Океанский ВМФ товарища Сталина. 1937-1941 годы - Владимир Виленович Шигин
В августе того же года, после посещения Либавы, Кузнецов доложил Сталину о неготовности ее, как военно-морской базы, и о необходимости перевода части базировавшихся на Либаву кораблей в Ригу. Сталин немедленно дал на это согласие. В ноябре 1940 года, после доклада Сталину и получив от него «добро», Кузнецов утверждает и свою первую инструкцию по оперативным готовностям с целью предотвращения внезапного нападения, обязавшую иметь силы в положении предварительного развертывания и в состоянии боевой готовности к отражению нападения и проведению первых операций. Отметим, что одна из первых инициатив Кузнецова – по восстановлению кают-компании, как места встреч командного состава, также была с пониманием воспринята Сталиным. Думаю, ему понравилось, что молодой нарком начал свою деятельность именно с возрождения старых флотских традиций.
О каком «сковывании инициативы» военноначальников со стороны Сталина в данном случае вообще может идти речь! Факты говорят совершенно обратное – если инициативы были толковыми и способствовали улучшению положения дел, Сталин их только приветствовал, а вот с дурацкими, видимо, действительно заворачивал авторов обратно…
В любом историческом исследовании, даже таком беллетризованном, как наше, всегда лучше руководствоваться конкретными фактами из конкретных документов, чем пользоваться воспоминаниями, т. к. даже самые честные мемуары являются источником субъективным. Недавно московский историк В.Н. Киселев выпустил в свет крайне интересную книгу «Встречи Сталина. В кабинете Верховного». В этой книге он проанализировал журналы посещения Сталина (которые вел его секретарь А.Н. Поскребышев) на протяжении, что позволило сделать весьма интересные, важные, а порой и совершенно неожиданные выводы. Книга В.Н. Киселева весьма информативна в отношении многих известных исторических личностей. Нас же в данном случае интересуют лишь те, кто имел отношение к флоту и флотским вопросам и, в первую очередь, нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов.
В своей книге В.Н. Киселев приводит в качестве примера рейтинг посещения кабинета Сталина в январе 1940 года. Это, как мы помним, время становления Н.Г. Кузнецова, как наркома. Поэтому весьма любопытно оценить уровень его общения со Сталиным в это время. Итак, в январе 1940 года В.Н. Киселев ставит Н.Г. Кузнецова на седьмую позицию из 56 посещавших его в этом месяце лиц. Больше Кузнецова в кабинете Сталина в январе 1940 года по времени пробыли (порядке убывания) лишь: нарком обороны К.Е. Ворошилов, председатель Совнаркома В.М. Молотов, начальник оперативного управления Генерального штаба А.М. Василевский, начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников, заместитель наркома обороны Г.И. Кулик и сотрудник ЦК ВКП(б) Савченко. Отметим, что такие деятели, как Л.П. Берия, А.И. Микоян, А.А. Жданов, С.К. Тимошенко, Л.М. Каганович и другие, общались со Сталиным в этот период времени значительно меньше, чем Кузнецов.
Всего только в январе 1940 года Н.Г. Кузнецов пробыл у Сталина 1805 минут, т. е. более 30 часов (фактически четыре полных рабочих дня!). Согласитесь, для того чтобы получить очередной приказ, а затем доложить о его исполнении такого времени пребывания в кабинете Сталина вовсе не требуется. Приказ вообще можно получить по телефону и по тому же телефону отчитаться об исполнении. Многочасовое пребывание в январе 1940 года в кабинете Сталина говорит о другом. Прежде всего, о том, что Кузнецов в это время участвовал в обсуждении определенных вопросов. Отметим, что в той же таблице посещений Сталина имеются данные по тогдашнему наркому судостроения И.Ф. Тевосяну. В январе 1940 года Тевосян был у Сталина всего один раз и находился е в его кабинете 15 минут. Фактически он прибыл к Сталину, о чем-то доложил, получил какие-то указания и отбыл. Программа Большого флота была к этому времени уже запущена, Сталин в рабочем порядке получал доклады и отчеты о ходе ее выполнения и. судя по всему, корректировал возникающие рабочие моменты оперативно в телефонном режиме. Поэтому долгие разговоры с И.Ф. Тевосяном ему были уже ни к чему.
Ну, а что же Кузнецов? Вне всяких сомнений, что Сталин обсуждал с ним вопросы боеготовности ВМФ, перебазирования Балтийского флота в порты Прибалтийских республик, но только ли это? Думается, что четыре полноценных рабочих дня в месяц для наркома в кабинете руководителя государства все же многовато. Большую часть вопросов связанных с боеготовностью ВМФ и расширением системы базирования в Прибалтики все равно можно было решать по телефону или в режиме: прибыл – доложил – выслушал указание- отправился выполнять. Перед нами же совсем другая картина. Так что же все это время делал у Сталина Кузнецов? Ответ на этот вопрос может быть только один – он учился. Понимая, что его молодой нарком, при всех своих положительных качествах, еще весьма и весьма неопытен, Сталин терпеливо учил его искусству управления. Возможно, именно об этом особым периоде (т. н. «медовых месяцах») и говорил Н.Г. Кузнецову, знавший методику работы Сталина с молодыми руководителями адмирал Л.М. Галлер.
Отметим, что, если судить по таблицам В.Н. Киселева, к концу 1940 года, Кузнецов уже закончил «сталинские университеты» и вождь отправил его в «самостоятельное плавание». Так в журнале посещений за декабрь 1940 года Кузнецов отметился у Сталина всего один раз в течение 30 минут. Он прибыл, о чем-то доложил, получил указания и убыл. Обычная рабочая ситуация и обычные рабочие взаимоотношения начальника и подчиненного. «Медовые месяцы» для молодого наркома закончились, теперь никаких снисхождений к его деятельности быть уже не могло.
В своих воспоминаниях писатель К.М. Симонов писал о том, как работал с подчиненными И.В. Сталин: «Говорил он (Сталин – В.Ш.) ясно, просто, последовательно; мысли, которые хотел вдолбить в головы, вдалбливал прочно, и, в нашем представлении, никогда не обещал того, что не делал бы впоследствии…» Судя по всему, молодому наркому, на этапе его становления, Сталин так же «вдалбливал» азы управленческого дела.
В своих мемуарах Н.Г. Кузнецов сетует, что в предвоенные годы, несмотря на предпринятые им попытки, в виде ряда директив по совместной подготовке округов и флотов к боевым действиям на приморских направлениях, в реальности не оказалось разработанных положений о том, как будет осуществляться управление боевыми действиями из центра и какие взаимоотношения устанавливаются между фронтами и флотами на месте. «Произошло это потому, – писал Н.Г. Кузнецов, – что армейское командование, с одной стороны, не хотело подчинять флоту ни одной крупной части, а с другой, не хотело брать на себя ответственность за оборону того или иного
