Джеролд Шектер - Шпион, который спас мир. Том 2
Документальные материалы Пеньковского, сфотографированные с помощью фотокамеры «Минокс», оказались неоспоримыми. Это была подлинная информация без всяких оговорок. Засекреченные документы из Министерства обороны не оставляли сомнения в их достоверности и ценности. ЦРУ предприняло важную попытку снизить степень секретности для материалов, полученных от Пеньковского, с тем чтобы их можно было шире использовать в правительственных кругах США и сделать более доступными для союзников. Многие из документов раскрывали деятельность советской разведки внутри НАТО. Руководства по советской стратегии и тактике боевых действий и статьи о ядер-ной стратегии и химическом оружии в «Военной мысли» имели несомненную ценность для подготовки американских военных офицеров.
ЦРУ и СИС выпустили массу докладов, основанных на переснятых экземплярах «Военной мысли». Степень их секретности была понижена с «совершенно секретно» до «секретно», в результате чего расширился круг лиц, имеющих к ним доступ. Выпуск новых докладов, основывающихся на материалах Пеньковского, продолжался почти до конца 1965 года.
Внутри Управления дискутировался вопрос, какими из докладов можно разрешить пользоваться союзникам; нужно было позаботиться о том, чтобы не «подсунуть» им «сырые» разведданные, потому что это могло бы быть неправильно истолковано. Стремясь не допустить, чтобы КГБ и ГРУ узнали, насколько успешно Пеньковский переснимал документы, ЦРУ решило не предоставлять оригиналы документов на русском языке. Вместо этого было решено просто понизить гриф секретности переводов и докладов, основывающихся на материалах Пеньковского. Такая аргументация, впервые прозвучавшая в апреле 1963 года, все еще была в силе в 1965 году, когда Управление решило предоставить в распоряжение союзников по НАТО копии «Военной мысли», хранившиеся под грифами «секретно» и «совершенно секретно». Комплекты «Военной мысли», которые были добыты Пеньковским, остаются засекреченными и по сей день, несмотря на судебное дело, возбужденное покойным конгрессменом Джоном М. Эшбруком (R-III) и Дж. Ф. и Филлисом Шэфли в 1972 году, требовавшими их рассекречивания на основании Закона о свободе информации. Эшбрук, консервативный республиканец, дал отвод кандидатуре Никсона на президентский пост от республиканцев в 1972 году. В иске, предъявленном министру обороны Мелвину Р. Лэрду, Эшбрук и оба Шэфли утверждали, что специальное собрание статей «включает планы внезапного нападения на Соединенные Штаты» и что они «должны быть раскрыты американскому Конгрессу и американскому народу, с тем чтобы получить полную поддержку усилиям Соединенных Штатов обеспечить необходимые средства для расходов на оборону и вооружения».
Министерство обороны возражало, что специальное собрание содержит в высшей степени секретные материалы, многие из которых до сих пор имеют непосредственное отношение к нынешней советской стратегической доктрине и военным планам. В одном из писем Эшбруку от 1 февраля 1972 года заместитель министра обороны Лоуренс С. Иглбергер писал: «Когда его арестовали советские, полковник Пеньковский и сам не мог вспомнить, какие документы он передал на Запад. Поэтому, по всей вероятности, Советы все еще интенсивно расследуют, какие из секретов были выданы Пеньковским. Мы полагаем, что помочь им в этом деле, рассекретив документы, противоречило бы национальным интересам, поскольку, если они узнают, какие именно секреты были выданы, это даст им возможность принять контрмеры в ущерб интересам безопасности США». Окружной суд США Южного округа штата Иллинойс 17 июля 1972 года поддержал Министерство обороны, и обжалЮвание этого решения было отклонено Апелляционным судом США седьмого судебного округа 7 июня 1973 года. С тех пор минуло почти двадцать лет, и теперь специальное собрание представляет собой важный сборник исторических документов, которые предстоит рассекретить и исследовать, потому что они составляют жизненно важную часть истории «холодной войны».
Значительная часть информации Пеньковского оставалась строго засекреченной потому, что она касалась оперативных советских секретов, которые были сочтены жизненно важными для национальной безопасности. Советский отдел подготовил совершенно секретное резюме «позитивных результатов работы Пеньковского». Оно включало информацию о потенциале советской противовоздушной обороны, тактико-технические характеристики ракеты V-75 класса «земля — воздух», называемой в НАТО СА-2, «Гайдлайн». Информация Пеньковского раскрыла высоту над уровнем моря (4000 футов), на которой ставится на боевое дежурство СА-2. Обладая этой информацией, командование стратегической авиации разработало новую тактику полета ниже высоты, на которой ракеты «земля — воздух» приобретают эффективность. К числу прочих материалов относились:
Боевой устав советских вооруженных сил и проект поправок к нему 1962 года. Это были самые последние советские руководства по ведению ядерных боевых действий. Содержащиеся в них данные относительно потенциальных поражающих факторов ядерного оружия на поле боя и о полных оперативных процедурах защиты войск были уникальны по своему характеру.
Статья из сверхсекретного «Сборника информации по артиллерии» — «первый из имеющихся документов о советской политике в области предполагаемого использования химического оружия и об идентификации такого оружия».
Полные технические характеристики всех советских тактических баллистических ракет класса «земля — земля» и неуправляемых ракет, а также подробное описание наземного оборудования для их обеспечения также представляли собой уникальную информацию.
Статья министра обороны Малиновского в первом номере за 1962 год совершенно секретного выпуска «Военной мысли», которая, по мнению ЦРУ, была «ценнейшим документом о советских боевых бронемашинах из всех когда-либо полученных военным ведомством». Эта статья о советских Т-62 оказала большое влияние на конструкцию нового американского боевого танка М-60.
Бывший старший офицер ЦРУ, связанный с этим делом, говорил: «Пеньковский внес бесценный вклад, позволивший нам понять способности Советов, оценить их и противостоять им. Пеньковский дал нам необходимую информацию о состоянии на тот момент стратегического оружия Советов и о том, к достижению какой цели они стремятся»{219}.
Полученная от Пеньковского информация была настолько велика по объему, что даже позволяла заглянуть в кулуары закрытых совещаний, на которых советские военные обсуждали вопросы стратегии в ядерной области и мощи военно-воздушных и военно-морских сил.
После его разоблачения любые сомнения относительно честной игры Пеньковского были исключены благодаря массовому отзыву Советским Союзом старших военных офицеров и связанных с ними официальных лиц и посыпавшимся на их головы дисциплинарным взысканиям. Маршал Варенцов был понижен в чине до генерал-майора, выведен из состава Центрального Комитета и лишен звания депутата Верховного Совета «за утрату бдительности и совершение неблаговидных поступков». Генерал Иван Серов был понижен в чине и смещен с должности начальника ГРУ в марте 1963 года. Предполагалось, что он станет заместителем начальника штаба Волжского военного округа, однако он так и не занял этот пост. Серов запил и, судя по сообщениям, покончил жизнь самоубийством, застрелившись в одном из арбатских переулков после того, как его исключили из Коммунистической партии в 1965 году вслед за смещением с поста Хрущева{220}. Помощники Варенцова генерал-майор А. Позовный и полковник В. Бузинов были признаны «близкими знакомыми Пеньковского» и подвергнуты «жестким дисциплинарным взысканиям», их карьера рухнула. Член Центрального Комитета, правая рука и близкий помощник Хрущева Виктор Михайлович Чураев получил строгое дисциплинарное взыскание. По оценкам, были отозваны 300 человек из числа офицеров и воен-ного персонала ГРУ и КГБ, которых Пеньковский раскрыл англичанам и американцам. Получили выговоры, были понижены в должности или переведены из Москвы в глубинку около 170 офицеров ракетных войск и артиллерии, с которыми Пеньковский находился в контакте. В Государственном комитете происходили перестановки и увольнения должностных лиц, которые работали вместе с Пеньковским. В. В. Петроченко. заместитель начальника отдела внешних сношений Госкомитета, занимавшегося координацией научных исследований, был уволен со строгим выговором{221}.
Тем временем англичане готовили почву для обмена Винна на Гордона Лонсдейла. Лондонская «Таймс» от 13 мая 1963 года в редакционной статье, написанной, по-видимому, по заказу правительства, отмечала, что «хотя судебный процесс и происходил с соблюдением законности... тем не менее создавалось впечатление, что все это дело было чрезмерно раздуто. Очевидная неуклюжесть попыток Пеньковского вступить в контакт с американской разведкой и небрежный характер его последующих взаимоотношений с Винном могли бы подтвердить предположение, что он, возможно, с самого начала находился под контролем русских. Если это так, то свидетельские показания Винна требуют разъяснения. А объяснить это можно было бы шестимесячной подготовкой к суду над ним. И он, и Пеньковский, должно быть, подвергались всем формам психологического воздействия. Не было никакой необходимости применять более грубые формы давления, которые оставляют явные следы. Ни тот, ни другой не были доведены до состояния автомата».
