Сергей Кремлев - Русские распутья, или Что быть могло, но стать не возмогло
Юридически две части государства были разделены, но это была чисто формальная, предпринятая для развязывания рук Ивану мера. Так, уже после введения «опричнины» был созван Земский собор 1566 года, и это было, естественно, общерусское собрание. Из 374 членов этого Собора 205 были дворянами, и эти депутаты совместно с купеческими депутатами проголосовали за продолжение Ливонской войны.
Режим «опричнины», впрочем, и реально раскалывал государство и общество, но это был раскол по линии прогресса и регресса. Причём в «Опричнину» был взят прогресс, а регресс держал сторону «Земщины»… В частности, именно в «Опричнине» вызревали пред-капиталистические отношения, поскольку торгово-промышленным кругам подрыв боярщины был выгоден.
Академик Покровский в своих реконструкциях русской истории нередко перегибал палку, всё объясняя экономическими причинами, но остальные историки (даже советские) так часто не придают им должного значения, что игнорировать подходы Покровского не стоит – включение их в исторический анализ помогает выявлению подлинной картины событий. И роль излюбленного Покровским торгового капитала в эпоху Ивана Грозного была, судя по всему, весьма велика. Недаром Грозный взял в «Опричнину» земли купцов Строгановых – по их же просьбе.
Взаимоотношения Строгановых и Ивана IV – мало известная, но очень значительная страница нашей истории. Уже в 1557 году основатель купеческой династии Аникей (Аника) Строганов приехал к Ивану с планами экономического и государственного освоения Урала и Сибири. В 1558 году царь пожаловал Строгановых на 20 лет льготным владением с лесными, рыбными и охотничьими угодьями на условиях постройки крепостей на Каме. В 1560 году возник городок Пыскор, в 1564 году – Орёл-Городок.
Сын Аники Семён был главным инициатором и финансистом отправки в Сибирь отрядов Ермака. Да, порядки в строгановских владениях были жестокими, туземцев обманывали и грабили, но экономическая активность и деловитость клана Строгановых играли огромную роль в развитии региона и в общерусском экономическом развитии. Иван же их всемерно поддерживал, потому что и сам был человеком больших дел и широкого государственного взгляда.
Историки концентрируются на негативной стороне «опричнины», на казнях элитарной кучки, но есть ведь и другая сторона этого периода, которую условно можно назвать «строгановской».
Вряд ли Аникей, Семён, Григорий, Максим, Яков Строгановы много жалели о слетающих в Москве и Новгороде головах княжат, князей, бояр и провинившихся опричников. Строгановым было не до печали – царь Иван пожаловал им все пустующие земли по обе стороны Уральского хребта, которые они смогут занять, удержать и освоить. Он освободил их от пошлин и от подсудности царским тиунам и наместникам, позволил иметь собственное войско и строить собственные крепости. Пресловутый «великий князь всея Руси» касимовский царевич Симеон Бекбулатович, поставленный Иваном во главе «Земщины» был фигурой номинальной, а Строгановы обладали огромной реальной властью – и по причине денежных и земельных богатств, и имея многочисленных «подданных».
Эксцессы «опричнины» раздуты, а казни и репрессии противников власти были тогда общей практикой и в Европе. Ключевский считал «опричнину» «плодом чересчур пугливого воображения царя», однако Ключевский был всего лишь профессором-книжником и не нёс той ответственности за ситуацию, которую нёс Иван Грозный. Понять логику и мотивы великого царя университетскому профессору сложно, даже если он – историк-академик.
Но таким ли уж «пугливым» было воображение Ивана, если он без колебаний сам, по своей воле, санкционировал создание в своём царстве отдельной торгово-промышленной империи Строгановых, территория которой к концу XVII века составляла 9 миллионов десятин – больше современных Голландии, Бельгии и Дании вместе взятых.
Иван IV Васильевич смело шёл на это потому, что был абсолютно уверен не только в лояльности Строгановых, но и в их готовности поддержать царственного патрона всей своей мощью. К тому же Строгановы не были исключением, одиночками, они олицетворяли целый социальный слой, причём слой естественно деятельный, активный, предприимчивый… И почти весь этот слой был сторонником внешней и внутренней политики Ивана. Не могли не поддерживать Ивана и «чёрные люди» городских посадов, да и крестьянство, хотя последнему, как всегда на Руси, приходилось горше всех.
Эпоху Ивана Грозного (как, впрочем, и другие периоды русской истории до и после эпохи Грозного) нередко пытаются представить как время, когда над покорной и безгласной толпой «рабов» возвышался Царь-тиран, который мог творить, что пожелает, и творил, что пожелает. Однако реально тогда, и ранее, и позднее, жило и действовало русское общество, и его взаимодействие с высшей властью, включая самого царя, отнюдь не укладывалось в схему «тиран – рабы»…
Безусловно, царь – как крупнейший феодал, не был на стороне народа. Но русский народ в то время, когда централизация власти была для страны спасительной, выбирая между царём и боярами, выбирал сильного царя. И прежде всего на посадах Иван Грозный обретал массовую базу в своей борьбе с боярскими оппозиционерами.
Явно поддерживала Ивана и основная масса населения вновь присоединённых восточных территорий Казанского и Астраханского ханств. Недаром татарская конница проявила полную лояльность к Руси и царю в ходе боевых действий Ливонской войны…
За века раздробленности, удельного своеволия, набегов одних князей на других князей, и ханов на ханов, народы хорошо усвоили, что у семи нянек дитя без глазу. Единое государство, единая власть, единые законы, единая денежная и налоговая система – для всех народов новой Руси всё это было благом. Во всяком случае – благом по сравнению с былым удельным своеволием и княжескими междоусобиями, изнурительными прежде всего для народной массы как в городах, так и на селе.
А также – и в бывших улусах.
Типичный портрет опричника – простая чёрная одежда, чёрный конь, у седла – метла, как символ выметания «злодеев», и собачья голова, как символ готовности рубить «собачьи головы» изменников. Но даже в Новгороде Великом в годы опричнины были не только опричники-администраторы, но и опричники-купцы. «А съ опричничныхъ гостей…, которые живутъ въ государевѣ опричнинѣ въ Новѣгороде на Торговой стороне, … имати всякiя пошлины по сей уставной грамоте», – говорилось в Таможенной Новгородской грамоте 1571 года.
Это ведь тоже – «опричнина».
Да, через год после начала «опричнины» – в 1566 году, Иван умертвил двоюродного брата – Владимира Старицкого, которого подозревал в нелояльности. Владимир мог сбежать в Литву и Польшу, мог стать знаменем внутреннего заговора, но в любом случае был опасен для стабильности государства уже тем, что самим своим существованием и неопределённостью позиции давал боярству и полякам основания для интриг.
Точных сведений о том, как был убит Владимир, нет, бытующие версии различаются принципиально – от отравления до утопления, но сам факт устранения Владимира налицо, и понять здесь Грозного можно – риск смуты допустить было нельзя, она была бы губительна не только для царя, но и для Руси.
Во втором послании князю Курбскому царь писал:
«По божьему изволению с рождения был я предназначен к царству; и уже не вспомню, как меня отец благословил на государство; на царском престоле и вырос. А князю Владимиру с какой стати следовало быть государем? Он – сын четвёртого удельного князя. Какие у него достоинства, какие наследственные права бысть государем, кроме вашей измены и его глупости?…».
Что же до режима «опричнины», то он был упразднён в 1572 году – когда основные задачи подавления владетельной оппозиции были решены. Но административный опыт «опричнины» использовался затем в общегосударственном строительстве.
В области борьбы идей суть Грозного ярко проявилась в его знаменитой переписке со своим политическим оппонентом Андреем Курбским.
Князь Курбский (он был на два года старше царя и умер за год до смерти Грозного) начинал как участник «Избранной рады» царя и военачальник, назначался наместником Ивана IV в присоединённом к Русскому государству Юрьеве (Тарту). Но затем, будучи идеологом боярского произвола и привилегий, изменил Ивану и 30 апреля 1564 года бежал в Польшу. Оттуда он и обратился к царю с посланием, на которое вскоре последовал ответ…
В истории Курбский остался известен именно благодаря полемической переписке с царём. Сам же Грозный показал себя в этой переписке выдающимся публицистом, крупнейшим политическим мыслителем, великим патриотом России и…
И, как ни странно, гуманистом, видящим высший гуманизм в обеспечении силы земному Добру в его противостоянии земному Злу. Грозный писал:
