Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди
Необходимо отметить, что решением ЦК ВКП(б) для работы в Китае было дополнительно отобрано еще 13 дипломатов, а общее число советских военных советников превышало 300 человек. С мая 1938 г. пост главного военного советника последовательно занимали М.И. Дратвин, А.И. Черепанов (08.1938-08.1939), К.М. Кочанов (09.1939-02.1941), В.И. Чуйков (02.1941-02.1942). Советские военные советники стали основной опорой и центром китайского военного командования по управлению войсками и разработке серьезных операций, непосредственно в зоне боевых действий сражалось около 5 тыс. советских военнослужащих-добровольцев (в основном летчиков, танкистов и артиллеристов).
Ряд предшествующих событий, а также архивные документы Народного комиссариата иностранных дел СССР указывают на то, что И.В. Сталин поставил перед начинающим дипломатом и разведчиком сложнейшую задачу – используя все оперативные возможности и инструментарий дипломатического и разведывательного искусства не допустить втягивания Советского Союза в полномасштабную войну с Японией. Речь шла о безопасности дальневосточных рубежей страны в условиях неминуемого столкновения с гитлеризмом, а к войне на два фронта Советский Союз был не готов. Москвой также ставилась задача любой ценой удержать центральное правительство Китая на позициях активного сопротивления японской агрессии. Особняком стояли вопросы поддержки рабочих и дружественных отношений с КПК, раздираемой внутренними противоречиями и борьбой отдельных группировок за влияние в партии и стране. Сегодня мы может утверждать, что 34-летний А.С. Панюшкин дополнительно отвечал за организацию личного канала связи между И.В. Сталиным и Чан Кайши, а также ЦК ВКП(б) и руководителями КПК.
Замнаркома иностранных дел С.А. Лозовский184, выступая на совещании в Дальневосточном отделе НКИД СССР 27 июня 1939 г., так обрисовал ситуацию, – Мы как государство заинтересованы в победе Китая над японским агрессором, и вся работа полпредства должна быть подчинена этой нашей установке… Предпосылкой успешной войны против Японии является национальное единство… Хотя в правых кругах Гоминьдана имеется враждебное отношение к СССР, но в своём подавляющем большинстве китайский народ относится к СССР с величайшей любовью. По существу сейчас поставлен вопрос так: будет ли Япония владычицей Тихого океана и тихоокеанского побережья или нет. От исхода борьбы между Китаем и Японией – а я в этом не сомневаюсь – зависит судьба человечества на многие десятилетия185.
История так распорядилась, что в силу объективных и субъективных обстоятельств, а также личных качеств, А.С. Панюшкин с этого момента становится одной из стратегических фигур советской дипломатии и разведки.
Летом 1939 г. обстановка в Китае крайне обострилась. Усилилось японское давление, центральное китайское правительство потеряло все важнейшие экономические районы и промышленные центры, в армии начался процесс брожения, часть командующих и генералов проводили собственную сепаратную политику, участились вооруженные столкновения «всех против всех», в воздухе витали капитулянтские тенденции, нарастала угроза срыва сотрудничества Гоминьдана с КПК, единого национального фронта фактически не было. При всем этом, в самом Гоминьдане шла жесткая фракционная борьба между сторонниками сближения с политическими и экономическими кругами Великобритании и(или) США, капитуляции перед Японией, запрет компартии и борьбу с ней и, с другой стороны, последовательными сторонниками сближения и ориентации на СССР, за совместную с КПК борьбу против японских оккупантов.
Конечно же, на плечи вчерашнего выпускника академии легла большая ответственность – Китай считался во всех отношениях самой сложной для работы и неблагоприятной для проживания страной, ситуация усложнялась еще и тем, что А.С. Панюшкин не имел требуемого практического опыта. Но справиться с возложенными на него задачами и быстро войти в курс профессиональных тонкостей помогли острый аналитический ум и знания, полученные в период учебы. Панюшкин отдает себе отчет, что предстоит разобраться в существе китайской политики, не показной, а реальной. Еще одной особенностью региональной политики являлось то, что Чан Кайши стремился использовать японский фактор как своего рода балансир при проведении политики подавления революционных сил, подчинения своим интересам вооруженных сил КПК и укрепления своего контроля над региональными группировками. Особняком стоял вопрос советской поддержки, а в отдельных случаях прямого военного присутствия в Монголии, Тибете и Синьцзяне. С 1933 г. провинция Синьзян управлялась генерал-губернатором Шэн Шицаем, отличавшимся независимостью от центрального правительства и проводившего курс на сближение с СССР. Несколько раз в провинцию направлялись части РККА, участвовавшие в подавлении мятежей мусульманских сепаратистов (уйгуров).
По прибытию в город Чунцин, именно там тогда располагались учреждения национального правительства и дипломатические миссии, А.С. Панюшкин сразу приступил к изучению и анализу непростой ситуации в Китае, его многовековых политических и культурных традиций, особенностей менталитета китайцев, началось его профессиональное погружение в материал.
Чунцин являл собой средоточие во многом разнонаправленных интересов представителей правительства Чан Кайши во главе с правящей партией Гоминьдан, соревнующихся с ними за внутрикитайскую повестку дня китайскими коммунистами и сотрудников иностранных посольств, в основном США, Англии и «стран Оси». Временная столица Китая, располагалась на гористом, левом берегу Янцзы, замыкаясь со всех сторон горными хребтами. Город был грязным, малоэтажным, дома до пяти этажей были редкостью и принадлежали либо представителям знати, либо занимались правительственными учреждениями, но со всех сторон были окружены настоящими лачугами. Население сталкивалось с постоянными перебоями подвоза продуктов и с отсутствием квалифицированной медицинской помощи, вспышки малярии, холеры и чумы были обыденными явлениями. Японцы почти ежедневно, в зависимости от погодных условий, совершали авиационные налеты на Чунцин, гибло мирное население, разрушались дома, бомбежки оказывали гнетущее воздействие и на моральное состояние жителей. Маршал Советского Союза В.И. Чуйков186, бывший в тот период главным военным советником, вспоминал, что в 1941 г. в результате бомбежки были разрушены загородные резиденции полпреда и главного военного советника перед самым их приездом, буквально на их глазах187.
25 августа 1939 г., когда вопрос о получении агремана был урегулирован дипломатическими ведомствами, состоялась первая встреча А.С. Панюшкина и маршала Чан Кайши, последнего интересовали вопросы политических последствий только что заключенного советско-германского договора о ненападении, в т. ч. судьба Польши, а также его влияние на ситуацию в азиатском регионе и советско-англо-французкие переговоры, но главный вопрос маршал задал в середине беседы, – Будет ли война в Европе188?
Это вопрос сугубо академический, – ответил А.С. Панюшкин, – Для того чтобы ответить на него, надо иметь все положительные и отрицательные данные о взаимоотношениях государств и тщательно их изучить. Этими данными мы не располагаем сейчас. Без этого нельзя сказать, будет война или нет.
Мое личное мнение, если при оценке международного положения на данном этапе в умах соответствующих кругов будет господствовать голос благоразумия, то решение может быть одно, если же необходимого благоразумия не будет, то разрешение вопроса мирных взаимоотношений между различными странами Европы может быть диаметрально противоположным первому189.
В завершении встречи Чан Кайши поинтересовался у Александра Семеновича
