Борис Адамович - Тристен 15–28.VII.1916: ко дню 225-летия Л.-Гв. Кексгольмского полка, 1710 — 29/VI — 1935
— К раненому А. Барковскому на перевязочный пункт у Трыстеня, еще во время атаки на батареи, приходил, уже раненый в обе руки, его фельдфебель Субботич, с докладом, что противник сбит на всем фронте полка, что он сдал роту раненому ефрейтору Пейко и что «наш отец» идет на батареи. Позже к нему опять пришел уже из тыла истекавший кровью от штыковой раны ст. унт. — офицер Черкашин и принес для него носилки. Под вечер раненые солдаты 8 роты принесли его на полковой перевязочный пункт, «где к этому времени», как показалось Барковскому, «собрался почти весь полк». Да, когда за день было больше 1 1/2 тысячи раненых солдат и 18-ть раненых и контуженных офицеров, оказавшись среди них, можно было подумать, что здесь собрался весь полк. В 9 час. вечера в тряской и грузной санитарной линейке, по болотной гати из бревен отправили А. Барковского вместе с раненым в живот Прапорщиком Ящевским в дальнейший страдный путь, — в м. Рожище, в дивизионный лазарет. Там через два дня, спокойно, с сознанием конца своих молодых жизней и единственного счастливого смысла их в совершенных подвигах, скончались Волощенко и Ящевский.
— В тыл вели пленных 5 офицеров и врачей и 500 нижних чинов.
— Конные разведчики, под командой Подпоручика Адамовича, таясь от вспышек ракет и пальбы, вывозили орудия. Сколько их было взято? Хаос, смешение частей и заботы не о подсчете трофеев были так велики, что в этом счете все сбились и определяли его разно — от 15 до 40. Но не только Подпоручик Адамович вывозил свои орудия, — еще и Волынцы, после смены, вывезли в тыл и сдали Кексгольмцам их 18 пушек. Были орудия «спорные», захваченные не то Кексгольмцами, не то Литовцами или Стрелками. — Возможно, по ходу боя, что одни и те же батареи сначала брали Кексгольмцы, a затем, под огнем же выручавшей их артиллерии и пехоты неприятеля, когда вступали в линию Стрелки или Литовцы, они их снова брали и не могли не думать, что это их трофеи. Но в этом ли дело? Этим ли считаться после боевого братства наследникам тех, кто «души своя положили за други своя»! И кто может отрицать, что все трофеи Трыстеньского поля были добыты духом и кровью атаки Кексгольмцев и были достойной наградой их подвига «в день пятнадцатый июля», как летописно и торжественно отметился в их памяти день Трыстеньского боя.
***Л.-Гв. Кексгольмский полк потерял под Трыстенем из состава 16-ти рот убитыми и ранеными 1973 человека. Это составило, если принять, что роты были доведены до 200–220 человек, — около 60 % убыли. Потери в ротах были от 76 (16-я) до 149 (5-я) человек; 1-й, 2-й и 3-й б-ны потеряли по пятьсот с лишним человек (2-й б-н 552). Доблестные пулеметчики понесли громадную потерю — 43 человека.
Раненых было в восемь раз больше чем убитых.
Это соответствует характеру боя, — движению в рост на огонь и победным рукопашным схваткам.
Из 36 офицеров состава четырех баталионов было: 11 убитых, что составляет 30 %, 12 раненых и 6 контуженных; сумма потери 29 человек, то есть восемьдесят процентов. Эти цифры подтверждают, что офицеры были на местах, — впереди своих солдат. Число контуженных соответствует наступлению под огнем тяжелой артиллерии.
Все же эти цифры говорят сами за себя.
***На смежном участке боевые действия продолжались ночью.
Петроградцы ходили в атаку на кол. Михайловку на левом рукаве Стохода к западу от леса Ур. Воля, но были отбиты и окопались по опушке леса. Волынцы получили ночью приказание выдвинуть из резерва в тот же лес 3-й и от Владимировки 4-й б-ны и повторить атаку Петроградцев на Михайловку.
Неприятель же, как выяснилось позже, покинул на ночь и Аполонию, и Бабье, и, даже, Волосовку, и только к рассвету немцы заняли снова эту последнюю.
В течение дня 16 июля 3-й и 4-й б-ны Волынцев оставались в лесу на отдыхе, производя разведку путей на Михайловку для вечерней атаки.
Первые же два б-на Волынцев около 10 ч. утра были двинуты в атаку на д. Волосовку, но взяли ее только под вечер, понеся тягчайшие потери. Неприятель оставил и Остров-Волосовский, и поздним вечером 4-я рота Волынского полка перешла Стоход по переправам, насланным под огнем ротой Его Величества, но затем вынуждена была вернуться.
В это же время, вечером 16-го июля 3-й и 4-й б-ны Волынцев, пройдя через окопы Петроградцев, которые должны были остаться на месте, на случай неудачи, повторили атаку на Михайловку, но попали в болото, дальше в проток, где вода доходила местами по шею и отошли под ураганным огнем за Петроградцев, понеся большия потери. Лишь к полуночи роты успели разобраться и придти в порядок.[23]
К рассвету 17 июля весь Волынский полк был стянуть к Волосовке для новой попытки форсировать переправу. Литовцы были в резерве в Жуковом лесу.
У Стрелков, Л.-Гв. 2-й Царскосельский полк провел 16-е июля в Щурине, а в ночь на 17-е было обнаружено разведкой, что немцы отошли за Стоход.
С утра до вечера 17-го июля Волынский Полк и немцы, разделенные рукавами Стохода, вели жестокий, с чередующимися атаками, бой за переправу у кол. Остров Волосовский, закончившийся переправой и закреплением на линии H. Двор-Витонеж одной лишь роты Капитана Колюбакина с пулеметом и командой разведчиков.[24]
Правее Волынцев, от д. Бабье, так же весь день, вел бой за переправу Л.-Гв. 2-й Стрелковый полк и там же лишь только одной 11-й роте Капитана Тавастшерна удалось переправиться и занять позицию на высоте 90.00 правее Колюбакина.
18-го июля Волынцы были отведены в резерв, и день прошел без перемены в положении, а в ночь на 19-е Стрелки перевели через Стоход на высоту 90,00 два баталиона Л.-Гв. 2-го Царскосельского полка и, влево от них, Л.-Гв. 3-й Стрелковый Его Величества полк; одновременно, правее их, перешел Стоход и закрепился Л.-Гв. Московский полк.
***С переходом через Стоход на участке II-го Гв. Корпуса, вся Ковельская операция была, в сущности, оставлена. К немцам подошли резервы, наши же резервы были истощены, и на линии Стохода началась прежняя позиционная борьба, с тою лишь переменой, что неприятель утратил тет-де-пон на левом берегу Стохода, а мы его приобрели на правом.
Прорыв на Ковель не удался. Все жертвы, принесенные Гвардией, остались бесплодны. Достижения девятимесячного отдыха и работы в «большом резерве» были утрачены на половину.
Причины того были, по-видимому, следующие:
1. Незнание военно-географических данных избранного для перехода участка Стохода, недопускающего ни форсирования без большой и длительной технической подготовки, ни использования кавалерии, — или пренебрежение этими данными в расчете на жертвенную доблесть Гвардии.
2. Неправильный выбор пункта неприятельской позиции для главного удара.
3. Недостаточность артиллерии, собранной на ударном участке для подготовки овладения плацдармом и, затем, для прикрытия переправы.
4. Недостаточность резервов за ударным участком.
5. Движение в атаку на Трыстень одного полка без равносильных последующих «волн».
Ни одна из этих причин не умаляет заслуг частей Императорской Гвардии, проявивших в эти дни высшую воинскую доблесть, во-истину принесших великие жертвы на алтарь Отечества и справедливо чтущих в своих союзах и обществах «день пятнадцатый июля на берегах болотистых Стохода» — днем своей общей славы и днем своего боевого объединения.
***В зарубежном музее Л.-Гв. Кексгольмского полка хранится реляция Трыстеньского боя, подписанная Командующим полком Полковником Бароном Штакельбергом; на ней — собственноручная резолюция Главнокомандующего Западным Фронтом — старого Волынца Генерал-Адъютанта Эверта:
«Не могу удержаться и не высказать восхищения молодецкому делу славного Кексгольмского полка».
Кексгольмский полк зачат под Полтавой (Сводный полк Гренадерских рот Полковника Де-Боа) и знал за свою двух-вековую историю такие дни и такие испытания, как Полтава, Гангут, Цорндорф, семидесятиверстный марш и захват Берлина, Чесма, Роченсальм, Фридланд, Бородино, Кульм, Лейпциг, Париж, Варшава, переход через Балканы.
Трыстеньский бой поднимается в истории полка на высоту этих имен и становится: по пролитой крови, — в ряд с Цорндорфом, где было убито 15 и ранено 13 офицеров и где на вечерней перекличке стояло около полутораста солдат; по чести и славе боевого успеха полка, — в ряд с Гангутом, Роченсальмом и Бородинским боем; по отличиям, — в ряд с Гангутом, за который Царь Петр наградил всех офицеров «авангардии» золотыми, на цепях и всех Гренадер серебряными медалями, — что было впервые в Русской Армии.
За Трыстень получили:
Георгиевские кресты:
Генерал-Майор С. А. Кузнецов.
Полковник Барон Н. И. Штакельберг.
Полковник Д. Г. Ядыгин (посмертный).
Шт. — Капитан В. К. Витковский.
Подпоручик В. Ящевский (посмертный).
Подпоручик В. Шелин.
