Игорь Перетрухин - О чем не сообщил ТАСС
Вспомнили и о том, как разоблачили не без оснований подозревавшегося в принадлежности в прошлом к немецкой агентуре некоего Автандила Надаришвили, который, как оказалось, пытаясь ограбить магазин, убил сотрудника милиции. При его аресте и обыске по месту жительства мы не смогли обнаружить огнестрельного оружия, несмотря на то, что нам с оперативным шофером пришлось всю ночь до самого утра в поисках его перекопать под полом комнаты в бараке несколько кубометров земли. Позже, однако, мы нашли оружие, но в другом месте. По приговору областного суда кавказский гастролер Надаришвили был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу.
Не без юмора припомнили и то, как по экстренным сообщениям бдительных местных жителей ловили возле оборонных объектов и пионерских лагерей «вражеских шпионов и диверсантов», которые в действительности оказывались корреспондентами местных и областных газет. Процесс задержания этих людей для установления личности производил на них неизгладимое впечатление и, по всей видимости, оставался в их памяти на долгое время. Но ничего не поделаешь: такое уж было время, а мы лишь добросовестно исполняли свои обязанности. Вспомним хотя бы то, что именно в эти годы на территорию Белоруссии забрасывались группы диверсантов, о которых мне впоследствии рассказывал один из активных участников их ликвидации, бывший белорусский партизан полковник И. В. Габа. Враги, все до единого, были убиты или захвачены во время проведения чекистско-войсковых операций в белорусских лесах. Не обошлось тогда и без жертв с нашей стороны.
Глава 14
Ну а что американцы? Через несколько месяцев после провала агента ЦРУ США Трианона к нашему послу в Вашингтоне обратился один из руководителей Государственного департамента, который в разговоре пытался выяснить вопрос о возможном получении информации об А. Огороднике и принятии участия в решении его дальнейшей судьбы. В Москву была направлена соответствующая телеграмма. Вскоре на нее последовал лаконичный ответ, смысл которого состоял в том, что «об Огороднике речь может идти только в прошедшем времени». А этим руководителем был не кто иной, как государственный секретарь США господин Генри Киссинджер, потерявший в лице Трианона важный источник информации.
Таким образом, вопрос о Трианоне на официальном уровне был исчерпан. Но кое-что по этому поводу и другим вопросам добавил в своей книге «Признания шпиона» словоохотливый, не всегда повествующий, как представляется, от своего собственного имени американский журналист и писатель Пит Эрли. Но об этом несколько позже.
Подводя итоги повествования о поединке контрразведки КГБ СССР с ЦРУ США, хотелось бы отметить, что успешное проведение запланированных мероприятий по изучению, разоблачению Трианона и захвату с поличным американской разведчицы Марты Петерсон, особенно на завершающем этапе, стало возможным прежде всего благодаря высокому профессионализму руководящего и оперативного состава всех принимавших в них участие оперативных подразделений. Умелое сочетание опытных в оперативном отношении кадров с молодыми, но уже получившими специальную подготовку в системе Высшей школы КГБ СССР, несомненно, дало свои положительные результаты. Активное участие молодежи в оперативных мероприятиях ускорило закрепление полученных в школе знаний в практической деятельности и приобретение опыта работы. Было получено еще одно подтверждение тому, что система подготовки кадров оперативных работников находится на достаточно высоком уровне и в значительной мере отвечает предъявляемым к ней требованиям.
Непременным условием успеха являлась и воинская дисциплина, основанная на высокой степени ответственности каждого за порученный ему участок работы.
И не случайно, что многие из принимавших активное участие в работе по этому делу тогда еще молодых оперативных работников впоследствии стали руководителями подразделений Федеральной службы безопасности.
Всяческой похвалы заслуживает работа Седьмого управления КГБ СССР. Трудно подобрать слова, чтобы охарактеризовать самоотверженный труд сотрудников этого управления, которые всегда готовы выполнить поставленную перед ними задачу, будь то в суровую зимнюю стужу, в невыносимую жару или под проливным дождем.
Свою скромную, но весьма значительную лепту внесли работники радиоконтрразведывательной службы и других технических подразделений Комитета. И мы все отдаем им должное.
К большому сожалению, многих из них уже нет в живых. Не стало М. И. Курышева, Е. М. Расщепова, В. П. Марченко. Ушел из жизни А. А. Кузьмин.
И еще раз о работниках следственного подразделения Комитета. Трудно найти слова оправдания тому просчету следователей, принимавших участие в аресте Трианона и обыске на его квартире, в результате которого он получил возможность «выйти из игры», лишив нас тем самым перспективы получения дополнительной и весьма важной информации о работе противника с позиций его резидентуры при посольстве США в Москве, а процесс захвата на канале связи сотрудника ЦРУ был значительно осложнен.
К счастью, этот просчет не являлся характерным для общего высокого уровня работы следственного аппарата КГБ СССР и его опытных руководителей, с которыми я был хорошо знаком по роду своей работы в последующие годы. Достаточно вспомнить таких замечательных людей, как Александр Федорович Волков или Леонид Иванович Барков, которые в немалой степени способствовали не только слаженной четкой работе подчиненных им сотрудников, передавая им свой богатый профессиональный и жизненный опыт, но и дальнейшему укреплению законности и правопорядка.
Заслуживает сожаления тот факт, что значительно позже, когда ушел в отставку начальник следственного отдела генерал-майор юстиции Л. И. Барков и многие другие его соратники, один из бывших руководителей отдела, имевший прямое отношение к следственным мероприятиям по делу Огородника (не буду называть его фамилию), неожиданно для всех нас, принимавших активное участие в работе по его разоблачению, стал утверждать, что он умер не под воздействием принятого яда, а в результате некоего сердечного приступа, якобы вызванного его стрессовым состоянием.
Если говорить о смерти Огородника как таковой, то для всех достаточно ясно, что она, мягко говоря, последовала в результате недосмотра работников следственного отдела, и в первую очередь руководителя группы, осуществлявшей его арест и проводившей обыск на его квартире. Известно, что защита чести мундира — дело, как говорится, святое. Но только в том случае, если при этом не извращаются и не подтасовываются факты. Трудно себе представить, чтобы молодой, здоровый и полный сил мужчина по возвращении домой после хорошего отдыха с любимой женщиной в солнечной Грузии и на берегу Черного моря вдруг, только что приступив к работе, мгновенно умирает в результате сердечной недостаточности или чего-то в этом роде.
Спорить по этому вопросу можно, лишь опираясь на свидетельства очевидцев, поскольку факты — вещь упрямая. Недаром же на здании первого в истории суда в Риме были начертаны бессмертные и мудрые слова: «Для того чтобы узнать истину, надо выслушать обе стороны». Ну, о мнении, так сказать, одной стороны мы теперь уже знаем. А что говорит другая сторона?
Из книги Пита Эрли «Признания шпиона» нам уже доподлинно известно, что ЦРУ США неоднократно снабжало своих агентов, включая А. Огородника, ядом, что подтверждается, в частности, обнаружением так называемого спецрезервуара, предназначавшегося ему же и изъятого у сотрудницы резидентуры американского посольства в Москве Марты Петерсон. С этим вопросом все предельно ясно.
В пользу того, что причиной гибели Огородника стало принятие им яда, мы можем привести, например, свидетельство полковника в отставке В. В. Молодцова, участвовавшего в задержании Трианона. Рассказывая о том, что происходило после того, как Огородник, проглотив яд, потерял сознание, он пишет:
«Сразу же по рации была вызвана „скорая помощь“. Во двор дома их прибыло сразу две. Врач и сестра одной из них немедленно поднялись в квартиру. Осмотрев Огородника и поинтересовавшись причиной случившегося, он сразу же отметил, что по всем признакам у него происходит отек легких и он находится в состоянии агонии.
По указанию врача мы положили Огородника на носилки и, быстро спустившись по лестнице, вынесли его во двор дома. Обильно выделявшаяся изо рта кровавая пена испачкала мне руки. Я вытирал их, но мне не всегда это удавалось. Когда мы положили его в автомашину, я взял испачканными высохшей пеной руками сигарету, закурил и сразу же почувствовал что-то неладное. Возникло неприятное ощущение в носоглотке и началось головокружение. Бросив сигарету, я сел в автомашину и только через некоторое время почувствовал себя лучше.
