Олег Лемехов - Перебежчики. Заочно расстреляны
В лагере Орехов пытался бороться за справедливое отношение к заключенным, объявлял голодовку, несколько раз писал в «Литературную газету». На лагерные письма Орехова газета не отреагировала, но когда в 1986 году, отсидев свой срок, он вышел на свободу, первым взял у него интервью журналист «Литературной газеты» Игорь Гамаюнов. В восьмидесятые годы был создан комитет по защите Виктора Орехова, но ни его самого, ни его семьи правозащитникам найти не удалось.
После освобождения Орехов вернулся в Москву. Первое время он работал грузчиком, потом консультантом в коммерческой фирме. Потом создал кооператив по пошиву верхней одежды, а потом возглавил АОЗТ «Викор» — среднедоходное предприятие по пошиву спецодежды. От реабилитации Орехов отказался.
Его история получила неожиданное продолжение в апреле 1995 года, когда машина, которую он вел, была остановлена патрулем ГАИ. При досмотре салона был обнаружен пистолет, у которого, согласно показаниям Орехова, был поврежден боек. По факту незаконного хранения оружия против Орехова было возбуждено уголовное дело. Состоявшийся 21 июля 1995 года суд приговорил Орехова к трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в лагере строгого режима. Он был арестован в зале суда и отправлен в Краснопресненскую пересыльную тюрьму.
В то же время адвокат Орехова утверждает, что пистолет, прежде чем попасть на экспертизу, неоднократно извлекался из опечатанного пакета, и в результате был заменен на боевой. В связи с этим адвокат был намерен добиваться пересмотра дела Орехова.
Встал на защиту Орехова и Демократический союз России. Выступивший по поводу ареста Орехова Центральный координационный совет Союза связал произошедшее с тем, что бывший следователь КГБ Трофимов, который в 1978 году вел дело Орехова, сменил на посту начальника столичного ФСБ Савостьянова и возобновил традицию «повторников», которых сталинский режим в 1947–1948 годах отправлял в лагеря только за то, что они отбывали срок в конце тридцатых годов.
Двадцать третьего октября 1995 года кассационный суд рассмотрел дело Орехова и оставил приговор в силе. Но, учитывая «заслуги подсудимого» перед Родиной, снизил срок заключения с трех лет до одного года.
Через восемь месяцев он был помилован и выпущен на свободу. Но за эти восемь месяцев его фирма развалилась, жить стало не на что и негде. Не удалось ему получить и реабилитацию по делу 1979 года. В своем прошении о пересмотре дела Орехов отмечал, что, будучи рядовым оперативным работником, он не попадает под действие ст. 206 УК. Но ему не выдали даже копию приговора. Сославшись на то, что он по-прежнему секретен, Орехову прислали из Военной коллегии Верховного суда лишь выписку, из которой следует, что он осужден за злоупотребление служебным положением и разглашение сведений, составляющих государственную тайну. Председательствующий судебного состава Военной коллегии Верховного суда РФ Л. Захаров в своем письме Орехову от 24 февраля 1997 года написал следующее:
«Вы являлись военнослужащим, имели воинское звание «капитан» и за те систематические злоупотребления служебным положением… Вы обоснованно осуждены по уголовной статье закона… Доверенные Вам по службе сведения, по выводам экспертов, являются совершенно секретными и составляют государственную тайну».
Отчаявшись снять две судимости и получить приличную работу, Орехов весной 1997 года решил уехать в США и осуществил свое решение летом того же года..
В следующем, 1978 году бежал в Англию Владимир Богданович Резун, капитан ГРУ, позднее — автор нашумевших книг «Аквариум», «Ледокол», «День-М», «Последняя республика», «Очищение» и других, которые опубликовал под псевдонимом Виктор Суворов.
Резун родился в 1947 году в армейском гарнизоне близ Владивостока в семье военнослужащего, ветерана-фронтовика, прошедшего всю Великую Отечественную войну. В 1958 году поступил в Воронежское суворовское училище. В 1963 году, в связи с расформированием училища, две роты воспитанников перевели в Калининское суворовское училище. В их числе оказался и Резун. В 1965 году он поступил в Киевское высшее общевойсковое командное училище, а по его окончании летом 1968 года получил назначение на должность командира танкового взвода в войска Прикарпатского военного округа. Часть, в которой он служил, вместе с другими войсками округа была введена в Чехословакию в августе 1968 года.[64] Вслед за этим Резун получил назначение на должность командира танковой роты.
В 1970 году старший лейтенант Резун проходил стажировку во 2-м (разведывательном) отделе штаба Приволжского военного округа. В 1971 году как перспективный молодой офицер он был рекомендован для поступления в Военно-дипломатическую академию. Он сдал вступительные экзамены и был зачислен на первый курс. Однако уже в начале обучения в академии Резун получил следующую характеристику:
«Недостаточно развиты волевые качества, небольшой жизненный опыт и опыт работы с людьми. Обратить внимание на выработку необходимых офицеру разведки качеств, в том числе силы воли, настойчивости, готовности пойти на разумный риск».
После окончания академии Резун был направлен в центральный аппарат ГРУ в Москве, где работал в 9-м (информационном) управлении. А в 1974 году капитан Резун отправился в первую зарубежную командировку в Женеву под прикрытием должности атташе представительства СССР при ООН в Женеве. Вместе с ним в Швейцарии находились жена Татьяна и дочь Наталья, родившаяся в 1972 году. В женевской резидентуре ГРУ работа Резуна в первое время вовсе не была столь успешной, как об этом можно судить по его книге «Аквариум». Вот какую характеристику дал ему резидент после первого года пребывания за границей:
«Весьма медленно осваивает методы разведывательной работы. Работает разбросанно и нецелеустремленно. Жизненный опыт и кругозор малы. Потребуется значительное время для преодоления этих недостатков».
Однако в дальнейшем, по свидетельству бывшего заместителя резидента ГРУ в Женеве капитана 1-го ранга В. Калинина, его дела пошли успешно. В результате он был повышен в дипломатическом ранге с атташе до третьего секретаря с соответствующим повышением оклада, и в порядке исключения срок его командировки был продлен еще на один год. Что же касается самого Резуна, то Калинин отзывается о нем так:
«В общении с товарищами, и в общественной жизни [он] производил впечатление архипатриота своей Родины и вооруженных сил, готового грудью лечь на амбразуру, как это сделал в годы войны Александр Матросов. В партийной организации среди товарищей выделялся своей чрезмерной активностью в поддержке любых инициативных решений, за что получил прозвище Павлика Морозова, чем очень гордился. Служебные отношения складывались вполне благополучно… По окончании командировки Резун знал, что планировалось его использовать в центральном аппарате ГРУ».
Таково было положение вещей до 10 июня 1978 года, когда Резун вместе с женой, дочерью и сыном Александром, родившимся в 1976 году, при неизвестных обстоятельствах исчез из Женевы. Сотрудники резидентуры, посетившие его квартиру, обнаружили там полный хаос, а соседи рассказали, что слышали ночью приглушенные крики и детский плач. При этом из квартиры не исчезли ценные вещи, включая большую коллекцию монет, собиранием которых увлекался Резун. Швейцарские власти были немедленно поставлены в известность об исчезновении советского дипломата и его семьи с одновременной просьбой принять все необходимые меры по поиску пропавших. Однако только через 17 дней, 27 июня, швейцарские власти сообщили советским представителям, что Резун вместе с семьей находится в Англии, где попросил политического убежища.
Причины, заставившие Резуна совершить предательство, трактуются по-разному. Сам он в многочисленных интервью утверждал, что его побег был вынужденным. Вот что, например, он сказал журналисту Илье Кечину в 1998 году:
«Ситуация с уходом сложилась следующая. Тогда у Брежнева было три советника: товарищи Александров, Цуканов и Блатов… Брат одного из них — Александров Борис Михайлович — работал в нашей системе, получил звание генерал-майора, не выйдя ни разу при этом за рубеж… Для успешного продолжения карьеры ему было достаточно побыть резидентом всего шесть месяцев, и в личном деле у него появилась бы запись: «Был женевским резидентом ГРУ». Он бы вернулся в Москву, и на него посыпались бы новые звезды.
Все знали, что будет провал. Но кто мог возразить?
Наш резидент был мужик!.. Перед своим отъездом в Москву он… сказал: «Ребята! Я ухожу. Я… сочувствую тому, кто будет работать на подхвате у нового резидента: ему принимать агентуру, бюджет. Не знаю, чем это закончится. Сочувствую, но помочь ничем не могу».
…Прошло три недели после приезда нового товарища — и ужасающий провал… Козлом отпущения оказался я… со временем наверху разобрались бы. Но в тот момент у меня выбора не было. Выход один — самоубийство. Но… потом сказали бы: «Ну и дурак! Не его ж вина!» И я ушел».
