Юрий Ленчевский - Как СМЕРШ спас Сталина. Покушения на Вождя
На следующий день «Цеппелин» ответил: «Сообщите о положении в Кремле и отношение Сталина и Тимошенко, и тут нам нужны постоянно донесения. Каждое донесение для нас важно». Из «Цеппелина» запросили повторить адрес, где остановились агенты…
Из Москвы в «Цеппелин» продолжали посылать «оперативные данные»: «Торжественное заседание состоялось в Кремле. Попасть не удалось. Демонстрации и народов не было». Из «Цеппелина» продолжали слать шифровки с требованием повторно сообщить обстоятельства и место крушения самолета… 23 ноября немцам радировали: «Работать в Москве оказалось гораздо труднее, чем я думал, приходится начинать все заново, подыскиваю людей. Хочу устроиться работать. Сообщите ваше мнение, прошу ответить, что с семьей Лиды. Привет. Л. П.».
СМЕРШ продолжал радиоигру, немцев «туманили».
27 ноября в «Цеппелин» отправили радиограмму: «Все телеграммы уничтожены. Содержание непонятных вами групп восстановить не могу. В телеграмме № 4 после слов «из-за плохой дороги» сообщал, что мотоцикл пришлось уничтожить. После чего прибыли во Ржев, откуда пытались с вами связаться. Л. П.».
«Цеппелин» дал задание 7 декабря: «Вашей задачей является прочно обосноваться в Москве и подготовить проведение поставленной вам задачи. Кроме того, сообщать о положении в Москве и Кремле».
В тот же день в «Цеппелин» направили тщательно подготовленную шифровку: «Точного места посадки не знаю. После аварии на другой день к вечеру вышли к деревне Баранцево 20 км южнее станции Княжьи Горы на железной дороге Ржев – Москва. От деревни Баранцево место посадки по моим расчетам не более 30 км на юг. Л. П.»
13 декабря «Цеппелин» направил Таврину две радиограммы. Первая: «Родственники находятся в безопасности, здоровы и работают; что слышно об основании комитета Власова, сумеете ли вы наладить отношения с комитетом «Свободная Германия» под руководством Зайдлица», и вторая с запоздалым предостережением: «Почему нет у вас возможности получать сведения из Кремля, что слышно про Сталина. Предупреждаю, что ваш зажигательный аппарат радиомины к концу ноября будет непригоден для пользования».
Москва отправила в «Цеппелин» три коротких радиограммы: «О Власове и Русской освободительной армии здесь знают, влияние разное, среди отдельных военных положительное, об основании комитета Власова пока ничего не слышно»; «Комитет «Свободная Германия» активно действует, сужу [по] сообщениям печати, ищу возможности наладить отношения»; «Сведений о Кремле не имею из-за отсутствия нужных людей, продолжаю искать».
Через месяц состоялся сеанс связи. Это было 19 января 1945 года. Тогда в «Цеппелин» передали: «Выезжал [на] Урал [по] личному вопросу и искал Надю, которая в начале войны эвакуировалась в Свердловск. Безуспешно, мобилизовали в армию. Об отъезде хотел предупредить вас, но Лида не могла связаться. Л. П.».
В ответ «Цеппелин» послал три радиограммы: «Зажигательный аппарат радиомины уничтожить. По выполнении доложить. Вблизи от вас работают друзья. Хотите ли для взаимной поддержки быть сведены вместе?»; «Газетные сообщения о комитете «Свободная Германия» здесь известны, передавать не нужно. Важно установить связь и сообщить о месте жительства членов, насколько они свободны»; «Сообщите, составляет ли курс новых печатных чешских денежных знаков; 5,5 чешских крон одному рублю. Повторяю 5,5 крон равны одному рублю».
Руководство советской разведки посчитало, что поспешное согласие на соединение с другой группой немецких диверсантов может вызвать у противника подозрение. Кроме того, предполагалось, что члены этой группы «друзей» являются участниками другой нашей же «радиоигры» – «Загадка»…
Вызвать подозрение у «Цеппелина» было не в интересах СМЕРШа. Дезинформация должна быть тщательно продуманной, без тени сомнения. Тут легко можно было переиграть.
27 января в «Цеппелин» направили радиограмму следующего содержания: «Зажигательный аппарат радиомины уничтожен. Относительно друзей, в зависимости от вашего решения. Если это поможет ускорению выполнения моего задания, я согласен, но чтобы люди были вами проверены и я их лично знал и им бы доверял»; «Ваша телеграмма № 3 плохо расшифровывается и мне непонятна. О чешских кронах здесь ничего не слышно. Сообщите яснее, что я должен узнать о них». «Грефе. Ваш радист быстро передает, не соблюдает пауз между группами, Лиде принимать тяжело. Прошу указать радисту [на] необходимость отчетливой работы».
31 января СМЕРШ вышел в эфир: «Краус. В час тяжелых испытаний заверяю преданности делу. Что бы ни случилось, буду добиваться выполнения поставленных мне задач и жить надеждой победы. Прошу передать приветы и лучшие пожелания всем друзьям по борьбе. Петр». Из «Центра» радировали: «Нумерацию ваших телеграмм начинайте каждый месяц с нового номера. Сокращения, употребляемые при сброске груза: сегодня сброски нет – 416; сегодня сброска – 445».
Следующий сеанс – 7 февраля. «Цеппелину» сообщили: «Последняя ваша радиограмма непонятна. О какой сброске идет речь? Если это касается друзей, которых вы имели в виду направить ко мне, то прошу вначале сообщить, кто они и знаю ли я их лично».
«Цеппелин» в тот же день прислал две шифровки: «Петр и Лида, сердечные приветы. Во всяком случае, мы победим. Может быть, победа ближе, чем мы думаем. Помогайте и не забывайте вашу клятву. Петр»; «Слушайте радиостанцию «Комитета освобождения народов России» на волне 1339 метра в 12.45, 14.00, 10.15, 19.05, 22.15 и 01.45 по моск [овскому] времени. Слушать можете только на радиоприемник, но не на вашу рацию».
Следующий сеанс состоялся 13 февраля: «Благодарим за приветы. Преданности делу не сомневайтесь. Сделаю все, что в моих силах. Петр. Слушать станцию комитета освобождения не могу из-за отсутствия приемника, который был вынужден бросить в пути».
В ответ 15 февраля 1945 года «Цеппелин» сообщил: «Вам непонятная телеграмма содержит условные обозначения, чтобы вас скорее известить в случае сброски груза».
«Цеппелину» нужно было показать, что Таврин постоянно думает о реализации плана покушения на Сталина, не сидит без дела. Для «оживления» игры в «Цеппелин» 27 февраля сообщили шифровку, передачу которой санкционировал заместитель наркома госбезопасности Кобулов: «Познакомился [с] врачом – женщиной, имеет знакомых [в] Кремлевской больнице. Обрабатываю».
Немцы дали Таврину задание: обзавестись связями с женщинами, работающими в Кремле. Интересно, как Таврин на улицах Москвы опознал бы сотрудниц Кремля, Совнаркома, ЦК ВКП (б)? По внешнему виду? Здесь немцы проявили свою некомпетентность, незнание советской действительности, порядков. Все технические сотрудники Кремля и ЦК, машинистки, официантки, судомойки и прачки, насквозь просвечивались органами НКВД, изучались их родственники, круг знакомых, многие из них имели воинские звания.
5 марта 1945 года Таврин вновь вышел в эфир и сообщил, что выходить на связь будут только для передачи особо важных сообщений, так как питание батареи на исходе, а приобрести новые нет возможности. В тот же день из «Цеппелина» пришел ответ: «Сообщите, где вы находитесь и как Лида устроилась. Какое внутриполитическое положение…»
Из-за якобы помех в эфире окончание радиограммы «Цеппелину» получить не удалось, и 9 марта пришла повторная шифровка из «Центра»:
«Сообщите, где вы находитесь и как Лида устроилась. Какое внутриполитическое положение и шансы для проработки ваших планов. Привет от Нины. Краус».
«Цеппелину» радировали: «Для лучшей маскировки телеграмм меняйте ключевые группы. Первая ключевая остается на старом месте, как вторая группа в телеграмме. Вторая образуется путем сложения первой ключевой с последней гру…»
После Победы СМЕРШ активно разыскивал предателей, изменников Родины, а также сотрудников немецких спецслужб. Так, после войны от разоблаченных и захваченных советской контрразведкой агентов «Цет-Норд» стало известно, что у немцев содержание радиограмм, поступавших от «Политова», сомнений не вызывало. Однако некоторые сотрудники германской разведки, такие, как П. П. Делле, считали «Политова» авантюристом и «неоднократно высказывали мнение о том, что он, вероятно, оказался предателем и работает по указке органов МГБ». Задержанный СМЕРШем весной 1945 года агент «Цеппелина-Норд» – Александр Джон – на допросе 15 мая также подтвердил, что германская разведка доверяла сведениям, полученным от «инженера Политова». Со слов Джона, «Политов» сообщил, что он «добился входа в Кремль и даже присутствовал на одном из совещаний правительства, но тот член правительства, которого он должен убить, отсутствовал, и применить радиобомбу ему не пришлось. В то же время действие радиобомбы было рассчитано только до 1 декабря 1944 года, и в конце ноября того же года она оказалась непригодной, поэтому штурмбаннфюрер Краус (который руководил этим делом) дал (по радио) указание уничтожить эту взрывную радиобомбу. Задание убить одного из членов правительства оставалось в силе и после 1 декабря 1944 года, но каким способом должен был осуществить тот акт «Политов» – мне неизвестно. Радисткой у «Политова» работала его жена. Последнее донесение от них было в апреле 1945 года». По имеющимся данным […], проводившаяся […] радиоигра «Туман» у ответственных работников немецкой разведки, ныне предположительно находящихся на службе у американцев и англичан, никаких сомнений не вызывала…»
