Коллектив авторов - Афган. Территория войны
Дуканщики были мирные люди, но они были только люди. Главное для них дом, магазин и семья. Поэтому их легко вербовали и шурави, и душманы. Кто на кого работал на самом деле, выяснялось в процессе. Иногда, как говорится – и нашим и вашим.
Традиционным дополнением афганского базара были нищие дети. Стоило хотя бы одному малышу дать афгани – и моментально как из-под земли вырастали смуглые, растрепанные, немытые детские головки, появлялись десятки протянутых грязных ладошек. Выбраться из этой толпы было невозможно, поэтому поощрение нищенства со стороны шурави встречалось все реже и реже.
* * *Эту девочку Анатолий заприметил еще в прошлый раз. Она сидела на земле рядом с дуканом – маленькая, худенькая, очевидно ожидавшая какого-либо поручения от дуканщика или просто куска, оставшегося после дневной торговли. Вот и сегодня малышка находилась на прежнем месте. Анатолий не мог отвести глаза от ребенка. Девочка, очевидно почувствовав его взгляд, подняла головку и начала внимательно рассматривать молодого мужчину. Анатолий невольно улыбнулся. Малышка медленно встала, слегка хромая, подошла к машине и раскрыла ладонь согнутой в локте руки, которая была плотно прижата к детскому тельцу. Анатолий не мог смотреть в глаза голодного ребенка. Все понимал, но рука сама потянулась в карман за афгани. Пока он боролся с сомнениями, из дукана вышли товарищи, быстро сели в машину и, хлопнув Анатолия по плечу, дали понять, что пора ехать.
Прошло несколько дней. Шоферские будни вытеснили трогательный образ. Он почти не вспоминал о ребенке, да и о чем вспоминать. Стоило машине остановиться на улице, как один за другим из боковых улочек появлялись афганские дети с протянутыми руками. Даже когда машина трогалась, ребятишки бежали за ней в надежде на щедрость шурави.
Службу Анатолия назвать боевой можно было с большим натягом. Кто-то высаживался в горах с вертолета, вел колонну техники через перевал, ездил в танке, но Анатолий ничего такого героического, о чем потом можно было бы рассказывать девчонкам, не делал. Он был простым водителем небольшой военной машины.
С самого начала службы Анатолий приглянулся начальнику склада майору Хваткову и поэтому до недавнего времени ездил в основном с ним. Именно благодаря ему у Анатолия образовался запас хозяйственного мыла. Так начальник выражал свою благодарность шоферу за то, что был расторопен и не болтлив. Он же объяснил Анатолию, что мыло с удовольствием покупают афганцы, но продавать целым куском не выгодно. Его следует разделить на восемь частей и продавать маленькими кусочками, лучше знакомому дуканщику.
Майор вообще относился к Анатолию по-отечески, помогая привыкнуть к службе в афганских условиях. Видя, как юноша мучается от жажды, приучил его терпеть и не пить до полудня, а после этого времени, чтобы утолить потребность в питье, достаточно было сделать нескольких глотков. Все время, пока Хватков был в части, Анатолия не привлекали ни к каким военным операциям. Но месяц назад прислали нового начальника склада, а прежнего отправили в Союз. Несмотря на то что майор хвалил Анатолия и рекомендовал его сменщику, а может быть, именно потому, что хвалил и рекомендовал, новый начальник склада стал пользоваться другой машиной.
Теперь Анатолий уже не был в столь привилегированном положении. Его машину использовали по разным надобностям. Да и на базар он мог ездить только с товарищами по службе и не чаще, чем раз в неделю.
* * *Эта информация пришла неожиданно, поэтому операцию, в которой участвовали и пограничники, и афганский батальон, и даже он, до этого не привлекавшийся к подобным мероприятиям, можно было назвать неподготовленной. А когда готовиться? Душманы обнаружили крепость, где размещался небольшой кишлак. Перекрыли арык. Началась осада. Только когда в кишлаке закончились вода, боеприпасы, питание, жители нашли способ передать сообщение: «Приезжайте, иначе сдадимся…»
До крепости было недалеко, добрались засветло. За все это время Анатолий только один раз взял в руки фляжку и сделал пару глотков. Он экономил. Впереди обратная дорога. Про то, что между двумя дорогами, возможно, придется пострелять, он даже не хотел думать. До сегодняшнего дня самыми неприятными ощущениями, которые Анатолий испытал на афганской войне, были изнуряющая жара, не проходящее чувство жажды и пустые кровати тяжелораненых или убитых товарищей. Впрочем, кровати пустыми оставались недолго. Из Ташкента прибывало пополнение, и новички занимали места выбывших из строя солдат.
Колонна остановилась у крепости. Перед тем как двинуться дальше, Анатолий открыл фляжку и двумя глотками полностью удовлетворил потребность в питье. Афганцы, которых отправили вперед, уже сделали проход. Сейчас прозвучит команда и начнется его первый бой. Нервная дрожь мешала плотно закрутить крышку, наконец, ему это удалось. Он уже хотел было убрать фляжку, как увидел глаза одного мальчишки из пограничников. Анатолий сразу понял, что парень выпил всю воду, и сейчас перед боем у него пересохло в горле. Незнакомец ничего не говорил, но глаза его выдавали. Конечно, он хотел пить, и Анатолий уже был готов поделиться с ним, но одновременно с этим промелькнула крамольная мысль о том, что парень не удержится и выпьет всю воду. Да и руки предательски дрожали. Как сложится сегодняшний день, неизвестно. На операцию собирались спонтанно, поэтому ни пайков, ни воды предусмотрено не было. Дополнительным грузом в таких случаях могли быть только боеприпасы. Кто что взял, то и есть. В конце концов, почему он должен отдавать остатки воды человеку, которого видит первый раз в жизни. Анатолий убрал флягу и, отвернувшись, сделал вид, что проверяет зажигание в машине.
Пограничники уже двинулись в сделанный афганцами проход, но Анатолию был дан приказ остаться с машиной на месте. Честно говоря, он был рад такому положению дел. Можно сказать, в бою побывал, а все-таки не так опасно. Он снова вспомнил парня и его взгляд. Нет! Ну почему он должен отдавать свою воду. В конце концов, парень просто ростом не вышел, а разница в возрасте у них не больше двух лет. В его годы надо быть предусмотрительным. Наконец Анатолий успокоил себя тем, что человек может прожить без воды несколько дней.
Грустные размышления прервало неприятное шипение, неожиданно ворвавшееся в привычный мотив военного саундтрека. К звуку трассирующих пуль Анатолий не просто привык, он ему нравился. Они были везде: пули и звук, но шипение… Оказалось, что пули, попадая в гранитные стены крепости, падали на землю, крутились, заполняя пространство этим мерзким шипением. Возможно, именно звук раздражал Анатолия, ведь он имел абсолютный слух и даже когда-то учился играть на скрипке, возможно, предчувствие беды сжимало сердце, возможно, остатки совести тревожили душу, но настроение у него портилось с каждой минутой. От одной мысли о фляге с водой ему становилось тошно.
Анатолий вышел из машины. В это время одна из пуль, попавших в стену, раскрошила выступ на мелкие гранитные осколки, разлетевшиеся в разные стороны. Несколько осколков попало в левую ногу Анатолия, сильная физическая боль освободила его от душевных терзаний. А небольшое ранение помогло избавиться от остатков воды. Он даже похвалил себя за предусмотрительность, обработал рану, предварительно вынув осколки, которые, к счастью, застряли неглубоко, туго перевязал, чтобы остановить кровь, и снова сел в машину.
Бой закончился. С крепости сняли осаду. Вода арыка с радостным шумом снова потекла в нужном направлении. Машину Анатолия освободили от груза, в котором было все необходимое для жителей кишлака, и заняли другим грузом, который при отправке в Союз будет обозначен как «Груз-200».
Их было всего двое, небольшие потери, но среди них оказался тот самый пограничник, глаза которого уже никогда ни на кого не посмотрят и ни у кого ничего не попросят. Как Анатолий ни уговаривал себя, что война есть война, что он совсем не виноват в смерти незнакомого паренька, настроение не улучшалось. На следующий день Анатолию дали возможность отдохнуть. В госпитале ему делать было нечего, а отдохнуть не помешает, так решил врач и отправил Анатолия в отряд. В общем-то, он даже сейчас мог управлять машиной, но кто же откажется от отдыха.
Товарищи, видя в каком дурном настроении находится Анатолий после возвращения из крепости, не стали ни о чем расспрашивать, а предложили съездить на базар и устроить домашний обед с отягчающими обстоятельствами, то есть с водкой. Анатолий оживился. И дело тут было не в водке, а в девочке. С того самого момента, когда увозил от крепости погибшего пограничника, он все время вспоминал просящие глаза то девочки, то парня. Только глаза. Ему казалось, что если он увидит в глазах девочки другое выражение, то эти видения прекратятся. Вопреки инструкции Анатолий твердо решил, что сегодня не оставит ребенка без внимания. Он приготовил кусочек мыла и положил его в карман. Если малышка там, то это будет просто подарок, а не деньги, которые всегда выпрашивает ребятня.
