Гвардия Судоплатова. Организация диверсий в тылу противника спецподразделениями НКВД - Валентин Константинович Мзареулов
Партизанское движение, специальная деятельность которого во многом обеспечивалась кадровыми сотрудниками спецслужб, и 4-го Управления НКВД – НКГБ в частности, стало мощным фактором победы над агрессорами. Наибольшая одновременная численность партизан Украины была зафиксирована в январе 1944 г. – 48 тыс. бойцов в 32 соединениях и 82 отдельных отрядах (в январе 1943 г. насчитывалось 15,5 тыс. организованных партизан). Партизаны с боями освободили 183 районных центра и железнодорожные станции, разгромили 411 гарнизонов, комендатур, 56 военных штабов. Ими было убито и ранено свыше 460 тыс. солдат и офицеров регулярных войск противника, вооруженных формирований коллаборантов, вспомогательной полиции и т. д. Уничтожено или повреждено 211 самолетов, 1566 танков и бронемашин, свыше 820 орудий и минометов. Они подорвали 61 бронепоезд, почти 5 тыс. эшелонов (52 тыс. вагонов, цистерн и платформ), 607 железнодорожных и 1,5 тыс. шоссейных мостов, 105 плавсредств, до 2,6 тыс. предприятий.
Естественно, справедлив вопрос о правдивости сведений о результатах диверсий партизан и зафронтовых групп 4-го Управления НКГБ. Разумеется, хватало и приписок партизанских командиров или параллельных докладов руководству о проведенной диверсии одновременно двумя и более партизанскими вожаками. Однако стоит принять во внимание мнение «диверсанта № 1» Отечественной войны, полковника Ильи Старинова (заместителя начальника УШПД по диверсионной работе). 29 апреля 1944 г. он писал командиру 1-й Украинской партизанской дивизии им. Ковпака П. Вершигоре, что обследование районов боевых действий в целом подтверждает статистику крушений поездов, подорванных партизанами. За последние полгода лишь соединение А. Федорова, потеряв во время подрывных акций убитыми 15 человек, пустило под откос 502 эшелона. Крушения снизили пропускную способность железных дорог на 75–90 %. Магистраль Тернополь – Шепетовка вышла из строя на 4 месяца. К тому же, отмечал Илья Григорьевич, немецкие документы о восстановлении дорог и поездов подтверждают партизанскую статистику, кроме отдельных неправдивых случаев.
Оперативные группы НКГБ – основная форма деятельности органов госбезопасности в тылу противника
Анатолий Григорьевич КОВАЛЕНКО,
генерал-майор КГБ СССР
В самом начале войны в органах государственной безопасности было создано специальное 4-е Управление для проведения зафронтовой разведки и осуществления крупных диверсионных актов в тылу противника. В практике деятельности этого управления быстро прижились оперативные группы из десяти-двенадцати человек, которые забрасывались в немецкие глубокие тылы с конкретным заданием. Возглавляли их кадровые оперативные работники, которые осуществляли агентурно-оперативную разведку и выполняли разнообразные поручения Центра, связь с которыми регулярно поддерживалась при помощи сверхсовременной на тот период портативной переносной радиостанции «Белка». Связь шифрованная, в особо конспиративных случаях дополнительно применялось и кодирование. В зависимости от того, какая задача ставилась перед оперативной группой, в нее включались различные специалисты – от оружейников и снайперов до инженеров и переводчиков. Наряду с участием в решении оперативных вопросов, переводчики занимались анализом прессы Германии и подвластных ей европейских стран.
После выброски в немецкий тыл – через линию фронта или воздушным путем – и выхода в заданный район оперативная группа пополнялась местными добровольцами и красноармейцами, бежавшими из плена или остававшимися в окружении. Постепенно, в ходе боевых операций, часть местных жителей отсеивалась, и костяк группы состоял из семидесяти-восьмидесяти человек. Статус партизанского отряда позволял конспирировать истинные цели оперативной группы, для чего необходимо время от времени совершать партизанские действия. Для Центра важны были сугубо оперативные результаты, партизанские успехи не котировались, и если в деятельности оперативной группы преобладала «партизанщина», начиналось выяснение причин «бездействия». Считалось, что легче партизанить, чем вести разведку. Это профессиональная точка зрения. В руководстве же нашем были и такие, которые тянули оперативные группы на партизанские действия, чтобы эффектно отчитаться в противовес Штабу партизанского движения.
Слово комбригам
ОМСБОН в обороне Москвы
Михаил Федорович ОРЛОВ,
полковник, командир ОМСБОНа в 1941–1942 гг.
и отдельного отряда оперативного назначения
НКГБ СССР в 1943–1945 г.
Рождение бригады
Перед войной я работал начальником пограничного училища в городе Себеже Псковской области. В начале июня 1941 года меня вызвали в Москву. Нужно было сдавать государственные экзамены в Военной академии имени М. В. Фрунзе, где я учился на заочном отделении. Здесь и застала меня война.
Услышав сообщение по радио о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну, я тут же решил проситься на фронт. Но вышло по-иному. Меня срочно вызвали в Народный комиссариат внутренних дел.
– В соответствии с указанием Центрального Комитета партии, – сообщили там мне, – из добровольцев создаются войска Особой группы НКВД. Начальником штаба этих войск назначен комбриг П. М. Богданов. Вы будете его заместителем.
Можно ли было возражать в таком случае? Ведь войска создавались для того, чтобы воевать.
Из дальнейшей беседы выяснилось, что задачи нового соединения еще окончательно не определены. Войска предполагалось использовать для действий в тылу врага и для борьбы с вражескими танками. Но ясно было одно: боевые задачи будут трудными и сложными, людей нужно будет отбирать крепких физически и морально и в кратчайшие сроки готовить их к боевым действиям.
Мы распределили между собой обязанности. Мне поручили формирование отрядов и обучение добровольцев. Живой и энергичный Иван Коваленко, лейтенант госбезопасности, стал у нас в штабе кем-то вроде начальника отдела кадров. Благодаря большой помощи работников ЦК партии и ЦК комсомола нам удалось сравнительно быстро отобрать нужных людей, преимущественно добровольцев, в том числе из среды спортсменов.
Все работники штаба были загружены работой с утра до вечера. Приходилось решать тысячи вопросов: заниматься боевой подготовкой, обмундированием и оружием, медицинской службой, даже портянками и котелками. Ведь все создавалось заново и буквально на голом месте. Кому приходилось формировать воинские соединения, да еще в сжатые сроки, тот знает, насколько это трудоемкая работа. К обычным трудностям прибавлялись еще и наши специфические: особая группа войск не была предусмотрена ни мобилизационными планами, ни штатными расписаниями. А нам нужно было одеть, обуть, накормить и вооружить целое соединение добровольцев. Я с благодарностью вспоминаю тех, кто всеми силами старался помочь нам в эти дни, кто считал это своим кровным делом. Руководители Центрального, Московского спортивных обществ и стадиона «Динамо» предоставили нам свои помещения, врачей, запасы белья и обмундирования. Они передали нам винтовки с оптическими прицелами, которыми наши стрелки еще совсем недавно завоевывали мировые и всесоюзные рекорды. Большую помощь оказало нам Главное военно-инженерное управление
