Военное дело - Рустем Владимирович Кадырбаев
– Хорошо, Василий Митрофанович, – опять согласился я, при этом показывая свою некоторую осведомленность. Суров чуть заметно вздрогнул, но затем, прокрутив что-то у себя в голове, успокоился, оценив по-своему мои познания.
– Давайте прибудем в гостиницу, я быстренько переоденусь и ознакомлюсь со всеми бумагами, а вы по ходу дела прокомментируете все непонятные моменты. Вот после этого мы с вами отправимся на встречу с Гамовым. Идет?
Суров откинулся на спинку сиденья, продолжая держать папку на коленях.
Комната в офицерской гостинице, раньше бы она называлась общежитием, на удивление, оказалась весьма сносной. " Может генеральский номер? – подумал я и не ошибся. Для инспектирующих секретные заводы, было оборудовано два таких номера, о чем мне и поведал Суров. Я не без удовлетворения вымыл руки горячей водой с мылом и, разложив вещи, в стенном шкафу, быстро переоделся, сменив заодно и носки. За это время Суров вкратце изложил мне всю череду событий, так и не дождавшись, когда же я ознакомлюсь с его бумагами. Тем не менее, я сел за удобный двухтумбовый стол. Открыв папку, разложил перед собой официальные бумаги и углубился в их прочтение, собственно говоря, подтверждая все, о чем мне и говорил Суров.
-Ну, что? – поинтересовался он, когда я перевернул последнюю страницу.
– Вы же понимаете, Василий Митрофанович, что для меня этого маловато, хотя и за это спасибо.
– Ну, да, конечно, – быстро согласился он:– Но ведь без Зубова, вроде, как бы след затерялся.
-Без Зубова, конечно, плохо, – в такт ему протянул я: – Ну, ничего, будем искать…
Гамов выглядел несколько растерянным. Я представился, мы обменялись рукопожатием, и он пригласил нас с Суровым сесть за стол.
– Такая вот неприятность, – посетовал он, разведя руками: – Я уже написал рапорт командованию, но при этом готов понести…
– Не поторопились? – перебил его я, прекрасно помня его неплохую биографию и отзывы сослуживцев:– Ведь хищение могло произойти и до вашего назначения.
– Тем хуже для меня, – отрезал он: – Принял объект черте как!
Я обратил внимание на какую-то отрешенность в его взгляде, так смотрят люди, решившиеся на крайние меры, и разубедить их, по сути дела, обычно не удается. Мне очень захотелось ободрить его. Бывает же такое, когда человек располагает к себе с первых минут общения, с первой встречи. Большая редкость, конечно, но Гамов был мне симпатичен. Однако, дело есть дело.
– Мне бы очень хотелось побеседовать с начальником склада – майором Кононенко, получить заключение судебников по факту смерти Зубова.
Гамов на последней фразе открыл ящик своего стола, вынул оттуда прозрачную пластмассовую папку и протянул ее мне. В ней была копия судебно-медицинского заключения ГУВД. Я опущу подробности описания смертельного ранения, ибо не склонен к душещипательным подробностям. В конце нашел заключение, набранное более "жирным" шрифтом уже на компьютере: "… Таким образом, учитывая данные трассологической и баллистической экспертизы, сопоставив их с данными секционного материала, можно сделать следующее заключение: выстрел в голову потерпевшего был произведен с расстояния двух-двух с половиной метров из пистолета системы "Кольт" М 1911, сорок пятого калибра, представленного на экспертизу. Выстрел совершен под углом в девяносто градусов, что свидетельствует о невозможности производства выстрела из данного оружия самим потерпевшим. Еще ниже стояли три подписи экспертов и дата. Я посмотрел на Гамова.
– Вы позволите, – я положил заключение в папку, врученную мне Суровым.
– Виноват, – Гамов заерзал: – Я считал, что как директор объекта имел право ознакомиться…
– Хозяином пистолета Зубов, конечно, не был? – обратился я уже к Сурову. Тот согласно кивнул.
– А по столь экзотическому оружию есть хоть какая-то зацепка?
Суров отрицательно покачал головой. В принципе, я помнил по заключению милиции, что ствол нигде на территории бывшего СССР зарегистрирован не был.
– Разрешите идти? – обратился я к Гамову. Он поморщился и, вновь, я увидел в его взгляде какую-то растерянность, тогда уже добавил: – Владлен Николаевич, я буду держать Вас в курсе расследования.
Суров повел меня по коридору к выходу. Мы спустились в подвальное помещение.
– Я задержал Кононенко до вашего разрешения, – проинформировал он меня: – Так что пока он здесь.
Суров толкнул тяжелую металлическую дверь, аккуратно оббитую деревянным брусом. Мы очутились в довольно просторной комнате. Ее скромную обстановку составляли кожаный диван, стол с несколькими телефонными аппаратами и стул и извитой резной спинкой. На диване сидели два капитана, как в известном рассказе, и играли в шахматы. При нашем появлении они разом вскочили, вытянули руки по швам. "Переигрывают, – подумал я.
– "Задержанный"ведет себя спокойно, – доложил нам светловолосый. И только тут я обратил внимание на толстенную металлическую дверь зеленого цвета с кодовым цифровым замком на противоположной стене.
– Откройте, – сухо приказал им Суров: – Код – 912.
Все тот же светловолосый капитан с неприметным лицом, которое так ценится в службе наружного наблюдения, недолго поколдовал над замком. Тот щелкнул своим механизмом и дверь открылась.
– Оставьте нас, – обратился Суров к охране. Те козырнули и быстренько поднялись по лестнице наверх.
– Выходите, майор Кононенко, – уже в дверной проем крикнул Суров. Из комнаты показался грузный мужчина в форме майора. Он с опаской посмотрел на меня, за тем перевел взгляд на Сурова и, видимо, несколько успокоился.
– Садись, – приказал ему Суров, подвигая к нему ногой стул.
– Василий Митрофанович, без обид, – обратился я к Сурову: – Мне бы хотелось переговорить с майором с глаза на глаз.
– Понимаю, – тот отработанным движением извлек пачку сигарет и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. По лестнице вверх зацокали его каблуки.
– С глаза на глаз, наверное, не получится, – вдруг усмехнулся Кононенко и движением головы указал мне на вмонтированную в угол потолка камеру видеонаблюдения. " Круто, – удивился я.
– А там? – я показал на металлическую дверь бункера.
-Там может и не работать, – согласился он. Мы вошли внутрь. Уселись друг напротив друга.
– Я прочитал ваши показания, – начал я.
– А другого варианта ответа не существует, – Кононенко посмотрел мне в глаза с легким прищуром.
– Тогда у меня к вам другой вопрос. Случались ли вообще еще какие-нибудь хищения на складах объекта за время вашей работы здесь?
Кононенко наморщил лоб, всем своим видом изображая мыслительный процесс.
– Серьезного ничего не было, да и быть не могло. Вы же сами понимаете – объект – строгой секретности и особого режима. По мелочи, так было. Года четыре назад прапорщик Дубинин пытался вынести пустые ящики из-под снарядов для дачного огорода. Его, понятное дело, тут же изловили и списали подчистую, чтобы сор из избы не выносить. Рапорт наверх, конечно, не пошел. Чего человеку жизнь портить? А это
