Григорий Чечельницкий - Летчики на войне
Кого-то он выделял, кого-то считали его «любимчиками», имея в виду командиров Константина Соболева и Василия Савоськина, Федора Гамалия и Алексея Суравешкина, Стефана Ивлева и Ивана Вишнякова. Но их нельзя было не выделять и не любить, когда они летали, учили и водили в бой подчиненных так, что порой нельзя было удержаться, чтобы не обнять по-отцовски. Командир не раз смотрел с ласковой улыбкой на штурманов Александра Шевцова и Николая Баранова, виртуозно работающих в воздухе.
Любимцем Литвинова был и агитатор политотдела капитан Филипп Рябов, потому что в какую эскадрилью ни заявишься, он всегда среди летчиков, возвратившихся из самого пекла, а то устроится с одним из них на койке и заведет доверительный задушевный разговор.
Генерал Саковнин не обмолвился, назвав 171-й истребительный авиаполк старым знакомым. Теперь он входил в состав новой дивизии. В нем преобладала молодежь. Так, из десяти летчиков первой эскадрильи только ее командир Иван Вишняков, заместитель Алексей Гончаров да командир звена старший лейтенант Алексей Нестеренко считались опытными воздушными бойцами, а остальные просто мальчишки с пушком на губах, только слегка «обструганные» строгой военной дисциплиной. Докладывают так: «сержант Иванов», «сержант Григорьев», «сержант Самков». Словно две капли воды, похожи на них ребята в эскадрильях Ивлева и Соболева.
Юрий Иванов — самый юный в полку. Своей внешностью он выделялся среди товарищей. Художник не упустил бы случая нарисовать портрет этого обаятельного паренька с застенчивой детской улыбкой.
Многие недоверчиво оглядывали Юру, когда он прибыл в полк, и начинали деликатный разговор издалека:
— Ты, дружок, какого года рождения?
— Двадцать третьего, — отвечал Юра с чувством собственного достоинства. — А что? Я еще два года назад Московский аэроклуб закончил.
— Не верится что-то. Похоже, только оторвался от мамки, а в военкомате разжалобил начальство или прибавил в метриках пару годков.
Между собой же толковали:
— Может быть, девчонка? Уж очень юн, да и румянец у него девичий.
Сказать о влюбленности сержанта в авиацию — значит сказать мало. Он относился к ней поистине трепетно, жил мечтой о небе. Теперь у Юры был собственный Ла-5, торжественно врученный ему командиром полка подполковником С. И. Орляхиным. Юра прикипел сердцем к машине, искал и находил возможность лишний раз подняться на ней в воздух. Это ему удавалось. Правда, на пропотевшей гимнастерке возникали новые разводы, но это шло ему только на пользу.
Вот почему у него так росли часы налета и так быстро он входил в строй зрелых воздушных бойцов, порой смущаясь от того, что кое в чем опережал своих друзей из нового пополнения. Его не прочь был заполучить напарником любой ведущий, даже Нестеренко, любивший повторять: «Когда надежен щит, тогда боец мечом своим верней врага разит».
Кажутся далекими сейчас строки из пожелтевшей от времени тетрадки-дневника агитатора политического отдела дивизии капитана Филиппа Рябова. Записи сделаны наспех, порой нескладно, но исполнены глубокого смысла.
«Впервые получили новую материальную часть, на которой еще не приходилось воевать (истребители Ла-5). Восторженны отзывы летчиков, которые после каждого вылета с гордостью говорят о своем самолете. Растет вера в самолет и вера в успех.
Важнейшее условие победы истребителя — спайка пары. Воспитание дружбы летчиков в паре проводим всегда, но особенно во время подготовки к решающим боям 1943 г.
Все делается для того, чтобы ведущий и ведомый были максимум времени вместе, чтобы они действительно дружили, чтобы спали рядом, вместе ходила в столовую, вместе посещали танцы, кино и вечера самодеятельности. Наиболее дружные пары ставим в пример, которому должны подражать все летчики. О них говорят на партийных и комсомольских собраниях, пишут в боевых листках, с похвалой отзываются в газетах. И вот плоды: недавно ведомый Шевцова старший сержант Борисов, заметив противника, пристроившегося для атаки командира сзади, смело пошел в лобовую атаку и сорвал вражеский замысел. Ивлев летает в паре с сержантом Голиком, и оба гордятся этим…»
* * *Славный путь 50-го истребительного авиаполка, которым командовал бывший политработник подполковник Алексей Михайлович Винокуров, начался в первые дни войны, когда разгорелись напряженные бои с фашистской авиацией, обладавшей численным превосходством в воздухе. Особенно трудные испытания выпали на долю летчиков полка зимой 1942 г. на Керченском полуострове. В те дни яркой страницей в историю полка вошел подвиг старшего лейтенанта Е. М. Прокурата, совершившего таран на самолете МиГ-3.
В последнее время этот полк 315-й истребительной авиадивизии пополнился молодыми летчиками — выпускниками училища и переподготовленными в учебно-тренировочном авиационном полку. В нем было не меньше, чем у соседей, опытных, знающих командиров, закаленных в боях ведущих, таких, как капитан Федор Николаевич Гамалий, старший лейтенант Николай Петрович Назаров, штурман капитан Иван Михайлович Игнатьев. Они выделялись летным «почерком», хваткой истребителя, широким кругозором воздушного бойца.
Молодые летчики старшие сержанты Савков, Степанцов, Любченко, Морозов своим обликом, поведением и привычками почти ничем не отличались от друзей, попавших в соседний полк. А лейтенанта Л. Я. Корнакова легко можно было принять за Юру Иванова — такой же кудрявый, чубатый красавец, та же непосредственность, та же влюбленность в авиацию. Только более быстрый, веселый и озорной.
Не успел 50-й полк разместиться на половом аэродроме Проходное, как стало известно, что по приказу командующего фронтом он будет разведывательным. Произошло такое преобразование не без прямого воздействия генерала А. А. Са-ковнина и самого деятельного участия начальника разведотдела штаба армии подполковника И. И. Фатеева. Неожиданная весть была встречена летчиками без особого энтузиазма и вызвала разные кривотолки.
— На гражданке это называется использованием не по назначению, говорили они. — «Пешкам» сподручней разведывать, у экипажей есть опыт, а Ла-5 не создан для разведки. Он истребитель.
Полковник Литвинов счел необходимым собрать всех летчиков полка. Беседуя с ними, он напомнил, что с первых же дней войны к воздушной разведке предъявляются самые высокие требования. Ее полагается вести всем без исключения родам авиации. Тем более здесь, на Курской дуге.
— Задача нам по плечу, и ею можно гордиться. Она возвышает истребителей, обладающих превосходными боевыми качествами. Правда, прибавляется дополнительная ответственность, но нам ли бояться ее? Только надо, как писалось в приказах первых дней войны, быть до назойливости настойчивыми и упорными, проявлять твердую волю и хитрость, стать профессором в своем деле, помнить о бесценности разведданных, добытых в каждом полете, особенно над полем боя и передним краем.
Подполковник Винокуров, по природе человек сдержанный и немногословный, словно отдавая приказ, сказал в заключение:
— В самые сложные вылеты на разведку первым буду летать я, а также комэски со своими ведомыми. Учиться — всем!
Ближайшее будущее подтвердило правоту тех, кто видел большие возможности истребителей для ведения разведки.
Значительная часть летчиков 431-го авиаполка, которым командовал майор Андрей Андреевич Кукушкин, состояла из выпускников Борисоглебского авиационного училища.
Боевой путь полка прошел через Подмосковье и Сталинград. Традиции создавались в жестоких схватках с отборными фашистскими асами. Ветераном полка считался капитан Николай Баранов. Он воевал уже долгое время, не раз отличался в боях и приобрел очень богатый боевой опыт. Под стать ему были летчики-истребители капитан Алексей Суравешкин и старший лейтенант Василий Савоськин. Поразительной была сила воздействия их примера на молодых летчиков, которые проходили здесь нелегкую школу — ввод в строй. Без этой школы никто не мог рассчитывать пойти в боевой вылет, даже те, кто отлично закончил летное училище.
Конечно, и до прихода в полк сержанты-пилоты назубок знали требования приказов и директив командования Военно-Воздушных Сил Красной Армии о том, что истребителю без освоения вертикального маневра не ступить и шагу, что высота — это главное, а потеря ее в бою чревата гибельными последствиями. Знали, как ценится умение атаковать на встречных курсах, вести прицельный огонь из отлаженного и пристрелянного оружия, как важны внезапность удара и осмотрительность, взаимодействие и взаимопомощь друг другу. Это были знакомые и не раз повторенные аксиомы. Но, к сожалению, молодежь не имела опыта боевого применения.
— Вылетишь с комэском Суравешкиным в учебный воздушный бой, рассказывали сержанты, — машины одинаковые, те же «яки». Но твоя все внизу да внизу, а его — сверху. На встречных курсах не сойдешься, если командир этого не захочет. Такие фигуры разрисует, что завидно глядеть. Виртуоз, и только!
