Механик даже успел вытащить из кармана флягу, отхлебнуть и пустить по кругу. Машина тронулась. Наверное, это действительно был символ. Полярная ночь. Звезды. По идеально пустой дороге летит в никуда дребезжащий мусоровоз. В мусорных баках элита флота — подводники-атомоходчики передают друг другу емкость со спиртом. Сплошная романтика.
Шофер не обманул. Летели, как из ружья. На КПП Гаджиево тормознули без пяти двенадцать. Не сомневаюсь, что мичман-контролер до сих пор вспоминает, как в новогоднюю ночь из мусоровоза десантировались мичманы и офицеры немалых званий. Правды ради скажу: баки так заледенели, что никто из нас практически не испачкался. По крайней мере, внешне.
Дверь квартиры я открыл, задыхаясь от бега, без одной минуты. Дальше, надеюсь, ясно без слов. Как пьют и закусывают на Новый год, знает любой. Праздник для всех одинаков. Но вот дорога на праздник у каждого своя.
Мимоходом. Который час?
Автономка. Где-то середина плавания. Все, вроде, еще ничего, но усталость и раздражение потихоньку сказываются. В ноль часов заступает первая смена. На пульт ГЭУ вваливается наша троица: электрик старлей Антохин, левый оператор каплей Денисбаев, он же Дыня, и я, правый оператор старлей Белов. В ожидании команды «От мест отойти!» завязывается оживленная дискуссия. На данный момент самая животрепещущая тема — переход на зимнее время. Перевод стрелок часов взад-вперед в нашей могучей стране начал практиковаться не так давно, и народ все еще постоянно путается. Нынче на дворе, а точнее, за бортом осень, и мнения разделились. Волнует одно: перевод стрелок вперед означает уменьшение нашей вахты на один час и соответственно сокращение сна на то же время следующих за нами или, наоборот, и мы стоим на час дольше, и они спят больше? Вот мы со стрелками и запутались. Но как же хочется порой верить в лучшее независимо от обстоятельств! Каждая смена упирается и с пеной у рта отстаивает свою точку зрения. К отбою тревоги сошлись на том, что третьей смене волноваться все же не резон. Они могут потерять час лишь на сне, а вот нам предстоит одно из двух: стоять либо на час больше, либо на час меньше. Второе все же предпочтительней.
Сменились. Вечно замученный Антохин собрал доклады и быстренько погрузился в призрачный мир полудремы, когда вроде спишь, но на внешние раздражители реагируешь чутко. Дыня извлек «Войну и мир» и принялся изучать специфику взаимоотношений князя Болконского и Наташи Ростовой. Я же приступил к устранению пробелов знаний по общекорабельным системам при помощи вороха технической документации. Воцарилась рабочая тишина. Только гудели приборы и изредка раздавались нечленораздельные звуки со стороны Антохина.
Прошел час. Оттарабанили очередной доклад в центральный пост. Дыня, выдав монолог в «Каштан», отложил книгу и вперился взглядом в циферблат морских часов, висевших аккурат перед ним.
— Ё-моё! Еще три часа! Охренеть можно!
Антоха, не приходя в сознание, пробасил в ответ:
— Дынька, помолчал бы лучше! Ты что, в первый раз на вахте? Будь другом, не шуми, дай покемарить.
Дыня заерзал в кресле.
— Лучше в каюте дрыхнуть. Мужики, я все же думаю, что часы переводят на час вперед. Паш, а ты как?
Я оторвался от схем и прикинул возможный вариант.
— Да, неплохо. В два часа стрелки на час вперед. Станет три часа. А там уже совсем ничего останется. Хорошо бы.
Дыня загорелся. Еще минут пять он вслух рассуждал о правильности своего подхода, просчитывал варианты экономии электроэнергии в масштабе страны при переводе времени на час вперед и, наконец, убедил самого себя в верности своих умозаключений. Антоха, все это время страдавший от шума, порождаемого монологами Дыни, не выдержал и разругался:
— Чего ты завелся? Бу-бу, бу-бу! Как на базаре! Ты на вахте или где? Е…о в табло и думай о своем! Ума не хватает? Так позвони в центральный, спроси Грозного, он же там бдит, все знает! Но не стрекочи!
Дыня хлопнул себя по лбу.
— Точно! Вот голова деревянная, сам не догадался!
И начал вертеть кружок телефона. Виталик Грозный — наш командир группы трюмных, вахту несет в центральном посту. Всегда в курсе всех событий.
— Центральный! Виталь, это ты? Слушай, старик, у нас спор возник. Часы сегодня назад или вперед переводят? Не знаешь? Спроси у штурманов, это же их проблема. Ну, давай, жду.
Дыня прикрыл трубку ладонью.
— Они и сами там ни бум-бум. Сейчас узнает.
Снова приник к трубке.
— Что? Вперед? Виталька, это точно, без дураков? Ну спасибо, дружище! Мерси! Отлично!
Дыня с торжествующим видом положил трубку на аппарат.
— Ну что, быки колхозные, притихли? Кто прав? На час вперед! Дышите ровно, нам скоро сменяться!
Откровенно говоря, я не сильно задумывался над временным вопросом, но перспектива отстоять на час меньше обрадовала и меня. А уж вечно умирающего от недостатка сна Антоху вообще окрылила. Он восстал из небытия и даже открыл глаза.
— Дыня. Это не шутка?
— Чего пристал? Я же вам, балбесам, говорил! Не верили.
Антоха молча повернулся к своему пульту и начал заполнять журнал.
Мы тоже.
Без пяти два Дыня торжественно объявил:
— Через несколько минут по всему кораблю пройдет команда: стрелки часов на час вперед! И нам останется тоже всего один час!
Прошли доклады. «Каштан» молчал. Пошел третий час ночи. Дыня заерзал в кресле.
— Что они там? Уснули?
Часы показывали уже две минуты третьего.
— Дыня, тебя обули, как младенца. А ты, бестолочь, уши-то и развесил!
Антоха сплюнул со злости и приготовился снова уйти в нирвану. И тут ожил «Каштан». Голосом родного командира он возвестил:
— Согласно Указу Совета министров СССР сегодня в два часа ночи производится переход на зимнее время! Стрелки часов в два часа ночи переводятся на час вперед. Внимание по кораблю: перевести стрелки морских и встроенных часов на час вперед! Командир.
И отключился. Дыня ликовал.
— Вот! Вот! Кто прав? Ты, Антоха, только наезжать на людей умеешь. Слышал?
Антоха не отвечал. Замечание было справедливое. Мы перевели часы и убедились, что до конца нашей смены осталось уже меньше пятидесяти минут. Книги были отложены, журналы заполнены заранее, завязался традиционный автономочный разговор. Как всегда, о женщинах. А о чем можно говорить в минуты хорошего настроения? Только о них! За обсуждением половых проблем время пробежало незаметно. Первым спохватился недоверчивый Антоха.
— Мужчины, а почему не дали команду «Второй смене приготовиться на вахту»? Давно пора.
Не знаю почему, но я сразу почувствовал неясные опасения. С командами иногда происходили накладки, всякое бывало, но чтоб вахтенный механик, наш комдив Петрович забыл? Такого не случалось. Он мог созвать смену на развод раньше срока, но позже — никогда. Прошло еще десять минут. Вторую смену строить явно никто не собирался. Связь безмолвствовала. Антоха с неприкрытой ненавистью вперился в Дыню.
— Так кто на кого зря наехал? Что скажешь, моряк недоделанный? А мы тут, как мальчишки, нюни распустили. Отдохнем, поспим, пора меняться! Тебе, Денисбаич, в степи родные надо, с твоей логикой и интуицией. Баранов пасти!
