Борис Соколов - Чудо Сталинграда
Ставка Верховного Главнокомандования оперативной директивой № 30031, отправленной 26 января в 23:40 командующему Южным фронтом генерал-полковнику Еременко, потребовала:
«1. Решительно улучшить управление войсками фронта.
2. Ускорить темп наступления 51-й и 28-й армий и 28.01.43 г. выйти на рубеж: Ольгинская, Батайск.
3. ВПУ 2-й гвардейской армии немедленно приблизить к войскам.
4. Управления 2-го, 5-го гвардейских механизированных корпусов и 3-го гвардейского танкового корпуса передать непосредственно тов. Малиновскому.
5. Получение подтвердить, исполнение донести.
И. Сталин. Г. Жуков».
Как кажется, Сталин был разочарован тем, как руководил действиями подвижной группы Ротмистров, не сумевший вовремя сконцентрировать достаточно сил для наступления и бросавший части в бой разрознено. Теперь Иосиф Виссарионович передал руководство танковым и механизированными корпусами непосредственно Малиновскому, надеясь, что у того что-нибудь получится. Ведь приз в случае взятия Батайска и Ростова был чрезвычайно велик: вся немецкая группа армий «А», застрявшая на Северном Кавказе. Однако к тому времени от советских мобильных корпусов остались одни названия, и Родиону Яковлевичу трудно было достичь быстрого успеха.
Еременко тотчас отдал приказ командующим 2-й гвардейской, 51-й и 28-й армиями: «Ставка ВГК поставила перед Южным фронтом категорическую задачу к исходу 28 января выйти в район Батайск, Койсуг и отрезать пути отхода кавказской группировки. Решительными действиями 28 января разгромить противостоящего противника и выйти на рубеж: Ольгинская, Батайск, Койсуг. Для выполнения этой задачи мобилизовать весь личный состав. В войска направить ответственных командиров и политработников для помощи в организации и проведения решительного наступления и разгрома врага.
Еременко. Хрущев. Варенников».
Наспех организованное наступление окончилось безрезультатно. 27 января полки 24-й гвардейской дивизии с остатками 5-го механизированного корпуса вновь пытались захватить Тузлуков и Малую Западенку. Но неоднократные попытки форсировать Маныч встречались сильным артиллерийским огнем и бомбово-штурмовыми ударами с воздуха. Ничего не добились и 3-я и 49-я гвардейские дивизии, подкрепленные 128-м, 136-м, 158-м и 223-м отдельными танковыми полками. 20 танков провалились под лед, столько же было подбито артиллерией противника. Как вспоминают старожилы хутора Тузлуков, «много погибших солдат осталось лежать в камышах реки Маныч. Весной, когда река проснулась, течение понесло тела погибших. Куда? Никто не знает. Сколько? Никто не считал…»
29 и 30 января армия Малиновского столь же безуспешно пыталась форсировать Маныч. 30 января люфтваффе разбомбили штаб 2-й гвардейской армии в хуторе Нижне-Соленый. Погибло несколько офицеров, сгорело множество оперативных и учетных документов. Поэтому указанные в итоговой сводке штаба армии суммарная цифра потерь личного состава за 20–30 января 1943 года – 17 802 человека – является далеко не полной. На 30 января все танковые и механизированные соединения были фактически небоеспособны:
3-й гвардейский танковый корпус имел девять танков и 350 мотострелков;
2-й гвардейский мехкорпус – восемь танков и около 1 тыс. мотострелков;
5-й гвардейский мехкорпус – восемь танков и до 2 тыс. мотострелков;
128-й, 136-й, 158-й, 223 отдельные танковые полки располагали 24 танками, а всего во 2-й гвардейской армии оставалось боеспособными 49 танков.
Приданные соседним армиям 4-й и 3-й гвардейский мехкорпуса имели соответственно два и четыре танка, занимая хутора Павлов, Золотарев и Ново-Калиновский и хутора Раково-Таврический, Радухина Балка.
А ведь тремя неделями ранее в пяти корпусах и четырех танковых полках было 526 исправных танков.
В штабе Южного фронта спешно оформили заявку, на пополнение, где отмечалось, что «для восполнения потерь необходимо фронту пополнение – 100 тыс. человек, из них 50 тыс. гвардейского; танков – 500 единиц». Это указывает на то, что основная часть танков была потеряна безвозвратно.
Наконец, 31 января гвардейцы 33-й, 24-й и 49-й дивизий, поддержанные уцелевшими танками, форсировали Маныч и завязали бои на левом берегу. Однако 1 февраля попытки взять Самодуровку, Манычскую и Красный полностью провалились. Эти населенные пункты были заняты лишь к исходу следующего дня. К 6 февраля части 2-й гвардейской армии вышли в район Усмань – Резников – Верхне– и Нижне-Подпольный, остановившись на этом рубеже.
Но Батайск, а тем более Ростов, взять пока не удалось. Время было уже упущено, и основные соединения 1-й танковой армии с Северного Кавказа, начавшие отход еще 29 декабря, успели пройти через Ростов.
Сталин винил в неудаче Еременко, не сумевшего заставить энергично наступать командующих 28-й и 51-й армий генералов В. Ф. Герасименко и Н. И. Труфанова, которые не смогли воспользоваться тем, что армия Малиновского отвлекла на себя наиболее боеспособные соединения группы армий «Дон».
2 февраля 1943 года в 14:00 Еременко издал последний приказ по Южному фронту:
«1. Ставка Верховного Главнокомандования своим приказом от 29 января 1943 года за № 46017 удовлетворила мою просьбу и ввиду моей болезни (открывшиеся раны) освободила меня от командования войсками Южного фронта.
2. С 24 часов 2 февраля 1943 года сдал командование войсками Южного фронта вновь назначенному командующему фронтом генерал-лейтенанту Малиновскому Р. Я.» Малиновский одновременно своим приказом подтвердил, что вступил в командование фронтом. Тогда же, в начале февраля, был снят с должности и Николай Иванович Труфанов, до конца войны более не назначавшийся командующим армией. 11 февраля во главе 51-й армии его сменил генерал-лейтенант Г. Ф. Захаров.
3 февраля Хрущев отправил шифрограмму в Москву, где, в частности, говорилось: «Перед фронтом наступления наших войск противник в прежней группировке продолжает упорно сопротивляться и контратаковать мотопехотой. На рубеже р. Сев. Донец, Кочетовская, Мелиховская противник активных боевых действий не вел. Авиация противника группами 6–8 самолетов бомбила боевые порядки 2-й гв. и 51-й армий. Генерал-полковник командование фронтом сдал Малиновскому».
Вероятно, у Сталина были опасения, что Еременко может заартачиться и откажется сдавать командование, обратившись непосредственно к Верховному Главнокомандующему, как это уже было при назначении его командующим Южным фронтом. Но на этот раз все обошлось.
Хрущев вспоминал, что Сталин спросил у него, кого назначить командующим Южным фронтом вместо Еременко, и Никита Сергеевич порекомендовал Малиновского: «Из всех командующих армиями, которые имелись у нас на фронте, самым подготовленным, который мог справиться с этим делом, был Малиновский. Но Малиновского я не решался назвать. На Малиновского вешали тогда всех собак: Малиновский сдал Ростов, у Малиновского член Военного совета, его друг и приятель Ларин, написал записку сомнительного политического содержания, закончив ее словами: «Да здравствует Ленин!», и застрелился…
В конце концов Сталин вынудил меня назвать кандидата в командующие из числа руководителей Южного фронта. И я говорю: «Конечно, Малиновский. Вы его знаете, и я его знаю». – «Малиновский? Вы называете Малиновского?» – «Да, я называю Малиновского». – «Хорошо! Утверждаю Малиновского!» И к Молотову: «Пишите!» Молотов сейчас же взялся за блокнот и карандаш, а Сталин продиктовал приказ о назначении командующим войсками Южного фронта Малиновского».
Показательно, что Хрущев признается, что Сталин «вынудил» его назвать кандидатуру Малиновского. Вероятно, Иосиф Виссарионович уже остановил свой выбор на Малиновском, но ему необходимо было, чтобы это назначение происходило по предложению Хрущева. А в заключение Сталин сказал: «А пока что, раз мы освободили от должности Еременко и назначаем по Вашему предложению Малиновского, вам придется вернуться к Малиновскому. Там Вы должны ни на шаг не отходить от него, следить за ним и проверять его действия».
Малиновский, как командующий фронтом, приказал начать общее наступление 5 февраля.
51-й армии предстояло действовать в районах Ольгинской и Батайска, а затем форсировать реки Дон и Аксай, занять Аксайскую (Аксай), овладеть железной и шоссейной дорогами, связывающими Ростов с Новочеркасском, чтобы отрезать гитлеровцам пути отхода на север, и поворотом правого фланга на запад наступать на Ростов.
Наступление 51-й армии намечалось на 7 февраля. Времени на подготовку отводилось двое суток.
6 февраля войска 28-й армии при активной поддержке войск 51-й армии заняли Батайск. 7 февраля 44-я армия и конно-механизированная группа Н. Я. Кириченко, взяв город и железнодорожную станцию Азов, ликвидировали плацдарм противника на левом берегу Дона.
Немцы упорно оборонялись на правом, гористом, берегу Дона. Генерал Н. И. Труфанов приказал 87-й стрелковой дивизии вместе с частями 3-го гвардейского мехкорпуса наступать на Ольгинскую, затем форсировать Дон и Аксай, овладеть станцией Аксайская и наступать на Ростов.
