Смерш. Главный козырь Сталина - Александр Александрович Зданович
Для правильного понимания деятельности органов контрразведки «Смерш» в 1944 г. нельзя не указать и на происходившие изменения в Красной армии и на флоте. Прежде всего это касается дальнейшего поднятия морально-политического духа наших войск. Успешные наступательные операции практически на всём протяжении советско-германского фронта, освобождение многих городов, включая такие крупные центры, как Киев и Минск, полное снятие блокады Ленинграда и т. д. исключительно позитивно сказались на настроении рядового и офицерского состава. Укреплению уверенности в разгроме врага способствовало массированное поступление в части и соединения новых, более мощных образцов оружия и боевой техники.
Ненависть к немецко-фашистским захватчикам и их союзникам, войска которых участвовали в вооружённой борьбе, усиливали зримые для наших военнослужащих свидетельства их зверств на оккупированной территории СССР — результаты карательных операций, массовые расстрелы мирного населения и захваченных военнопленных, уничтожение культурных ценностей и национальных святынь.
На указанные и другие факторы опиралась всё усиливавшаяся идеологическая обработка личного состава со стороны командиров и партийно-политического аппарата Красной армии и флота. В этом направлении достаточно эффективно действовали и сотрудники контрразведки «Смерш». Каждый их агент и осведомитель из многотысячного негласного аппарата в действующей армии и тыловых военных округах воспитывался оперативным составом в духе преданности своему государству, уверенности в скорой и окончательной победе над нацистской Германией и её сателлитами. Эффективным являлось и постоянное доведение до военнослужащих и гражданского персонала информации о фактах разоблачений и наказания изменников, шпионов, диверсантов, дезертиров и членовредителей. Выявленные и задержанные органами контрразведки «Смерш» активные пособники оккупантов, вина которых не подлежала сомнению, передавались в военно-полевые суды, исполнение приговоров которых происходило безотлагательно и, как правило, в срок не более одних суток. Приговорённые к высшей мере наказания подлежали публичному повешению. Так же поступали и с карателями из числа военнослужащих войск противника[312].
На морально-политическое состояние наших войск влияли не только положительные факторы, но и объективно возникавшие сложности. Данное обстоятельство не могло не учитываться советскими органами госбезопасности и прежде всего военной контрразведкой.
В связи с восстановлением западной границы СССР и завершением освобождения оккупированных германскими войсками территорий среди военнослужащих Красной армии всё чаще стали возникать разговоры о целесообразности продолжения войны. Подобные факты зафиксировали органы контрразведки «Смерш» практически всех фронтов. Судя по некоторым документам, обобщающим вышеуказанное явление, чекисты обращали внимание командования и политических органов на тот факт, что нежелание участвовать в последующих боевых действиях высказывали не только рядовые бойцы и сержанты, но и офицеры полкового и дивизионного уровней. Причём — и это сотрудники «Смерша» выделяли особо — в числе последних отмечались военнослужащие, воюющие с первых лет войны, награждённые боевыми орденами и медалями. Одним словом, о банальной трусости не могло быть и речи. Скорее, это являлось результатом отсутствия целенаправленной идеологической работы или её недостаточной эффективности. Но как бы там ни было, «демобилизационные» настроения могли негативно сказаться на проведении предстоявших наступательных операций, прежде всего в Польше. Именно в войсках, вошедших на польскую территорию, наблюдались наиболее резкие высказывания относительно продолжения войны[313].
В 1944 г. обострилась проблема людских ресурсов. Происходили сдвиги в демографическом, национальном и социальном составе рядового и сержантского контингента наших войск. В воинские части поступали лица, мобилизованные в освобождённых Красной армией местностях, то есть по большей части те, кто до полутора и более лет жил в условиях оккупации, включая бывших военно-пленных и скрывшихся в 1941–1942 гг. дезертиров. Чем дальше на запад продвигался фронт, тем больше призывалось лиц, в той или иной степени заражённых националистическими настроениями. Особенно ярко это проявлялось на Украине и в Прибалтике.
Одной из задач националистов являлся срыв проводимой мобилизации путём запугивания местного населения, ведения активной пропагандистской работы среди мобилизуемых. Особенно ярко это проявлялось в первые месяцы 1944 г. в Тарнопольской и Ровенской областях. Характерным примером здесь может служить следующий факт. Для пополнения 161-го запасного стрелкового полка 1-го Украинского фронта в Кременецком районе Тарнопольской области в марте было мобилизовано 250 граждан. Сложности возникли ещё при сборе призывников: их буквально пришлось разыскивать по домам. А уже при совершении марша к месту дислокации полка на колонну напала банда УПА, шесть военнослужащих Красной армии были убиты, а все мобилизованные ушли с бандой в лес.
В этот же день на станции Ошмяны бандиты обстреляли из пулемётов и винтовок эшелон с мобилизованными из западных областей Украины. Во время перестрелки около 30 мобилизованных пытались бежать, убив при этом часовых и завладев их оружием. Принятыми мерами командования 10 человек удалось задержать, а остальные ушли в лесной массив, где и действовала банда[314].
Мобилизованными из освобождённых местностей Правобережной Украине в значительной степени пополнились дивизии 8-й гвардейской армии 3-го Украинского фронта. Зная об этом от захваченных пленных, немецкое командование рассчитало, что слабо обученные и в определённой степени националистически настроенные военнослужащие не окажут упорного сопротивления. Эти предположения оправдались в полной мере. Предприняв наступательную операцию 10–12 мая 1944 г., противник обратил в бегство большую часть нескольких дивизий, оборонявшихся на правом берегу реки Днестр. И только решительные действия командования армии, включая и реальную поддержку со стороны оперативного состава органов «Смерш», а также личного состава заградотрядов, позволили вновь организовать линию обороны и сдержать натиск немецких частей.
Ввиду сокращения призывного контингента в Центральной России, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке для комплектования частей приходилось прибегать к использованию осуждённых граждан, находившихся в исправительно-трудовых лагерях системы НКВД. Причём подавляющее большинство этой категории лиц направлялось в обычные воинские формирования, а не в штрафные роты, как утверждают некоторые исследователи.
Первоначально призываемый контингент бывших заключённых не был столь велик, чтобы создавать серьёзные проблемы для командования и органов контрразведки «Смерш». Но постепенно количество освобождённых из лагерей и колоний увеличивалось. В декабре 1944 г. ГКО распорядился об освобождении 10 тысяч человек[315]. НКВД и Прокуратуре СССР предписывалось отобрать годных к строевой службе заключённых, которые были приговорены за бытовые и незначительные преступления, и передать их в НКО для укомплектования Красной армии.
Естественно, что большинство освобождённых уголовников не были преисполнены патриотическими чувствами, не проявляли готовность подчиняться своим командирам и вообще соблюдать воинскую дисциплину. Всё это отрицательно сказывалось на
