Дмитрий Зубов - Стратегические операции люфтваффе. От Варшавы до Москвы. 1939-1941
«В три часа ночи небо заполыхало красным заревом. На улице все осветилось в розовый цвет, – писал в своем дневнике художник И.И. Пермовский. – Из щелей выходили люди, смотрели на бушующее море огня. Определяли: горит автоцех, 1-й механический, главная контора, опытные мастерские. С одного края занимался, бросая языки пламени, профтехкомбинат, рядом с ним горели бараки… Гигантские столбы огня и дыма… Останавливали идущих от завода людей. Спрашивали, какие цеха горят. Отвечали по-разному, с горечью, с равнодушным тупым отчаянием.
– Мы выбежали через Комсомольскую, в щелях отсиживались. Весь завод подожгли, кругом горит».
В ликвидации пожаров и последствий налета на автозавод принимало участие девять автонасосов и один пожарный поезд, а также почти 1800 человек из различных частей, в том числе 68 – из участковых команд МПВО ГАЗа, 1500 – из воинских частей, 58 – из райотдела милиции, 30 членов сандружины, 10 бойцов истребительного батальона и 27 бойцов из противопожарной службы города.
Одновременно с налетом на ГАЗ германские бомбардировщики нанесли удары и по другим районам Горького. На Сормовский район были сброшены восемь фугасных бомб. Ими был частично разрушен вагоноколесный цех завода «Красное Сормово», производивший снаряды для гаубичной артиллерии, а также заправочная колонка для паровозов. Пострадал и жилой сектор, в частности дом на улице Калинина. Шесть фугасных бомб упали рядом с авиазаводом № 21 в Кагановичском районе, разрушив жилые бараки и один частный дом. Еще три взрыва прогремели на территории Сормовского парка, расположенного в 200 м от предприятия. И лишь несколько зажигалок упали на здания завода. Здесь, вероятно, сказалась хорошая маскировка производственных корпусов, из-за которой штурманы «Хейнкелей» не смогли четко распознать цель. Одна бомба SC500 попала в кузнечнопрессовый цех артиллерийского завода № 92. Пробив крышу, она угодила в станок, провалившийся от сильного удара в подвал вместе с женщиной, работавшей на нем, но не взорвалась. Еще один Не-111 отбомбился по нагорной части города, сбросив четыре фугаски на Ждановский район, около Сенного базара.
Всего в ночь на 6 ноября на город Горький, по данным службы МПВО, были сброшены 32 тяжелые фугасные и несколько сотен зажигательных бомб. Точное число погибших опять осталось неизвестным, а служба МПВО ГАЗа представила, очевидно, заниженные данные: 5 погибших и 21 раненый.
На этот раз зенитные батареи Горьковского бригадного района ПВО выпустили 9000 снарядов, а истребители из 2-го запасного иап и авиаотряда майора Алифанова произвели 11 самолето-вылетов, однако все бомбардировщики смогли благополучно вернуться обратно в Сещинскую. Зато один ЛаГГ-3 авиазавода № 21 совершил вынужденную посадку на аэродроме в Сейме. Таким образом, в течение двух суток из девяти самолетов авиаотряда четыре получили различные повреждения и требовали ремонта.
А наутро начальник штаба бриграйона подполковник Савко составил очередное «донесение» под названием «Оперативно-разведывательная сводка № 72», в котором указал: «С 20:00 5.11.41 по 2:38 6.11.41 противник произвел разведывательные и бомбардировочные действия группами (3—15) и одиночными самолетами типа Хе-111, Ю-88 и Ю-86. Из 136 самолетов к городу прорвались 14. Сброшено крупных фугасных бомб – 16, малых до 600, зажигательных – 800. В черте города упали 22 бомбы, остальные на дальних и ближних подступах» [187] .
Сводка явно составлялась наспех, так сказать, по горячим следам. В ней, помимо Ju-88, за которые еще можно было в темноте принять «Хейнкели», упоминались даже старые бомбардировщики Ju-86, снятые с вооружения бомбардировочных эскадр люфтваффе еще весной 1939 г. Ясно, что никто толком и не считал точного числа сброшенных бомб и круглые фантастические цифры 600 и 800 были взяты с потолка.
В сводке же Главного командования вермахта сообщалось, что в течение прошлого дня бомбардировщики «нанесли сильные удары по г. Горький – важному промышленному центру, играющему большую роль в производстве автомобилей и самолетов. В результате прямых попаданий тяжелых авиабомб значительные разрушения причинены автозаводу им. Молотова, судостроительному заводу на берегу Волги, а также железнодорожным коммуникациям. Возникло несколько крупных очагов пожаров».
Авиаудары по Горькому показали, что даже налеты одиночных бомбардировщиков оказывали влияние на моральный дух населения. На предприятиях, особенно пострадавших от бомбежки, значительная часть рабочих находилась в состоянии паники и истерии. В частности, на радиотелефонном заводе № 197 имени Ленина наблюдались случаи массового нарушения трудовой дисциплины. При малейшем шуме рабочие бросали работу и убегали за ворота завода. После отбоя многочисленных воздушных тревог половина уже не являлась на работу до окончания рабочего дня. Утром 6 ноября среди людей стихийно распространился слух, что в три часа дня завод снова будут бомбить, в связи с чем некоторые рабочие бросили работу и ушли домой. Особая растерянность наблюдалась в цехе № 19, где работали одни женщины. Партийному комитету завода пришлось в срочном порядке принимать меры. Были созваны два совещания секретарей цеховых парторганизаций, проведены партийно-комсомольские собрания с обсуждением вопроса о ликвидации последствий (в том числе психологических) воздушного нападения.
На соседнем заводе радиоаппаратуры № 326 имени Фрунзе также ощущалась сильная нервозность. Основными паникерами здесь выступали начальник планового отдела Комаров и уборщица цеха № 1 Мазина. Комаров каждому встречному признавался, что он чувствует животный страх перед предполагаемой смертью от бомбежки. Налеты немецкой авиации также оказали сильное моральное воздействие на учеников ремесленного училища, расположенного на территории предприятия. Учащиеся из сельской местности почти в полном составе сбежали из города, в результате чего 5 и 6 ноября не явились на учебу более 200 человек.
Но больше всего страх перед бомбежками ощущался на автозаводе. Сотни жителей покинули свои дома и в панике бежали в пригороды и деревни. Художник И.И. Пермовский писал в дневнике: «В сторожке собираются люди. У всех на уме события сегодняшней ночи. Принимается решение вырыть землянку. Неожиданно вбегает Анатолий Смирнов, киномеханик. Он упрашивает дать ему тележку.
– Хоть куда-нибудь, лишь бы подальше от этого ада. В ближайшую деревню. Алексей Иванович с утра отправляет свою семью за Оку, я сам видел… Надо сейчас же отправлять свою семью, а то, говорят, камня на камне здесь не останется…
Люди панически бегут из Соцгорода, из бараков, которые вблизи завода. Бегут с места работы.
– Передайте Кульницкой, что я уехала в деревню, мне никакого расчета не надо. Да неужели в таком ужасе жить! – говорит, уходя, уборщица клуба».
Налеты на Горький имели ярко выраженные стратегические последствия, ибо были полностью или частично выведены из строя предприятия, снабжавшие фронт военной техникой. Тем более эвакуированные на Урал заводы еще не были пущены.
Из-за нехватки ресурсов полностью восстановить работу некоторых цехов уже не представлялось возможным до конца войны. В первую очередь это касалось завода «Двигатель революции», который практически прекратил работу и полностью сорвал выпуск 120-мм минометов и реактивных снарядов для «катюш». Ситуация усугублялась еще и тем, что, помимо основной продукции, предприятие было одним из поставщиков артиллерийского завода № 92. Несмотря на оказанную последним большую помощь по восстановлению сгоревшего чугунолитейного цеха, тот фактически не работал и литья заводу имени Сталина не давал. При проектной мощности 1200 т в месяц цех и до ноября не справлялся с заданиями и выдавал не более 900 т, а после бомбежки ситуация стала еще хуже. За декабрь артиллерийский завод получил от чугунолитейного цеха № 6 всего 150 т литья. Из-за нехватки изложниц завод № 92 имел большой процент брака высоколегированного металла для орудийных труб, из-за отсутствия приспособлений, станин протяжных станков и станков для заточки протяжек из чугунного литья срывалось проведение большой модернизации, задуманной руководством, и в итоге срывалось увеличение выпуска пушек.
Косвенно пострадал от бомбардировки и танковый завод № 112 «Красное Сормово». Выпуск коробок переключения передач для средних танков Т-34 первоначально был поручен также заводу «Двигатель революции». Однако после налета их производство здесь стало невозможным, и оно было спешно передано соседнему станкозаводу № 113, но там к серийному производству КПП оказались не готовы. Это тормозило выпуск средних танков.
Так, за 19 дней ноября сормовичи выпускали в среднем полтора танка в сутки, что явно не отвечало потребностям фронта. Производство также лимитировала подача моторов М-17 т с ГАЗа, на котором цеха соответствующего профиля тоже пострадали от бомбежки. За указанный период были получены лишь 22 коробки скоростей и 34 мотора. При этом качество последних было очень низким и порой совершенно негодным. На самом автозаводе имени Молотова в результате налетов также возникли трудности с производством грузовиков, легких танков Т-60, минометов и снарядов. Радиотелефонный завод № 197 имени Ленина формально «работал», но продукцию для армии в течение ноября и далее почти не сдавал.
