Михаил Cвирин - Танковый прорыв. Советские танки в боях, 1937–1942 гг.
Русская пехота в основном хитрым образом маневрировала вокруг танков, то прячась, то вновь являясь и ловя момент, чтобы положить на крышку моторного отделения связку гранат или бутылку с бензином. Необычайные трудности доставляло немцам так называемое нахальное минирование. В самый разгар наступления перед идущими в атаку немецкими танками вдруг останавливался потрепанный русский грузовик, и несколько небритых личностей предосудительного вида начинали деловито закапывать что-то в землю прямо на дороге.
— Эй, эй, что это вы там делаете? — возмущенно кричал головной «Тигр».
— Не видишь, что ли — дорожные работы проводим, — нагло отвечал старший русский, продолжая копать аккуратные ямки.
— А что вы тогда в землю закапываете?
— Не знаю. Нам приказали — мы закапываем.
— Это возмутительно! Мы, между прочим, здесь наступаем! У нас график! Мы должны в 12:30 выйти к поселку, как это он называется… «Горьелое».
— А у нас план. До 12:15 выкопать сорок ямок.
— Мы будем жаловаться! Кто у вас командир?
— Военная тайна, — ехидно отвечали русские саперы.
— Ну, ладно, мужики, давайте по-хорошему. Тут объезд есть?
— Есть, конечно. Вон по той балочке, — как-то слишком быстро соглашался русский.
«Тигры» уезжали в указанном направлении только для того, чтобы вернуться через полчаса:
— Мужики, вы что? Так же нельзя! Там мины какие-то! Дитрих, вон, подорвался!
— Ох, мужики, простите. — На глаза русского сапера наворачивались кристально-чистые слезы раскаяния. — Опять у нас что-то напороли. В любом случае мы тут закончили, так что можете смело ехать.
— Ни пуха ни пера! — кричали русские саперы, садясь в грузовик.
— К черту! — дружно отвечали «Тигры»
— К нему, к нему, родимому, — бормотали русские, сворачивая за ближайший холмик.
Тем не менее настал момент, когда в наступление пришлось идти советским танкистам, и тут «Тигры», наконец развернулись. Типичный танковый бой между тридцатьчетверками и «Тиграми» проходил так.
— Что-то как-то тихо, — озабочено говорил советский командир.
— БАММММ!!!!
— У-у-у, твою мать, — говорили советские танкисты, выбираясь из разбитого танка.
— У-у-у-у-у, мать твою, — говорили уцелевшие тридцатьчетверки, прячась кто где.
«Тигры» на горизонте довольно ухмылялись. Довольно быстро выяснилось, что могучие танковые атаки, которые и раньше-то удавались с большим трудом, теперь стали совсем невозможны. Особенно наших танкистов возмущало то, что «Тигр» не пробивается не только в лоб, но и в борт.
— Это, в конце концов, нечестно, — кричали они «Тиграм». — Куда же вас тогда подбивать?
— А никуда, — издевательски смеялись «Тигры». — Мы вас сами всех подобьем.
Нашим оставалось только скрежетать зубами.
Когда Жуков положил перед товарищем Сталиным доклад о результатах Курской битвы, товарищ Сталин едва не проглотил трубку:
— Таварыщ Жюков, ви, канэчна, каммуныст, но бога-то пабойтэс! Какие шестсот падбытых «тыгров»?
— Ну, конечно, тут мы немного преувеличили… — вздохнул Жуков. — Восемьдесят штук мы подбили.
— А нашых сколко падбылы?
— Бить не будете?
— Не буду, — сказал вождь без акцента, и Жуков молча положил перед ним другой листок.
— Мда-а-а, — крякнул вождь, трамбуя табак в трубке. — Чем вы это объясните, товарищ Ротмистров?
— Ну так, мы это, того, а они, это, того… — ответил бравый танкист.
— У них танки помощнее, — перевел Жуков.
— Насколько я слышал, танки с танками не воюют! — наставительно поднял палец Сталин.
— Оно, конечно, так, но иногда и этак! — возразил Ротмистров.
— По-всякому бывает, — перевел Жуков. — И вот когда это «по-всякому» все-таки случается…
— Знаете, товарищи, — задумчиво начал Сталин, — когда товарищ Сталин был в Туруханской ссылке, ходил он как-то на медведя…
Жуков и Ротмистров скептически переглянулись.
— А чтобы вы знали, товарищи, — продолжал Сталин, делая вид, что ничего не замечает, — самое трудное при этом — выманить медведя из берлоги. Пока он в берлоге — хрен его достанешь… А вот если выманишь… В общем, товарищи, гибче надо. Выманивать фашистского зверя из его логова, а еще лучше — заманивать в наше! Понятно?
— Так точно!
Собственно, в частях уже давно пришли к тем же выводам. Драки с «Тиграми» стенка на стенку быстро стали непопулярны, вместо этого в ход пошли всевозможные азиатские хитрости. К примеру, под Харьковом танкисты 1-го мехкорпуса применили следующий тактический прием:
«Тигр» (читает из разговорника): Полье чистое! Ташь не ташь мне поетинщика? Вихоти тесять русски танк на честный бой, на поб… поб… побраночку!
Т-70 (из кустов): Боже ж мой, шо ви такое говорите? Шоби ви знали, танки с танками не воюют. Танки воюют с пехотой, я извиняюсь. А ви што-то все время к нам лезете… Ви што, танкосексуалист?
Естественно, от таких оскорблений у «Тигра» срывало башню, и он рвался в кусты, чтобы разобраться с ругателем… И расставался с башней уже по-настоящему.
В другом месте в течение недели по передовой демонстративно очень быстро ездил Т-34 с надписью: «Танк Героя Советского Союза, дважды еврея Советского Союза Моисея Абрамовича Финкельштейна. Все фашисты, извиняюсь, педерасты». Несмотря на то, что надпись была полностью лжива (командира танка на самом деле звали Евгений Соломонович Рабинович, он был обычным евреем и ГСС на тот момент еще не стал, да и фашисты далеко не все были педерастами), отважному танкисту удалось выманить на минное поле двух «Тигров».
Интересный прием применил один раз танкист Петр Героев. Оказавшись случайно один на один с «Тигром», он принялся очень быстро ездить вокруг него. «Тигр», соответственно, стал крутить башней, пытаясь достать нахала. Все быстрее мчался танк Петра Героева, все быстрее крутилась башня «Тигра». Потом она внезапно остановилась, из нее вылез командир «Тигра», встал на четвереньки, после чего его бурно стошнило. Остальных, как позже выяснилось, стошнило прямо в танке.
Однако наиболее результативным считается непрямой разгром батальона «Тигров» под Фастовом. Батальон был переброшен к фронту для ликвидации прорыва. Не доезжая до линии фронта, «Тигры» увидели разбитую немецкую колонну. Посередине разгрома высился вбитый в землю столб, на котором белела записка: «Прорвали линию фронта, теперь мочим вас, козлов, в сортире. Если не слабо — ждем вас на высоте 235,7. Двести русских танков». Проехав двадцать километров и бросив по дороге две неисправных машины, «Тигры» нашли на высоте 235,7 раздавленную немецкую батарею и новую записку: «Ждали вас, ждали, задолбало. Мы теперь в деревне Убитое. Будем ждать вас там, если успеете. Двести русских танков». Проехав сорок километров и потеряв еще четыре танка, «Тигры» приехали в деревню Убитое. В деревне они нашли только немецкий автопарк, распаханый гусеницами, и третью записку: «Ну вы и сыкуны! два часа вас ждали, задолбались! Короче, ждем вас прямо в Фастове, если уж и туда не поспеете, то козлы вы все и слабаки». Напрягая силы, «Тигры» на последних каплях бензина доползли до Фастова, оставив на обочинах еще шесть поврежденных машин, где и нашли последнюю записку: «Гы-ы-ы, круто мы вас накололи? Красная армия уже на сто километров продвинулась, а нас самих было не двести, а только сто!» Оставшиеся «Тигры» покончили с собой от позора и огорчения.
Тем не менее «Тигры» были чрезвычайно опасным противником. Но, к счастью, они все же имели одно слабое место. Этим местом была их ходовая часть… Не счесть эпитетов, которыми озверевшие немецкие механики наградили инженера Книпкампа, меняя катки на чудовищной махине. Поскольку на замену одного катка из внутреннего ряда уходило до суток, многие не выдерживали, пускали пену изо рта и бросались на «Тигра» с ломом, колотя ни в чем не повинную машину по чему придется. Известно, что танкисты, воевавшие на «Тигре», до самой смерти не могли не только есть с тарелок, но и видеть их. Зрелище стопки тарелок могло довести до инфаркта закаленного вояку, прошедшего русскую кампанию и лагеря для военнопленных. Чудовищная по размерам и жестокости драка между офицерами Люфтваффе и Панцерваффе, произошедшая в мае 1944 года в ресторане «Drei Ferkels und Sieben Gnomen Bar» в Берлине, драка, из-за которой на три месяца вышел из строя состав двух гешвадеров и одного шверепанцерабтелунга, произошла из-за, казалось бы, совершенно невинной шутки. Пивший вместе с летчиками штандартенфюрер СС послал от их имени за стол танкистам горку тарелок, сложенных в шахматном порядке… Проведенное расследование так и не установило личности штандартенфюрера. Офицеры Люфтваффе в больнице вспоминали, что звали его Отто, Макс Отто фон… дальше вспомнить не могли. Впрочем, все сходились на том, что он им кого-то напоминал. В результате танкистов и летчиков разнимали при помощи пожарных брандспойтов, причем дерущиеся даже не заметили произошедшего налета тысячи американских бомбардировщиков.
