Николай Лузан - Кто, если не мы
Закончившаяся пять минут назад беседа Устинова с бывшим партнером Вельтовым Крохманом подтвердила оперативную информацию о его мошеннических сделках. Только в 2010 году Вельтов в результате хитроумной комбинации, проведенной через дочернюю компанию «ФАМЭК», обманул российское государство в лице заказчика — Министерства обороны — на 600 миллионов рублей. Вместо современной системы автоматизированного управления войсками оно получило суррогат, изготовленный из импортных комплектующих, который по своим функциональным возможностям остался на уровне начала 90-х годов. Что касается денежных средств, поступивших из Министерства обороны, то их большая часть была переведена на зарубежные счета компании в США.
Только этих материалов вполне хватало, чтобы убедить чинуш в департаменте образования Министерства обороны в том, что Вельтов не та фигура, которая должна возглавлять один из ведущих НИИ в области современных военных разработок. Жгучее желание подмывало Устинова немедленно доложить полученную информацию Охотникову, но время было позднее, он не стал заезжать в управление, а отправился домой, чтобы успеть к началу хоккейного матча между ЦСКА и Динамо. Предвкушая удовольствие от встречи старых и непримиримых соперников, Иван на одном дыхании взлетел на пятый этаж, ворвался в прихожую, на ходу стащил куртку и крикнул жене:
— Лена, включи телевизор!
Но добраться до него Иван не успел. Требовательно затрезвонил телефон. Он снял трубку и услышал грубый мужской голос.
— Это, Устинов?
— Да, — подтвердил Иван.
— Майор? — уточнил неизвестный.
— Майор, а что?
— А то, майор, не станешь подполом, если будешь совать свой длинный нос в чужие дела.
— Какие еще дела? Ты кто такой, чтобы мне ставить условия? — вспыхнул оскобленный Устинов.
— Дед Пихто! Ты че, так и не понял куда полез?
— И понимать не собираюсь! Не на того напал!
— Не бери на бас, козел! О дочке своей сопливой подумай, — грозил неизвестный.
— Чт-о?! Ах ты, сволочь! Да я тебя… — Устинов задохнулся от душившего его гнева.
— Тогда готовься, козел! — зловеще прошипело в телефоне.
Иван в ярости швырнул трубку. В нем все кипело от негодования. Ему — контрразведчику осмелился угрожать какой— то отморозок. В те минуты, охваченный праведным гневом, Устинов и не подозревал, что это было только начало в цепи трагических событий, обрушившихся на его семью. Следующий удар он получил, откуда вовсе не ждал — из родного управления.
Утром едва Устинов переступил его порог, как попал под обстрел вопросов Первушина и Охотникова. Угрозы анонима оказались не пустым звуком, и в кабинет Рудакова Иван вошел готовый отправиться на самую захудалую должность. Обычно корректный в обращении с подчиненными, на этот раз генерал с трудом сдерживал себя. И тому была веская причина: звонок высокопоставленного реформатора из Министерства обороны. В разговоре с Рудаковым он пожаловался на то, что некий майор Устинов, мало того что срывает важнейшую государственную программу в области реформирования военной науки, так еще ко всему прочему, используя должностные полномочия, в интересах оппонента занимается сбором инсайдовской информации, чтобы очернить одного из кандидатов на должность гендиректора 53-го НИИ.
На этом злоключения Устинова не закончились. В тот же день по сигналу из Министерства обороны к проверке служебной деятельности старшего оперуполномоченного майора Устинова приступило управление собственной безопасности ФСБ.
Глава тринадцатая
Ключ к ребусу
Машина с директором 17-го НИИ Министерства обороны, выбравшись из автомобильного капкана на Ленинградское шоссе, прибавила скорость. Вскоре позади остались окраины Москвы, и по сторонам, сливаясь в серо-грязную пунктирную линию, замелькали занесенные снегом подмосковные фабричные поселки и оптовые базы. Их вид навевал тоску и уныние. Не добавляла настроения и природа. После трескучих крещенских морозов столбик термометра резко покатил вниз, подул южный ветер и принес с собой оттепель. Солнце скрылось за плотными свинцово-сизыми тучами, и, казалось, небо слилось с землей.
Под стать погоде было и настроение у директора Василия Николаевича Баевича. Над ним и институтом, которому он отдал без малого почти 38 лет своей жизни, нависла угроза дальнейшего существования. Еще недавно ему с коллегами из 53-го, 30-го, 13-го, 4-го, 2-го ЦНИИ и 7-го Государственного НИИ авиационной и космической медицины в тяжелейшей борьбе с реформаторами от военной науки удалось отстоять их самостоятельный статус с независимым финансированием. После словесных и бумажных баталий в кабинетах департамента образования Министерства обороны ученые и исследователи, наконец, смогли возвратиться к практической научной деятельности. Но не прошло и месяца, как где-то в верхах все переиначили.
В конце декабря 2010 года, как гром средь ясного неба, грянул приказ министра обороны. Он предписывал начать новую реформу НИИ: в течение трех месяцев слить в один научно-исследовательский центр 13-й, 4-й, 2-й ЦНИИ и 7-й Государственный НИИ авиационной и космической медицины. Ретивые исполнители со свирепостью восточных сатрапов в пожарном порядке, под предлогом оптимизации управленческих структур и финансовых расходов, принялись за его выполнение. В течение месяца сотни офицеров-исследователей, даже тех, кто находился в отпусках, лишились погон и в один момент превратились в гражданских служащих, их прежние должности подверглись сокращению, многие лаборатории закрылись, а вместе с ними прекратили свое существование целые научные школы. В освободившихся помещениях и зданиях гулял ветер и хищными стаями бродили алчные дельцы.
Последними самостоятельными научными островками оставались 7-й, 17-й и 33-й НИИ. Авторитет их руководителей, казалось, перевесил бумажные и чернильные души чиновничьей бюрократии, но, как выяснилось, это оказалось наивной иллюзией академиков. 4 февраля к Баевичу просочилась информация от старых друзей в Минобороны, она не оставила от надежды и следа. В ближайшие дни оставшиеся НИИ ждала та же печальная участь, что постигла 4-й, 53-й и другие институты. Бюрократы от науки бросали их под безжалостный нож так называемой оптимизации структуры и расходов. Их ставленник — некий Вельтов, по слухам, близкий к министру Сердюкову, успевший подмять под себя 53-й НИИ, уже примерял широкий лампас генерального директора Объединенного научно-исследовательского центра.
Баевич и его коллеги — директора 7-го и 33-го институтов — с этим не собирались мириться и готовились дать решительный бой. Их не остановили ни грозные окрики из департамента образования Министерства обороны, ни нечистоплотная возня сторонников Вельтова в коллективах институтов, ни анонимные угрозы, звучавшие по телефону. Ради своего любимого детища — науки они готовы были сражаться хоть с самим дьяволом и дойти до самого президента Путина. О том, как достучаться до него и донести свою боль, Баевич намеривался обсудить с друзьями-коллегами вдали от чужих ушей у себя на загородной даче.
Часы показывали начало шестого, он уже опаздывал на встречу и поторопил водителя:
— Леша, поднажми, а то как-то неудобно позже гостей приезжать.
— Василий Николаевич, я бы и рад, да погода не позволяет — дорога скользкая, — посетовал Алексей.
— А ты постарайся, дело очень важное, — попросил Баевич.
— Нашего института касается?
— Переживаешь?
— А как же еще? Девять лет проработал!
— Да, Леша, есть проблемы.
— Так, выходит, это правда, шо нас сливают, Василий Николаевич?
— Это мы еще посмотрим, кто кого! — с ожесточением произнес Баевич.
— Не, ну как так можно, Василий Николаевич? Вы столько сделали, и потом наш институт — он же самый лучший.
— Эх, Леша, если бы дело было только во мне и в институте! — с ожесточением произнес Баевич и его прорвало: — Чертовы бездари! Чтоб они провалились со своими гребаными реформами! Мерзавцы, губят…
Договорить ему не удалось. Из снежной круговерти на них стремительно надвигалась тупая морда КамАЗа. Алексей резко взял вправо, и машину вынесло на обочину — под снегом оказался лед, и она завертелась волчком. Он предпринимал отчаянные попытки, чтобы не слететь в кювет. Казалось, еще одно усилие, и удастся избежать аварии, но ситуацию неожиданно обострил джип. Он накатывал сзади и отжимал машину к обочине. Алексей растерялся, и хонда, не подвластная его руке, сшибла заградительный столб и полетела под откос.
На следующее утро сводка о происшествиях поступила к дежурному по Управлению «Н» ДВКР ФСБ капитану Приходько. В ней сообщалось об аварии, в которой погиб директор 17-го НИИ Василий Баевич. Третий несчастный случай с руководителем института, произошедший за последние два месяца, наводил на мысль: это не случайность. Борьба за будущее НИИ, а для дельцов — за их имущество, давно уже вышла за стены институтов и рамки словесных баталий.