Виктор Суворов - Против всех

И было ведомо солдатам,

Из дома вырванных войной,

Что города берутся — к датам.

А потому — любой ценой.

Киев тому блистательный пример. К великой дате! За ценой не постоим!

Впереди их еще много будет — городов, взятых к юбилеям. И венцом всему — Берлин. Его надо будет взять к 1 мая 1945 года, к празднику солидарности всех пролетариев мира.

В ноябре 1943 года Никита Хрущёв остался в Киеве восстанавливать Украину, а Жуков пошел на Берлин. Следом за ним — Серов. После войны судьба поднимала то одного, то другого. То вдруг швыряла в опалу. В марте 1947 года Сталин снял Хрущёва с должности хозяина Украины, но в декабре того же года снова вернул на место. Затем, в декабре 1949 года, Сталин поставил Хрущёва уже во второй раз править Москвой.

Весной 1945 года заместителем Жуков по делам гражданской администрации в Германии был назначен комиссар Государственной безопасности 2-го ранга Серов. В распоряжении Жукова и Серова оказались несметные богатства. Развернулись оба. Речь шла не только о сокровищах германских банков, не только о захваченных мешках никем не учтенных денег, которые все еще находились в обращении, не только о километрах дорогих тканей, о вагонах драгоценной мебели, но и о картинах Дрезденской галереи, о золоте и бриллиантах, о короне супруги германского кайзера.

Сталин узнал о широком разгуле распоясавшихся мародеров. Серов испугом отделался, а вскоре даже и повышение получил.

Отделался бы и Жуков, но у него кроме мародерства, воровства в особо крупных размерах, незаконной раздачи орденов и других уголовных преступлений высветилось и еще одно пятнышко — безудержное хвастовство: Жуков приписывал себе победы в сражениях, в которых на самом деле участия не принимал. Сталин снял Жукова с высоких постов и отправил командовать Одесским военным округом, а через два года — Уральским.

Жуков не терял надежды. Его друг Хрущёв был членом Политбюро, то есть входил в состав первой десятки вождей, которые управляли Советским Союзом. Его друг Герой Советского Союза генерал-полковник Серов был первым заместителем министра внутренних дел СССР. Жуков мог рассчитывать на то, что однажды Хрущёв вернет его на вершины власти. А Серов подсобит.

Такая возможность возникла летом 1952 года.

Открываем книгу «История пограничной службы Беларуси», которую выпустил в свет Государственный пограничный комитет Республики Беларусь (Минск: ИВЦ Минфина, 2011). На странице 251 читаем:

После выхода советских и фашистских войск на линию разграничения, 28 сентября 1939 года между СССР и Германией был подписан договор о границе.

Вот как! 23 августа 1939 года в Кремле между Советским Союзом и Германией был подписан договор о ненападении. Подписали товарищ Молотов и герр Риббентроп. Договор вошел в историю с их именами в названии.

Договор предельно странный. Между Советским Союзом и Германией не было общей границы. Между ними была Польша. Потому Германия не могла напасть на Советский Союз, Советский Союз — на Германию.

Но позвольте! Зачем подписывать договор о ненападении, если нападение физически невозможно?

Ларчик просто открывался: договор о ненападении был на самом деле договором о нападении на Польшу. Договоренность о разделе Польши была закреплена в дополнительном секретном протоколе. Если разделить Польшу, то возникнет общая граница между Советским Союзом и Германией. Именно на этот случай и нужен был договор о ненападении между Советским Союзом и Германией.

Раздел Польши означал, что Великобритания и Франция объявят войну Германии, то есть возникнет европейская, и, следовательно, мировая война. Это понимал Сталин. Этого не понимал Гитлер.

Договор подписали, Гитлер напал на Польшу и получил войну против Великобритании и Франции, потенциально — против США и всего мира. Так товарищ Сталин толкнул Гитлера во Вторую мировую войну, оставшись в стороне, выжидая удобного момента.

Вожди Советского Союза десятилетиями отрицали наличие дополнительного секретного протокола о разделе Польши. Мол, мы Польшу с Гитлером не делили, следовательно, Вторую мировую войну развязал кто угодно, только не Сталин. Сам Молотов категорически отрицал наличие дополнительного секретного протокола. Писатель Феликс Чуев, который провел с Молотовым десятки бесед, свидетельствует об этом: «Несколько раз я спрашивал об этом Молотова — ответ один» (Чуев Ф. И. Молотов. Полудержавный властелин. М.: ОЛМА-пресс, 2000. С. 28). Сам Чуев склонялся к тому, чтобы верить Молотову: мол, дополнительные секретные протоколы опубликованы, да только не фальшивка ли это?

Предположим, что 23 августа 1939 года между Молотовым и Риббентропом — то есть между Сталиным и Гитлером — договоренность о разделе Польши достигнута не была, и не было никакого дополнительного протокола. В таком случае повторю свой вопрос: зачем Риббентропу и Молотову подписывать договор о ненападении между Советским Союзом и Германией, если такое нападение без раздела Польши невозможно?

Теперь снова обратимся к цитате из книги, которую опубликовало уважаемое учреждение по имени Государственный пограничный комитет Республики Беларусь:

После выхода советских и фашистских войск на линию разграничения...

Германия напала на Польшу 1 сентября 1939 года. Товарищ Сталин подождал, когда Великобритания и Франция объявят войну Германии, когда Германия сокрушит основные силы польской армии. Дождавшись такого момента, Сталин отдал приказ Красной Армии, и 17 сентября 1939 года она нанесла удар в спину Польши. Вскоре советские и германские войска, наступавшие с двух сторон, встретились на линии разграничения.

Стоп! Когда и кем эта линия была установлена? Допустим, что не Молотов и Риббентроп 23 августа 1939 года в Кремле разделили Польшу и провели эту разграничительную линию. Вопрос руководству Государственного пограничного комитета Республики Беларусь: так откуда же эта разграничительная линия взялась? Кто ее провел, согласовал, утвердил у Сталина и Гитлера?

Давайте на минуту согласимся с тем, что опубликованные фотокопии секретных дополнительных протоколов пакта Молотова — Риббентропа — это фальшивка, антироссийская подлость. Но если не Молотов и Риббентроп в присутствии Сталина и с согласия Гитлера провели на карте разграничительную линию, то кто, где и когда эту линию провел?

Но это только первый вопрос. А вот второй. 28 сентября 1939 года Риббентроп еще раз побывал в Москве, линия границы между Советским Союзом и Германией была окончательно уточнена и согласована, после чего был подписан договор «О дружбе и границе» — его я уже упоминал в этой книге. Теперь еще раз прочитаем цитату из книги белорусских пограничных генералов. Этот договор они назвали «О границе».

Вот, граждане читатели, блистательный образец фальсификации истории. Из официального названия договора между двумя великими державами выброшено одно только слово, и смысл изменился радикально: выходит, не было никакой дружбы с Гитлером.

ГЛАВА 3

Для того чтобы понять логику невидимых со стороны битв и сражений, которые после Второй мировой войны сотрясали нашу страну от Москвы до самых до окраин, с южных северных морей, мы обязаны вспомнить основы.

Все классики коммунизма связывали путь к светлому будущему с войной. Выступая на заседании Центрального Комитета Союза коммунистов[3] 15 сентября 1850 года, Карл Маркс предупреждал:

Мы говорим рабочим: Вам, может быть, придется пережить еще 15, 20, 50 пет гражданской войны для того, чтобы изменить существующие условия и чтобы сделать самих себя способными к господству (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения в 39 томах. В 42 книгах. Второе издание. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955-1966. Т. 8).

Фридрих Энгельс тоже хорошо представлял себе, чем обернется для человечества грядущая мировая война. Во «Введении к брошюре Боркхейма “На память ура-патриотам 1806-1807 годов”» (1887 г.) он предсказывает грядущую «всемирную войну невиданного раньше размера, невиданной силы» и так оценивает последствия этой войны:

Только один результат абсолютно несомненен: всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса (там же. Т. 21).

В 1914 году долгожданная мировая война, наконец, разразилась. Ленин поначалу радовался: все идет как по писанному, так, как предсказали Маркс и Энгельс. Однако война затянулась, и «окончательная победа рабочего класса» на историческом горизонте как-то не просматривалась. Ленин не унывал: авось случится еще одна такая же война, Вторая мировая, — вот в результате Второй мировой и грянет Мировая революция. В сентябре 1916 года Ленин сочинил «Военную программу пролетарской революции», в которой писал:

Человечество переживет — на худой конец — вторую империалистическую войну; если революция не вырастет из данной войны.